Аненербе… Звучит интригующе, да?
– А почему фото Груббер были черно-белыми? – поинтересовался я, вспомнив наш рейд в гамбургскую гостиницу. – Не двадцатый век вроде.
– Есть гипотеза, что логусы могут влиять на снимки, сделанные цифровым фотоаппаратом. Пленка, как ты понимаешь, не выход. А техника, которой мы пользовались, якобы защищена от подобного воздействия. Черно-белое изображение – плата за страховку. Но качество все же потрясающее.
Я кивнул. Тут она была права.
– Не знаю, мне сложно конечно судить, но на мой взгляд, Безликие куда интереснее логусов! Почему…
– Безликими «Manu Dei» не занималась! – Резко сказала девушка. Даже слишком резко.
– То есть как – не занималась? – удивился я.
– Все, что касается Безликих – под строжайшим запретом! – Она вздохнула, и уже мягче добавила:
– По-моему, даже куратор не владел такой информацией… По крайней мере, нам было категорически запрещено вступать с ними в контакт, если вдруг такая возможность появится! Сразу уходить, и как можно дальше!
– Вот как! – удивился я.
– Да. Больше я тебе не расскажу – не потому что нельзя, или не доверяю, а просто нечего!
– Ну ладно, а наны? – я посмотрел на нее.
Брови Маргариты приподнялись.
– Наны? – удивилась она. – Монахини?..
А ведь верно! В английском языке слово «nun» – это монахиня. Как это я раньше не сообразил! Совпадение? Или нет?
– Хм… Ну до недавнего времени я вообще о них не слышала… А ты знаешь, кто это?
– Да так… – уклончиво сказал я, – не особо…
Девушка кивнула, и уселась поудобнее, вытянув ноги.
– А как вы тренировались? – поинтересовался я.
– Да как… Если сказать одним словом – тяжело!
– Нет, я имею ввиду – с кем? Специально нанятые или пленные логусы? Или виртуальная реальность? Или…
– Во имя всех святых, какая реальность? – Девушка хмыкнула. – Вот еще! Все куда банальнее! Более опытные сотрудники играли роль чужих!
– И Гарри? – неосторожно спросил я.
– И Гарри тоже, – легко согласилась Маргарита. – Не он один, конечно. Там были не менее опытные бойцы… Евгений, например! Очень сильный терминатор!
– Терминатор?
– Ну, это мы так называли силовиков… Есть… были специальные группы из трех человек, которые участвовали только в силовых акциях, там, где наши люди не справлялись. Хоть и считалось, что у нас пакт о невмешательстве… – Она хмыкнула.
– К нам тоже была прикреплена одна такая «тройка», Евгений как раз оттуда! Самый опытный инструктор. Еще девчонка одна, тоже смерч в юбке! Прямо «ангел Чарли»! Много тренированных людей. Хотя Евгений производил самое сильное впечатление.
– Русский? – ревниво спросил я, испытав сильное желание найти этого Евгения и поспарринговать с ним.
– Болгарин, кажется…
Она вздохнула и добавила:
– Он умер.
Я не нашелся что ответить. Да и что тут скажешь? Отвернулся, чтобы она не видела выражения моего лица. Мне было стыдно за мои мысли. Неужели это на всю жизнь – желание померяться хоботом с другими? Да и чем меряться? Этот Евгений пахал в четыре пота, чтобы добиться успехов, а мне свалилось сверху.
Все равно, что хвалиться купленным мамой «Айфоном» перед нищими!
Умер… Конечно, погибла вся группа, Гарри говорил об этом. И сейчас… От «Длани» остался фактически один человек!
– А если серьезно, все что с тобой происходит, это расплата. – Не обращая внимания на мою растерянность, произнесла девушка. – Расплата за то, что ты получил. А иначе не бывает. И дело не в самом Дайроне. Я уверена, что твой потенциал еще не раскрыт до конца. Или ты на самом деле думаешь, что физическая сила решает все? Нет!
Она устроилась поудобнее и продолжала:
– Это огромные манипуляции с энергией. Если в какой-то момент ты оказался тем самым приемником, значит, это неспроста!
– Твое «неспроста» намекает на многое!
– Ни на что оно не намекает! Найти человека и накачать его силой – это ничего не значит! Можно найти десяток, сотню, наконец! Промыть мозги и создать армию чудовищной силы! А этого нет.
– Откуда мы знаем, – не согласился я. – Может, и есть.
– Я никогда не поверю, что Дайрон так грубо работает! – покачала головой она.
– Тогда в чем смысл?
Она взяла меня за руку и крепко сжала:
– Да в том, непонятливый ты мой, что эта твоя способность лишь ступенька. Прелюдия к чему-то более важному!
– К чему? – спросил я, не сдержав улыбки при слове «прелюдия».
– А вот это тебе самому должно быть виднее!
Спуск становился все более пологим, пока не исчез совсем. Последние метров двести тележка преодолела на одной инерции.
Со скрипом она въехала в «карман», из которого выходил тоннель с высеченными в скале ступенями.
– Приехали, – констатировала девушка.
За отсутствием сумок пришлось взять два баллона и по бутылочке воды.
Коридор вывел нас в маленькую пещерку, посреди которой сидел в позе лотоса жирный гул в плюшевом костюмчике небесного цвета, и что-то бормотал под нос, царапая по полу когтями.
Рядом, на стене, на уровне его головы виднелось размазанное дурно пахнущее пятно.
Потянув воздух носом, гул открыл подкрашенные синим цветом глаза. На гладком лице выделялись нарисованные черные брови и раскрашенные лиловым губы. От него сильно несло какими-то сладковатыми благовониями.
Ну и мерзость!
– Приветствую вас в славном Гуллвейге, люди! – напыщенно сказал гул на каком-то чудовищном подобии французского. Но, тем не менее, я его понял.
Мы синхронно кивнули.
Откуда всем о нас известно?
Похрустывая суставами, гул грузно поднялся.
– Идемте, он ждет вас!
Мы переглянулись.
– Я жрец второго круга. – Неправильно истолковал наши взгляды накрашенный.
– А как ваше имя? – кашлянув, спросил я.
– Просто жрец. У меня нет имени.
Круто. Жрец чего? Ах да, второго круга. Зеленого треугольника кислого овала. Что у них все в цифрах – совет семи, три ступени….
Сделав хлебосольный жест, гул по-бабьи затрусил вперед. Словно евнух в гареме.
Через несколько сот шагов мы вышли к Гуллвейгу. Еще на подходе об этом возвестил запах дохлятины.
Коридор превратился в широкий, автомобилю впору мост, висящий между стеной пещеры и городом.
Гуллвейг состоял из десятка огромных расположенных на одном уровне пещер, между которыми были пробиты гигантские, с многоэтажное здание, отверстия.
Если связать в вязанку множество пластиковых труб, а потом обрезать их от периметра к центру так, чтобы получилась огромная воронка, можно получить некое представление о Гуллвейге.
Город в десяток раз был больше Унгейла, но если последний представлял собой большую пещеру, то этот – их совокупность. Несколько пещер впоследствии расширили и соединили между собой арками и галереями.
И если в Унгейле дома были высечены из камня, то здесь – сложены из крупных, почти метровых блоков.
Та же архитектура что и в