положении — подтянув ноги к животу и обхватив их руками, как при прыжке «бомбочкой» в бассейн. Путем проб и ошибок было доказано, что это наилучшее положение тела при таком прыжке.
В момент, когда ноги коснулись сугроба, в голове Йегера мелькнула мысль о том, какое же это безумие. Однако приземление оказалось неожиданно мягким и тихим, и в следующее мгновение все шестьдесят пять килограммов Уилла Йегера погрузились в рыхлую белую массу и скрылись из виду.
Лежа на спине в позе зародыша, Йегер смотрел в небеса. Он чувствовал себя так, словно попал в мультфильм «Том и Джерри»: яма в снегу в точности повторяла очертания его тела, а вверху сияли звезды и луна.
Прыжок в сугроб: только британцы могли додуматься до столь безумного способа высадки на вражеской территории. Однако этой ночью, похоже, обошлось. По крайней мере, для Йегера. Он приземлился в мягкий сугроб практически идеально, без единой травмы.
Спецы уверяли, что на этом ровном, открытом, продуваемом всеми ветрами плато глубина сугробов будет не меньше восемнадцати футов.
По прикидке Йегера, он провалился футов на десять.
Теперь основной задачей было выбраться на поверхность.
52
Йегер потратил несколько секунд на то, чтобы успокоить сердцебиение. От его дыхания снежная яма в форме человеческого силуэта заполнялась паром — выглядело как какой-то призрачный туман. Было так холодно, что Йегер чувствовал, как при каждом вдохе капельки влаги замерзают в ноздрях.
В гулкой тишине слышалось гудение делавшего разворот «Антонова». Через несколько мгновений вверху пронеслась тень. Действительно ли пилот приветственно помахал крылом или Йегеру просто почудилось? Вне всяких сомнений, пилоты были настоящими виртуозами.
Однако ему нужно выкарабкиваться из снежного плена. Нельзя терять ни минуты, напомнил он себе: на чаше весов лежит судьба всего мира. Провал недопустим, и цена его немыслима. Нужно двигаться.
Йегер стянул верхние рукавицы, в качестве точки опоры положил себе под ноги рюкзак и встал на него. Он вытащил из кармана паракорд и обвязал один конец вокруг верхнего ремня рюкзака, а другой — вокруг талии, после чего потянулся вверх. Йегер был достаточно высокого роста, и ему удалось высунуть из ямы кончики пальцев.
Он начал методично приминать снег перчатками, пока ему не показалось, что опора будет достаточно надежной. Подтягиваясь на руках и выбивая ботинками дыры в снежной стене, Йегер, подобно гусенице, выбрался из ямы. Оказавшись наверху, развернулся и вытащил с помощью веревки рюкзак.
Йегер огляделся.
От белоснежного пейзажа захватывало дух. Во все стороны тянулись сугробы, напоминающие волны замерзшего моря. Ни огонька, ни любого другого признака человеческого жилья. Йегер чувствовал себя так, словно оказался в одиночестве на крыше мира.
С одной стороны от него высилась горная гряда. Устремившиеся в небо шпили поражали ледяной суровостью, и Йегер обрадовался, что не нужно через них перебираться. Они это сделали на «Антонове». Теперь путь его команды лежал вниз по склону.
Внезапно послышался громкий треск, эхом разнесшийся по заснеженному плато. Древний ледник пришел в движение, под невероятным давлением лед начал ломаться.
Йегер еще раз огляделся, ища глазами остальных.
Никого.
Саней и десантных контейнеров тоже нигде не видно. Сложно предположить, как глубоко они провалились, хотя найти их, наверное, довольно просто. По прикидке Йегера, он выпрыгнул из самолета секунды через три после сброса снаряжения. С учетом скорости, с которой летел «Антонов», ящики должны быть не более чем в пятидесяти футах от него.
Он мысленно восстановил путь самолета и двинулся строго на юг. Определить верное направление оказалось несложно: достаточно повернуться лицом к горам Ньэнчентанглха, высившимся с южной стороны подобно гигантской ледяной стене.
В первой попавшейся на пути у Йегера яме обнаружились сани. Хотя они и легче десантных контейнеров, но провалились глубже, поскольку падали вертикально. Йегеру удалось их вытащить и поставить на полозья всего за несколько секунд. Теперь нужно найти контейнеры и погрузить в сани их тяжелое содержимое.
Разыскивая ящики, Йегер услышал, как кто-то борется со снегом. Оказалось, это Повеса. Огромный маори был на добрых двадцать килограммов тяжелее Йегера и с каждым шагом зарывался в снег все глубже и глубже.
В отличие от Йегера, Повеса был не в восторге от подобного способа высадки. Он вырос на Северном острове Новой Зеландии, где климат гораздо мягче, чем на Южном острове — северная его часть, этот край белых песчаных пляжей, расположена в субтропическом поясе. Поэтому Повеса ненавидел снег, лед и все, что связано с холодом.
— Как ты? — спросил Йегер.
— Жив, — пробормотал Повеса. — Ничего не сломал. — Он окинул взглядом замерзший лунный пейзаж. — Хотя мои яйца все так же мерзнут.
Йегер как раз нашел первый из двух контейнеров. Груз весом девяносто килограммов глубоко зарылся в снег. Йегер кивнул в сторону ямы:
— Это тебя согреет, приятель. Начинаем копать!
Повеса заворчал и взялся за дело. Вскоре им с Йегером удалось вызволить первый контейнер из снежного плена.
Чуть поодаль Нарова и Алонсо вытаскивали из такой же ямы второй контейнер. Все четверо членов команды были невредимы.
Четверо. В патрулях ВСНВ[57] это число считалось магическим. Наименьшая тактическая единица состояла из четырех человек. На жаргоне САС «четверка» была синонимом слова «звено». Четыре звена формировали отряд из шестнадцати человек. Четыре отряда образовывали эскадрон из чуть более чем шестидесяти клинков САС; «клинками» в полку было принято называть бойцов.
По мнению Йегера, четыре человека — идеально для команды. А у него идеальная команда, за которую он готов умереть. И сейчас на их плечах лежит судьба всего мира.
Они начали извлекать из десантных контейнеров снаряжение, разделяя его на пять частей. Самую большую уложили на сани, а оставшиеся четыре равные части отправились в рюкзаки. Загрузив сани, они застегнули молнию чехла из водонепроницаемой ткани и освободили ремни.
Повеса оглядел тяжелые салазки, в которых теперь лежало сто килограммов груза.
— Я готов выступать. Задам для вас темп. Хоть кровь разогрею.
В десантных контейнерах было четыре пары лыж. Взяв одну из этих пар, Повеса расстегнул крепления и вставил в них носки ботинок. Крепления весело щелкнули. Как и на всех современных беговых лыжах, они удерживали только носок, позволяя бегуну приподнимать пятку и таким образом придавать движениям бóльшую силу.
Надев лыжи, Повеса взял санные ремни, внешне напоминавшие лямки рюкзака, и, крепко затянув, обвязался ими. Затем он схватил лыжные палки и набросил петли на запястья.
Взглянув на Йегера, он кивнул.
Йегер с трудом подавил улыбку. Торчавшие из-под лыжной шапки косички маори начали покрываться инеем и стали похожи на щупальца диковинной ледяной твари. Разумеется, у Повесы самая крутая прическа на всем белом свете, но в таких условиях она выглядела не наилучшим образом.
— Ладно, тридцатиминутный марш-бросок, затем отдых, — объявил он. — Потом сани