— Покойником?
— Каждый знает, что из нашего города сегодня отправляется крупный транспорт. Со вчерашнего дня здесь слоняется множество подозрительных людей. Мы хорошо знаем, что в этом вашем маленьком чемоданчике есть еще много денег…
Я везде распространял слухи, что плачу только чеками, что при себе у меня денег нет. Предпринимателей я обязал строго хранить тайну. И вдруг моя тайна стала известна всем. Знает ли об этом Том Дин?
— В связи с тем, что у нас нет больше полицейских, вы должны поехать с нами в банк, — продолжал начальник. — Там мы сдадим деньги, которые вы мне заплатили, а потом вооруженная охрана будет предоставлена в ваше распоряжение до самого отхода поезда.
Весь город переполошился. Я чувствовал себя преступником. Полицейский, неизвестно по каким причинам, держал наготове револьвер и осторожно озирался по сторонам.
Поезд должен был отправиться в три часа ночи. Ровно в три часа полицейские отдали мне честь, и я остался один.
До Момбасы дорога была долгая.
Том Дин хмуро смотрел на мой чемоданчик и молчал…
Но ничего не произошло. Том Дин даже не подозревал о моей тайне. Его время подходило к концу, и он был спокоен. Скоро он получит свои двести тысяч шиллингов, которые позволят ему сбежать и начать новую жизнь, новые спекуляции.
Я не мог понять, как мне удалось в течение всего этого времени внешне сохранять хладнокровие. Оба мы играли свою роль идеально. Только каждый — во имя своей цели.
В порту нас уже ждал голландский корабль, который должен был доставить животных в Чехословакию.
Предстоял последний разговор на африканской земле.
Погрузку животных должна была произвести одна крупная фирма Кении, занимающаяся экспортом и импортом. Управляющий встретил нас в роскошном кабинете. Задымили дорогие сигары, и наступило молчание. Том Дин вел себя очень уверенно. Я думал, что у него есть деньги хотя бы для заключительного акта своего большого и очень рискованного спектакля.
Управляющий был важным и сидел неподвижно, словно мумия. Он сказал:
— Я очень сожалею, но грузить животных мы вам не будем.
Он проницательно посмотрел в глаза Тома Дина, но тот этот взгляд выдержал.
— Почему, господин? — спросил он тоном крупного предпринимателя. — Ведь в нашем договоре было…
— Да. Но с прошлого года вы должны нашей фирме семнадцать тысяч шиллингов.
— Ну, если дело только в этом… — Том Дин притворно засмеялся. — Ведь это просто пустяк.
Я ждал, что будет дальше. Ждал и управляющий.
— Сколько будет стоить сегодняшняя погрузка?
— Приблизительно двадцать девять тысяч шиллингов.
— Отлично, господин.
Том Дин вынул из своего элегантного портфеля чеки и начал их заполнять. Управляющий внимательно за ним наблюдал. Том играл свою роль великолепно.
— Пожалуйста. Этим мы погашаем нашу задолженность за погрузку.
Мне кажется, что в это время я слышал абсолютно каждый звук города. Господин управляющий медленно и степенно взял чеки своими холеными пальцами и выразительным жестом бросил их на пол…
Том Дин вскочил с кресла и закричал:
— Что это значит?!
— Ничего, — спокойно ответил управляющий. — Только то, что животных грузить мы не будем.
Потом подошел к столу, взял листок бумаги и презрительно швырнул его в ящик стола. Я уже знал, что там было написано — точная информация из Найроби, где находится Генеральное управление банками и представительство в Восточной Африке. Это было извещение о банкротстве Тома Дина.
— Вы позволите нам урегулировать эту неприятную задолженность? — спросил я. — Конечно, господин Вагнер. Мы идём навстречу каждому разумному решению.
Я открыл свой черный чемоданчик, который доставил мне столько тяжелых минут, и вынул из него чеки. Заполнил их, а потом подал всесильному управляющему. Он мельком взглянул на них и сказал:
— All right, мистер Вагнер!
Потом нажал кнопку и сказал в микрофон:
— Животных для Чехословакии грузите на корабль!
Управляющий пожелал переговорить с Томом Дином наедине. Я быстро сел в машину и помчался в порт. Я попросил капитана корабля, чтобы мой чемоданчик с драгоценными бумагами он спрятал в сейф. И стал ждать Тома Дина. Ящики с животными постепенно заполняли корабль. По существующей международной конвенции товар становится собственностью купившего как только он достигает палубы корабля. Вот и последний ящик пересек границу, и я… с облегчением вздохнул. Эти великолепные животные теперь принадлежат Чехословакии, каким бы ни был исход моего личного поединка с Томом Дином…
Он уже подходил ко мне.
— Господин, — попросил я капитана. — Могу ли я попросить вас остаться с нами? Ваше присутствие будет приятно нам обоим.
— Конечно, — сухо сказал Том Дин.
Я вынул из сейфа чемоданчик. Том Дин взволнованно смотрел на него. В эту минуту он мне напоминал волка, который неожиданно почуял теплый манящий запах своей жертвы.
— Джо, — проговорил он взволнованно. — Учитывая то, что ты уладил эту небольшую неприятность с управляющим, ты мне остаешься должен…
Я вынул фотокопии счетов. Я специально изготовил их для этого заключительного разговора. Оригиналы были тщательно спрятаны в сейфе капитана корабля. Да, я должен был все предусмотреть…
— Ведь ты был очень доволен, правда, Том?
— Доволен? — спросил он неуверенно. — Почему, Джо?
— Потому что ты думал, что обманешь меня. И других.
Должен ли я был говорить, что меня он не обманул, но… что мог знать Том, кроме алчности и жажды золота? Был ли смысл ему объяснять, что есть еще и такое, что человек делает не ради денег? Все равно он бы этого не понял. Как и мой добрый, искренний друг из Голландии — ван Бринк — тоже не понимал. Я вспомнил, как он сказал мне однажды в Африке:
— Слушайте, Джо, будьте умным человеком. Ведь перед вами большое будущее. Этих животных, которых вы отловили для Чехословакии, привезите ко мне в Роттердам. Я оплачу вам всю дорогу. Вы честно вернете деньги Чехословакии. А от меня вы получите сорок тысяч крон вознаграждения. С этим капиталом вы можете вступить в качестве торгового компаньона в мою фирму. Не раздумывайте, Джо.
— Благодарю вас, — ответил я ему. — Я знаю, что вы искренне так думаете. Но мой дом — это Чехословакия.
Том Дин ждал, что я скажу дальше.
— Вспомни, Том, сколько мы вместе пережили. Не раз один другому спасал жизнь. Я тебя считал своим другом. А ты меня обманул.
Том Дин молчал.
— Я знаю, что ты думаешь. Торговля и сентиментальность не имеют никакого отношения друг к другу. Но все равно я должен был тебе это сказать.