большинство русских[56] самолетов, он чрезвычайно надежен и долговечен, так что Йегер был уверен: Ан-32 обязательно доставит их в точку назначения, если, конечно, удастся избежать внимания китайцев.
Йегер подключился к внутренней связи, чтобы послушать переговоры экипажа. Большей частью они касались навигации: командир самолета, второй пилот и штурман докладывали друг другу, что видели внизу, постоянно сверяясь с маршрутом. Они летели над восточными отрогами Гималаев, окружавшими массивный пик Кула-Кангри высотой семь с половиной тысяч метров прямо на границе с Китаем.
Йегер выглянул в ближайший иллюминатор. По правую руку виднелись зубчатые заснеженные вершины, напоминавшие белые клыки какого-то безымянного небесного божества, омытые серебристо-голубым лунным светом. Кула-Кангри — предмет давнего спора между Бутаном и Китаем. Однако это настолько удаленный регион, что ни одна из стран так и не сумела обосновать свои территориальные претензии.
— Пересекаем границу через пять, — спокойно объявил пилот.
Пути назад не осталось.
50
Знакомство Йегера с экипажем «Антонова» проходило в спешке, так что он знал парней только по именам. Билл — пилот — явно американец. Он говорил с сильным восточным — а точнее, джерсийским — акцентом. Йегер не сомневался, что он бывший военный. Тщательно выглаженная черно-бело-красная униформа пилота МККК сидела на нем как влитая.
— Пересекаем границу через пять, — повторил он. — Приготовьтесь к тому, что скоро здесь станет довольно интересно. Мы проползем ниже, чем змея в траве.
Йегер взглянул на Нарову, Повесу и Алонсо и указал пальцем вниз; на международном языке жестов это означало «приготовьтесь к снижению».
Внутренняя связь в «Антонове» работала только в одном направлении, поэтому общаться с пилотом приходилось через ответственного за погрузку. Его звали Питом, и он тоже был американцем. Он примостился на одном из складных сидений как раз рядом с перегородкой, отделявшей грузовой отсек от кабины пилотов.
«Антонов» устремился к залитым лунным светом снегам. Йегера затошнило, поэтому во время снижения он боролся с рвотным рефлексом.
Когда уже стало казаться, что самолет сейчас врежется в заснеженные скалы на скорости более трехсот километров в час, турбовинтовые двигатели издали пронзительный вой. Пилот перешел на полную тягу, и Ан-32 рванул вверх, разметав потоком воздуха верхушки самых высоких сугробов; он ускорялся, разрывая своим ревом ночную тишину.
Они летели так низко, что в свете луны тень самолета была практически неотличима от его фюзеляжа. Оглянувшись в иллюминатор, Йегер увидел, как снежинки бешеным вихрем вьются в воздушном потоке, создаваемом четырехлопастными пропеллерами «Антонова».
Впереди показались глубокие овраги, и пилот направил «Антонова» в их ледяные объятия, бросая его из стороны в сторону, чтобы не врезаться в куполообразные скалы, на которых не было на крупинки снега из-за постоянного ледяного ветра. Когда они приблизились к горным кряжам, своим видом напоминавшим гигантскую заснеженную лестницу, Йегер почувствовал, что самолет начал двигаться зигзагами, словно на каком-то безумном эскалаторе.
Йегер не знал, кем был их пилот и в каком подразделении проходил подготовку, однако решил, что пришло время расслабиться и наслаждаться полетом.
— Пересекаем границу, — раздался голос командира. — Выключаем огни.
До этого момента «Антонов» не таясь летел в дружественном воздушном пространстве — с включенными навигационными огнями, как любой нормальный гражданский самолет. Теперь же все огни были потушены, включая освещение грузового отсека и кабины.
Йегер оглядел отсек. Он был залит призрачным лунным светом, отражавшимся от сугробов в нескольких десятках футов внизу.
— U-образное замерзшее озеро на десять часов, — объявил второй пилот.
— Проверка, — подтвердил штурман. Йегер представил, как он склонился над навигационными картами. — Это озеро Ле-Вэнь-Пу. Держись над ним, и оно приведет нас к долине Ле-Вэнь-Пу. Долина тянется на двадцать километров на север, а затем плавно поворачивает на восток.
— Принято, — отозвался пилот.
— Ах да, и следи за тем, чтобы не зацепить шасси какого-нибудь яка, юрту или молитвенный флаг, — добавил штурман.
Йегер позволил себе улыбнуться. Он рискнул выглянуть в иллюминатор и убедился, что штурман прав.
Если бы они снизились еще хоть чуть-чуть, то зарылись бы в снег.
51
Йегер собирался с духом на открытой рампе «Антонова».
Обычно, когда, слушая вой треплющего одежду ветра, готовишься к прыжку, успокаивает вес громоздкого парашютного ранца, висящего за спиной.
Обычно — но не этой ночью. Сейчас у Йегера за спиной висел только легкий рюкзак: даже оружие сложено в десантные контейнеры. «Антонов» летел с чрезвычайно низкой скоростью — не больше семидесяти узлов, как полагал Йегер, — так что ощущения были не намного хуже, чем при езде по шоссе с открытым окном.
По его прикидке, до мелькавших внизу сугробов было не более сорока футов.
Казалось, достаточно протянуть руку — и можно к ним прикоснуться.
Горы Ньэнчентанглха — настолько удаленный от цивилизации природный объект, что географы до сих пор спорят об их протяженности. Однако все карты сходятся в том, что высочайший пик, также носящий название Ньэнчентанглха, достигает высоты 7162 метра. Не говоря уже о том, что на площади в 10 700 квадратных километров, которую занимает этот хребет, насчитывается 7080 ледников.
Короче говоря, целая куча снега и льда.
Снега и льда. В условиях подобной миссии между этими двумя понятиями есть большая разница, так что выбирать снег нынешней ночью нужно очень внимательно.
Йегер определил подходящую точку по спутниковой фотографии с помощью лучших метеорологов Брукса. И сейчас, скрючившись на открытой рампе в ожидании, когда ответственный за погрузку подаст им сигнал прыгать, он молился, чтобы его выбор не оказался ошибочным.
Риск был огромен. Раньше такие прыжки доводилось совершать только Йегеру с Повесой, и то в качестве эксперимента во время учений САС в Арктике.
Ответственный за погрузку помахал перед лицом каждого из них двумя пальцами. Две минуты. Его привязали холщовым ремнем на случай, если у кого-то в последний момент сдадут нервы и он попытается за него уцепиться.
— Одна минута! — крикнул погрузчик.
Йегер подобрался поближе к саням и стальным десантным контейнерам, также стоявшим на открытой рампе. Чтобы сбросить напряжение, он потряс руками, передернул плечами, потопал и хлопнул в ладоши. Перед тем, что их ожидало, нужно максимально размять конечности.
— Тридцать секунд! — крикнул погрузчик.
Йегер не отрываясь смотрел на световое табло. Мгновение — и вместо красной лампы загорелась зеленая. Вот оно: их выход.
Он налег на сани и столкнул их с рампы в пустоту. С двух сторон от него Алонсо и Повеса точно так же поступили с десантными контейнерами.
Успев разглядеть их очертания на фоне искрившегося снега, Йегер ринулся вслед. Он летел сквозь разреженный воздух, и какая-то часть его естества кричала, что нужно раскрыть парашют, хотя он знал, что никакого парашюта у него нет.
Почувствовав, что его разворачивает, Йегер стал бороться с воздушным потоком, пытаясь удержаться в правильном