мне выбора. Тогда бы я по-любому на ней женился. А она не хотела по-любому. Она хотела по любви.
Горькое раскаяние так жгло сердце, что мне тяжело было дышать. И нужно было срочно сбросить этот груз, чтоб он вконец не раздавил меня.
Я позвонил Черкесу. У него всегда находится решение любой проблемы. Хотя вот его совет не зацикливаться на малолетке вышел мне боком. Да еще каким! Так что сейчас пусть реанимирует свой авторитет гуру в моих глазах.
– И тебе не хворать, – прилетело вместо приветствия. Очевидно, его невозмутимую душу тоже что-то возмутило.
– Тебе тоже есть на что пожаловаться?
– Ну есть немного. А у тебя что?
– А у меня треш. Черкес, я влип по самые помидоры, – сокрушенно признался я.
– Это можно решить деньгами? – Иван начал с самого очевидного.
– Нет, совсем не тот случай.
– Тогда реально влип. Езжай ко мне, сейчас тоже буду.
Удивительный он все-таки человек. Я только поговорил с ним, а решение у меня в голове уже созрело. Ну или хотя бы намек на решение.
Теперь я был уверен, что тогда на въезде в поселок я не ошибся. В выезжающей машине была Алька. И она оставила малышку на Ивана и Мышку. Вернее, на няню, которая присматривает за малышкой, пока родители в делах.
Значит, Алька с Машей занимались галереей. А поскольку они и сейчас там, значит, Улиточка может снова быть у Черкеса.
Я должен сейчас вывернуться наизнанку, но вызвать доверие у дочери. И пока не сообщая Альке, что я знаю о существовании Улиточки. А вот времени у меня в обрез. Мало того, что задолжал ребенку столько, что попробуй наверстать, так еще нельзя ее и насторожить.
Пока выруливал из центра, в голове аж коротило. Не мог придумать, чем могу вот прямо сейчас увлечь ребенка. Не торт, не кукла. Надо что-то такое, чтоб можно было контактировать, пообщаться. Какая-то игра настольная. Раньше мы в хоккей играли, в лото. Но это девчонки. И я понятия не имел, чем их можно развлечь.
Потом вспомнил, как ломал голову над нестыкующимися кусочками информации, и меня осенило. Заеду в торговый центр и прихвачу пазлы. Я почувствовал, как сладко потянуло под ложечкой от предвкушения. Впервые в жизни я покупал что-то для своей дочери.
Никогда не думал, что это может быть так восхитительно. И сама мысль, что у меня есть дочь, буквально окрыляла.
Зайдя в детский отдел, я еле собрал глаза в кучу – они просто разбегались при виде огромного разнообразия. Я хотел бы скупить все, но радость моя была отравлена необходимостью конспирации. Ведь даже кукла, подаренная сейчас Уляшке, может вызвать негатив у Альки. Лично ей пока нельзя. Я выбрал несколько коробок с пазлами и помчался к Черкасову.
А тот, приехав домой позже меня, едва не уронил челюсть на пол. В гостиной, на большом ковре он увидел двух малявок, сосредоточенно пыхтящих над грудой ярких кусочков картона и меня, со счастливой физиономией лежащего на пузе. Я помогал девчонкам, и то, что они здорового дядьку приняли в команду, вызывало такой мощный прилив эндорфинов, что меня буквально распирало от восторга. Мышка, как хозяйка и более контактная, сразу же распределила фронт работ. Мне поручила отбирать пазлы для одного фрагмента, Улиточке – найти кусочки, создающие край, и сама себе выбрала участок. Работа закипела. Да так бурно, что мы и не заметили появление Черкасова.
– Эм-м, – многозначительно произнес он. – Неожиданно. Привет, девчонки.
Я развел руками.
– Это лучше, чем твой двадцатилетней выдержки…, – при детях я не стал продолжать. Но Иван меня понял, и не только он. Мышка ехидно сморщила носик.
– Ой, да ладно! Так и скажи, собирались поговорить по душам, – хихикнула она.
– А кто это у нас тут такой умный? – заулыбался Черкес и подошел к девчонкам. Поцеловал в макушку Мышку и, чтоб не обижать, погладил по голове мою Улиточку. А у меня сердце закололо – я не могу даже прикоснуться к родной дочери, не могу забрать с собой, чтоб поговорить, поводить везде, где она, наверняка, не была. А пока только шаг за шагом завоевывать расположение. И мой мозг, получив задание, тут же выдал идею.
– Ты крайне проницательный ребенок. Ничего не скроешь. Но мы поговорить всегда успеем. А я предлагаю поиграть в шпионов и посетить одно очень интересное место. Кто за?
Мышка тут же восторженно запищала, а моя Улиточка подозрительно поджала губки. Немного подумала и выдала.
– Шпионы стреляют. Я не хочу.
Я едва совладал с желанием обнять эту кроху и прижать к себе. Теперь я на своей шкуре прочувствовал, что значит слово «кровиночка». Я видел себя, свою кровь и свой облик, свое отражение, и сердце замирало от тихого умиления.
– Нет. Не все шпионы стреляют. Это просто умные и ловкие люди. И они умеют хранить тайны.
– От всех – от всех? – продолжала допрос моя дочь.
– Ну если надо, то от всех –от всех, – подтвердил я и чуть не попался.
– Я не хочу. От мамы я не буду хранить тайну, – подытожила Улиточка, и мой шикарный план чуть не накрылся медным тазом. Но помогла Мышка.
– Так и нельзя от мамы тайны иметь. Нужно уметь делать сюрпризы. А о сюрпризах говорить заранее нельзя. А то будет неинтересно. Да же? – она выразительно посмотрела на меня.
Я понимал, что учу плохому, но выхода не было. Без тайны я останусь без дочери – скаламбурил я про себя и вслух подтвердил.
– Да же! Потому что предлагаю покататься на лошадках! – озвучил я предложение, от которого взрослому трудно отказаться, не говоря уже о детях.
Совсем рядом с этим поселком находилась частная конюшня. Хозяин за плату содержал чужих лошадей, а также выкупал коняшек после травм, чтоб их не пустили на колбасу. А его жена проводила сеансы иппотерапии* для больных детишек. Бесплатно. Чисто случайно я увидел их сайт и просьбу о помощи. Откликнулся. Даже не думая о выгоде. Но сейчас я делал большие ставки на это дело.
– Ура! – завизжала Мышка, а глаза