угол, чтоб хоть немного утолить жажду обладания любимой. В конце концов, я хочу получить свою первую брачную ночь.
Неизвестно, как бы мне пришлось ломать голову, если б не Булочка. Настоящая фея-крестная. Она без вопросов согласилась взять заботу о малышках на себя, давая возможность нам с Черкасом побыть наедине со своими половинками.
Я заказал сразу три номера, прямо как в сказке про медведей. Один большой, четырехместный, для нее, для Альки и двух малышек. Двухместный для Маши с Черкесом и свадебный люкс для меня и Альки, которая должна прийти, как только детвора уснет.
И придет ли? Может, мне придется еще долго ходить вокруг нее? Да, неоднозначно… Муж размышляет, придет ли жена в первую брачную ночь к нему. Я усмехнулся. Но до ночи у меня еще есть чем обрадовать и любимых девчонок, и друзей.
Накатавшись на лодках, осмотрев окрестности, как голодные волки мы добрались до ресторана.
Ужин был заказан в VIP – зале, где появилась возможность наконец –то всем выдохнуть. Вернее, девчонкам. Я думаю, такого переполненного событиями дня у них в жизни не было. Особенно у Альки. Я залюбовался ею. Лицо немного усталое, но сияющее. Пережитый кошмар с опекой, я думаю, утонул на дне ее души, заваленный массой положительных впечатлений.
– Ну что, друзья! Теперь мы можем, как положено, отметить наше с Алькой бракосочетание в цивилизации. Как положено. Я безмерно счастлив! Если убрать одно травмирующее событие, то могу смело сказать, что получилась свадьба моей мечты. Спасибо тебе, родная, что ты есть у меня. Спасибо Улиточка, что ты есть у меня.
Я наклонился к малышке и спросил на ушко:
– Можно я маму поцелую? Она ж у нас невеста!
– Ну ты ж жених! Целуй!
Наш диалог не остался секретом, и «Горько» тут же разлетелось эхом по залу.
Получив официальное разрешение, я обнял свою девочку за талию. Умирая от счастья, пробежался пальцами по гибкому позвоночнику, едва сдерживаясь, чтоб не спуститься ниже. Прикоснулся к губам. Сначала легко, нежно, будто пробуя редчайшее вино. Затем все больше смелея и теряя голову, углубил поцелуй, будто пытаясь выпить ее всю. Алька коротко вдохнула и несмело ответила мне. И от ее робкого отклика мне едва не сорвало крышу. Безумно хотелось утащить ее в свое логово и заласкать до звезд в глазах, до мольбы, до изнеможения.
Друзья привели в чувство.
– Раз! Два! Три! – загорланили все хором, вспомнив про традиционный отсчет. И мне пришлось оторваться, разрывая самый упоительный поцелуй в моей жизни.
Я был счастлив, как только может быть счастлив земной человек. Но, чтоб сделать своих девочек еще счастливей, я припас еще один сюрприз. Посмотрев на часы, я обвел всех загадочным взглядом.
– Мне кажется, что до десерта нам не помешает подышать свежим воздухом!
– Грин, у тебя еще что-то в рукаве спрятано, как у фокусника? – Иван сделал вид, что не со мной он всю ночь лазил по сайтам и поднимал на уши всех, кто поднимался.
– Я не волшебник! – ухмыльнулся я. – Но когда дело касается моей семьи, я готов сделать любое чудо.
Не удержался от того, чтоб покрасоваться. Но мне самому все безумно нравилось. И если есть возможность сделать праздник еще ярче, я вывернусь наизнанку.
Мой сюрприз вызвал восторженные визги. Только мы шагнули на крыльцо, небо расцветилось яркими всполохами фейерверка.
А я уже стал с нетерпением считать минуты до того фейерверка, который собирался устроить Альке в нашем люксе.
Правда, я не мог отделаться от опасения, что Алька вполне себе может и не решиться сама прийти, поэтому взял инициативу в свои руки.
После того, как все разошлись по номерам, я выждал немного и поскребся к девчонкам.
– Тук- тук! Можно вам сказку рассказать?
Получив разрешение, я вошел и превратился в Арину Родионовну. Вспомнил, что в свое время для спектакля в школе выучил «Сказку о рыбаке и рыбке» и заработал очередное очко.
Убаюкав девчонок, я, извиняясь, улыбнулся Булочке и оставил спящее царство на ее попечение. Подхватив Альку на руки, вынес ее в коридор.
– Нас же увидят, – запротестовала она.
– Ты ж моя хлопотушечка! Боишься, что лопнут от зависти?
– Я всего еще боюсь, – призналась она.
– А я боюсь только одного. Снова потерять вас. Поэтому мы и должны довершить свадебный ритуал, чтоб никто нас не мог сглазить.
А еще я боялся, что страх, глубоко засевший в Альке, не даст ей расслабиться и почувствовать, насколько меня заклинило на ней. Но выпитое за ужином шампанское и ее усталость работали на меня. У Альки не было сил сопротивляться. И я нагло воспользовался этим.
– Моя девочка! Моя желанная! Я так скучал по тебе, что иногда хотелось выть! Прости меня! – я выплескивал на нее всю накопившуюся звериную нежность. Неистово целовал, будто пытаясь губами растопить все обиды и страхи. Я безумно хотел вернуть прежнюю Альку. Доверчивую, открытую, ждущую меня.
И сердце сжималось от боли, когда я понимал, что она не вся со мной. Что я для нее не тот родной Грин, которому она отдавалась без оглядки. Что между нами невидимая стена. Прозрачная, и мать его собака, прочная. И тогда я сменил тактику. Сдерживаясь изо всех сил, чтоб не наброситься, я огладил упругую, такую манящую грудь, спустился ниже и, когда она втянула на изумленном вдохе животик, бессовестно прекратил ласки.
Переместился к ее ногам и покрыл поцелуями и пальчики, и всю ступню. А потом включил шкоду – пощекотал подошву. Алька взвизгнула и подскочила, стукнув меня кулаком по плечу.
– Грин! Я же щекотки боюсь!
Я прижал ее к себе и промурлыкал.
– На это и расчет был. Чтоб ты выплеснула настоящие эмоции. Я же вижу, что ты меня еще не простила. Я понимаю, как тебе тяжело было. Но я не гад гадский. Ты меня заигнорила, и я включил режим упрямого ишака. Если б я только мог подумать, что ты беременна! Алька! Я все сделаю, чтоб ты простила.
Я думал, что сейчас мы сможем продолжить с того места, на котором остановились.