К косым взглядам и беззастенчивому вниманию измененный давно привык, как и к необычной внешности – выбора-то не было! Йу Кото боготворил только госпожу Юи и заносчиво задирал нос, считая себя высшим сортом, в сравнении с людьми, которые не находятся в услужении создателю. Джаккару вообще не страдал общительностью, как и излишними эмоциями, без колебаний приводя в исполнение любые, даже очень жестокие приказы императора. Как же измененный был рад, что лорд Син оставил его при себе, не заставляя причинять боль другим, разве только по необходимости.
"Кем мы были раньше?" – думал Джуничи, продолжая мерно грести, не испытывая усталости, − "Неужели обычными людьми? А может, улли? Или альбами? Может быть преступниками, осужденными на смерть, переданными для переделки лорду Син, как биологический материал? Или военнопленными, захваченными в изгнании?"
Вновь вспомнилась Хана-младенец, которую он чинно нёс на руках за создателем на прогулке, она же, только уже делающая первые шаги, со смехом тянущая крошечные ручки к спелой груше…
Никакая не Юкки Она! От жены создателя веяло добротой и… «Ты можешь погибнуть из-за меня!» - сколько же в этих простых словах затаенного смысла! Джуничи привык заботиться, но беспокойство о нем самом? Это было странно! Они шуусеи суми – измененные, их жизнь не представляет ценности: к ним относились как к дорогим игрушкам или вещам, не людям! А эта странная женщина говорила так, словно он такой же, как она сама!
Вновь проверив госпожу, Джуничи с удовлетворением отметил испарину и снижение температуры – лекарство подействовало. Он вновь аккуратно разбудил её, чтобы напоить и дать противовоспалительное. Берег находился уже близко, всего в паре часов гребли. Измененный огляделся, чтобы выбрать место где причалить. Берега оказались очень скалистыми: наверняка вокруг полно подводных камней, нужно быть внимательнее. Приглядевшись, заметил меж скалами проход. С двойной силой налегая на весла, он мощными гребками направил шлюпку туда.
Неприветливый с виду берег, при близком знакомстве оказался ещё суровее: за полосой прибрежных скал открывался маленький песчаный пляж, переходивший в каменистые уступы, поросшие редкими деревцами. Измененный спрыгнул прямо в воду, доходившую у самого берега до бедер, чтобы подтянуть шлюпку и вытащить её на песок. Женщина так и не проснулась.
Глава 9
Вилея скрылась в облачном тумане. Венсан не находил себе места, измеряя каюту шагами вдоль и поперек. Без конца раздумывая, зачем Циана понадобилась яматагцу, он всё же решил переключиться, почитать «Бестиарий». После тягостных раздумий перед глазами начали вставать картины насилия и пыток над женой. Обладая аналитическим складом ума, он решил не изводиться попусту, а продумать план действия. Не имея достаточной информации, вампир решил, что «Рамо Дипино» должен заходить в каждый крупный порт, где можно расспросить о прибывающих кораблях. У яматагцев небольшая фора, но, может быть они остановятся где-нибудь по пути – с ними ребенок, ему тяжело долго находиться в море; вдруг нужно будет пополнить запас воды, провизии… В жизни редко бывает все совершенно гладко, она полна сюрпризов и неожиданностей…
Одна из них, а точнее две, подстерегли Венсана прямо на корабле. Барк уже двое суток находился в море. Венсан вышел на палубу после заката, чтобы размяться и тут…
− Братик! Милый братик! – этот голос он не спутал бы ни с каким другим.
− Марианна! – сердце пропустило один удар, − Как ты тут оказалась?
Конечно, рядом стоял Кразон, презрительно ухмыляясь.
− Ты мне не рад? – дьюкесса капризно нахмурилась, − Я так долго тебя искала!
− Это странно. Мы расстались по твоему настоянию, − он кривил душой, но фактически, именно дьюкесса уехала, заскучав.
− Ты ревнуешь! – она захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте, как маленькая девочка, каковой внешне и являлась, − Кразон, он ревнует!
Моряки, работавшие на палубе, стали обращать на них внимание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
−Я скуча-ала! – протянула Марианна с плаксивыми нотками в голосе, − Ты от меня прятался слишком долго!
Тут она отвернулась от Венсана, и пронзительно взвизгнула:
−Все пошли вон! Я соскучилась за братиком! – люди немедленно попрятались. Обычно Марианну все слушались беспрекословно.
− И ты! – она повернулась к Кразону, указывая на него пальцем.
− Но это же я твой братик, − в тон ей попытался возразить вампир.
Ответом стало разъяренное шипение. Под глазами дьюкессы пролегли черные тени, клыки удлинились, придав миловидной детской внешности вампирессы гротескно ужасающие черты.
− Убирайся! – светло-голубые радужки стало заливать темно-красным, − Немедленно! Или я откручу тебе голову, и заставлю тех людей играть ею вместо мяча! Ты похож на дьюка, а он сделал Марианне больно!
Кразон слишком долго находился при ней, чтобы понять: близится очередной приступ безумия. В такие минуты нужно было либо бежать, либо делать то, что велят. В обычное время Марианна искала братика, которого, как понял Кразон, сама же и загрызла после обращения. Он виделся ей практически в любом светловолосом мужчине, но особо она почему-то выделяла Венсана. Вампир подозревал, что дьюкесса любила его, по-своему: слишком часто его имя срывалось с уст этой неуравновешенной капризницы.
Разум вампирессы раскачивался как на качелях: никогда нельзя было угадать, что ей захочется в следующую минуту. В сочетании с огромной силой… Кразону было с ней безопаснее всего: она подчиняла любого, а он грелся в тени её плаща.
***
Марианна с обожанием смотрела на Венсана: это выражение лица дьюкессы его беспокоило сильнее всего.
− Я скучала, − повторила она тихо, − Почему тебя не было?
− Ты сама прогнала меня, − спокойно ответил он.
− Нет, − она прижала руку к виску, покачала головой, − Даже если и прогнала! Ну и что? Ты покинул меня и было холодно… Только ты согреваешь меня…
Она подошла ещё ближе.
− Доставь мне удовольствие!
Венсан покачал головой. Именно этого он и боялся.
− Но ты должен! − в голосе сквозили просительные нотки.
− Я не хочу больше, − ответил вампир, − Я не твой братик. Его звали Тома, а мое имя Венсан. Он умер: ты сама выпила всю его кровь до капли, а потом убежала от людей с рогатинами, которые убили дьюка, обратившего тебя.
Он знал, что играет с огнем, но Венсану надоело бояться. Целый век он пробыл в страхе перед этой древней безумной «девочкой», не выдержавшей бремени обращения, но получившей по иронии судьбы титаническую силу.
− Ты хочешь! − дьюкесса не спрашивала больше, утверждала. Помимо воли его естество зашевелилось, обретя собственную жизнь, повинуясь словам вампирессы. Она подошла к нему, переводя взгляд на образовавшуюся выпуклость на штанах.
− Ты хочешь, − повторила она тише, − И я хочу!
Она провела по ткани брюк, обводя пальцем очертания возбужденной плоти. Вампир попытался отойти, но дьюкесса приказала:
− Стой! Не двигайся!
С ужасом Венсан понял, что его тело больше не повинуется своему хозяину. Теперь он мог только наблюдать за происходящим, не отвечая за его исход.
Эта долгая ночь оставила Венсана усталым и опустошенным. За время, проведенное с Цианой, он отвык от насилия и жестокости, к которым, как он считал, с годами обрел иммунитет. Взаимная любовь, чистая и сильная, как струя высокогорного водопада, унесла все мерзости, которыми оказалась полна его длинная жизнь. Счастье, заполнившее сердце, сделало его уязвимым. Наивный, он думал, так будет отныне всегда!
Лавка на площади Джиа, заполненная теплым светом и неземными ароматами – он-то, глупец, иногда ещё и жаловался на их яркость! Друзья, приходящие на помощь, с которыми так приятно скоротать вечерок за уютными посиделками, и не нужно притворяться или кривить душой… Все это испарилось в одночасье! Счастье оказалось слишком хрупким. За себя он не боялся – и так достаточно пожил, но не хотелось уходить, оставив Циану на произвол судьбы. Осознание измены, пусть невольной, мучило его, разъедая душу не хуже того средства, которое он приготовил по рецепту из старинной книги.