вампир поднял глаза к луне, разогнавшей курчавые тучи. — Все мы существуем по её милости, — алый взгляд упал на удаляющуюся спину с золотой косой. — Возвращаясь, скажи тому, кто прячется за толстой липой, что он следующий.
— Ага…
Немного погодя к лекарю пришёл Рэксволд. При исследовании его ауры лицо Энтони подёрнуло удивлением, а чуть позже — сосредоточенностью. Ассасин ухмыльнулся и даже пошутил на тему своей близкой кончины, но вампир заверил, что волноваться не о чем. Под недовольное мычание он запломбировал сколотый зуб быстротвердеющей субстанцией и тоже выдал синий эликсир: ускоренная регенерация избавит от синяков и флюса.
Потом настал черёд Джона, какой с интересом наблюдал за тёмной магией. По количеству давно заживших трещин в костях и спокойному взору вампир сразу признал в нём повидавшего битвы солдата. Притом весьма справедливого: следопыт — первый, кто, держа в руках синий флакон, поинтересовался, чем можно подлечить животных. За что получил также шприц, склянку со спиртом и колбу с вязким, пузырящимся веществом.
Когда дело дошло до Шойсу, никто не знал, как донести до него суть манипуляций. Решив не рисковать — мало ли как отреагирует дроу, — Лайла попросила у Энтони те же лекарства, что получила Эрминия. Однако вампир возразил: Эста поручила обследовать каждого из раненых. По его насупленному лицу было видно, насколько серьёзно он подходил к распоряжениям госпожи.
Так родился новый план. Лайла сама стала объектом пристального внимания, чтобы показать Шойсу безопасность магического воздействия. Уже зная от других, как проходит процесс, она даже сумела сдержать удивление, словно тёмные волокна — лишь обыденность. После демонстрации, неоднократно указав дроу на синяки и ушибленное плечо, Лайла смогла донести мысль об исцелении. Тот кивнул и расслабился. Не исключено, что притворно, о чём вампирша сразу же предупредила лекаря:
— Шойсу с нами недавно. Пока он только знакомится с нашим миром. И в случае двусмысленных ситуаций может пустить в ход скрытый клинок.
— Не переживай, — улыбнулся Энтони. — Меня не убить обычным оружием.
— А зачарованным?
Улыбка лекаря растаяла, но выбранный курс был непоколебим:
— Нельзя подводить госпожу. Она день и ночь трудится во благо нашего Культа. Наша преданность — меньшее, чем мы можем отплатить.
Лайле ничего не оставалось, кроме как отойти, чтобы не вносить помехи в чужую ауру.
Энтони начал колдовать. Свёл руки. Резко разомкнул. И… ничего не случилось: тёмных волокон не было. Встряхнув ладони, вампир снова свёл кисти. Плавно разъединил. На этот раз между ними темнела одинокая нить, что вздрагивала в такт ударам сердца дроу.
Сам же дроу лишь оглянулся на стоявшую у леса Лайлу, окутанную лунным светом и недоумением.
Впрочем, и Энтони отнёс ситуацию к нестандартной, раз, бросив взор через плечо обследуемого, вежливо позвал девушку обратно.
— Мне не удаётся прочесть его ауру, — с ноткой досады сказал вампир, когда Лайла приблизилась. — Он защищён неизвестными чарами. Вероятно, причина в артефакте. Как попросить твоего спутника снять его?
— Боюсь, это невозможно. Шойсу не расстаётся с ним, а конфликт — последнее, что я хочу видеть под конец долгого, полного боли дня.
— Понятно… Тогда моя миссия здесь завершена, — Энтони поднял саквояж и вытащил из него голубой флакон. — Возьми. Это менее концентрированная доза лекарства на случай непредвиденных аллергических реакций. Пусть выпьет перед сном.
— Благодарю, — кивнула Лайла. — Я глубоко признательна Культу за помощь.
— Волею Луны… — поклонился вампир и исчез в клубах чёрного тумана.
Теперь о нём напоминала только примятая трава да факел, яркое пламя которого тянулось к звёздам, чествуя безветрие.
— Lekars… — многозначительно шепнул дроу.
— Верно. А это лекарство, — в протянутой руке блестел голубой флакон. — Выпей, — вампирша тронула свои губы.
Шойсу с сомнением поглядел на склянку. Затем неторопливо взял её, вынул пробку и вылил в рот зашипевшее содержимое. Проглатывая его, воин пристально смотрел на Лайлу, словно хотел что-то доказать. Проявил доверие в расчёте на обоюдность? Шаг, безусловно, верный, но после всего случившегося дорога к ней будет долгой.
— Пойдём… — подняв факел, Лайла вручила его дроу: — Завтрашний день сулит ещё большие тяготы. Нам всем нужно отдохнуть.
Глава 18
С утренней дымкой стоянку странников посетило чудо: вернулась сбежавшая кобыла. Сама. Вся в ранах, засохшей грязи и с рассечённым ухом. Вероятно, измученная болью и приставучей мошкарой, она бродила по лесу, пока каким-то образом не вышла на уже знакомых лошадей. Эрминия мигом отловила чалую. Шойсу получил назад своё копьё, Джон — очередную кандидатку на лечебные процедуры. Однако все были довольны: хоть одной проблемой меньше. В остальном думы навязчиво колола древняя мудрость: хочешь мира — готовься к войне.
Поэтому странники решили провести день с толком. Лайла с помощью парящего в невидимости мефита изучала внутренний двор крепости и передвижения дэнрийцев. За это время Джон лично обошёл руины по опушке: выявил наиболее ветхие стены, с обширными трещинами и выбоинами. А Рэксволд с Эрминией объехали округу в поисках подземных лазов, попутно отмечая удачные места для засад. Естественно, воины покидали лагерь поочерёдно. Никто не хотел оставлять Шойсу наедине с Лайлой, которая из-за непрерывного обмена информацией со Скарги ушла в себя столь глубоко, что, казалось, просто дремала, сидя в тени шелестящей липы.
Зато к вечеру, когда выбившийся из сил мефит тихо посапывал на ветке, разрозненные куски наблюдений сложились в объёмный макет. Воткнутые в землю палочки и сложенные горками камни образовали миниатюру крепости. Теперь она была точно на ладони. Как и окрестности из приколотых листьев, обозначавших лес. Пусть подземных ходов не нашлось, позиции для осадных орудий, зоны возможных контрнаступлений и уязвимости стен были отмечены светлыми булыжниками. Остальное Лайла дополнила словами:
— Насколько могу судить, дэнрийцев около сорока. Дозорных на стенах по одному на каждую сторону. По-видимому, все силы брошены на восстановление крепости: сегодня они магией ремонтировали ступени, укрепляли башни, — изумрудный взгляд пробежал по обступавшим макет странникам и упал на импровизированную мостовую из мелких камушков. — Однако в полдень послушники не менее часа практиковали боевые заклинания. Занятия вёл маг в чёрной мантии, но… другой.
— Их ещё и несколько? — Рэксволд держал руку у ножен, словно хотел заколоть врагов прямо сейчас.
— Я насчитала трёх, кто вместо тканой мантии носит кольчужную с эмблемой креста на спине. Либо они выполняют функции офицеров, либо представляют непосредственное правление. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно посетить донжон. А я отправлять в него Скарги не рискнула: внутри находится библиотека с гримуарами.
— Как это связано? — подняла глаза Эрминия.
— Слишком сильное магическое излучение способно развеять невидимость.
— Ясно… О. Пока вспомнила. Не знаю, что за дрянь я приняла, но нога больше не болит, — северянка посмотрела на Джона. — Оставь лук себе.
Тот ответил кивком.
— Кстати да… — вдруг согласился Рэксволд. — Синяки пожелтели. Будто уже дней пять прошло. А то и неделька. Можно мне таких пузырьков побольше? Я готов закрыть глаза и на кислятину, и на скрипящий на зубах осадок.
— Я бы не стала злоупотреблять лекарствами. Видела, как от содержимого флакона поднимался едва различимый тёмный пар. Это точно не магия Жизни.
— Тьма? — вскинул бровь Джон. — Я наивно думал, что живых лечит только светлая магия.
— Раньше так и было. Только мои знания устарели на четыре века. Очевидно, новаторы из «Лунного венца» изобрели какое-то купированное заклинание и внедрили в алхимию. Хочется верить, что побочные эффекты отсутствуют или незначительны.
— Выживем как-нибудь… — следопыт поднял взор к плескавшемуся в ряби облаков золотому солнцу. — Всё, что от нас зависело, мы сделали, — взгляд вернулся к Лайле. — Теперь, как понимаю, мы ждём Эсту?
— Да, — понуро ответила та. — Закат всё расставит по своим местам. Пока же вам следует отдохнуть. Ночь сулит выйти нескончаемо длинной.
— Послеобеденный сон на пустой желудок? — голос Рэксволда полнился возражением. — Может, доточим сперва запасы? Чтоб врагу не достались, если вдруг помрём.
— Умеешь подбодрить… — вяло усмехнулся Джон.
— Чего носы повесили? На самом-то деле всё решено, притом давно. Тебе помирать нельзя: слишком ты, падлюка, любим — второй такой перетряски мир уже