Через час быстрого хода за одним из поворотов реки раскрылась панорама родины Иоанна Кронштадтского. Все высыпали на палубу. Осеняли себя крестным знамением. Село Сура располагалось на возвышенности при впадении одноименной реки в Пинегу. На первый взгляд невелико — видны покосившиеся крестьянские домишки, среди них лишь кое-где красивые, крепкие избы. Над всем господствовали три храма: два старых и новый, только что отстроенный, на освящение которого и направлялся владыка. По обоим берегам Суры лес… лес… лес. Средь него отдельные проплешины земли: на них работали крестьяне, здесь же бегали дети, проезжали телеги, пасся скот. На берегу стояли сурожчане, встречавшие епископа, а впереди всех — Иоанн Кронштадтский.
— Добро пожаловать, ваше преосвященство, на сурский берег! — приветствовал он епископа Александра.
Такой делегации Сура никогда не видывала: правящий архиерей и его свита, архангельский губернатор, городской голова Архангельска, епархиальные священники, хор архиерейский, дьяконы и иподьяконы. С парохода владыка отправился к старым церковным зданиям. Ветхость их была очевидна, и оставалось удивляться смелости прихожан, собиравшихся в них на богослужения.
Осмотрен был и новопостроенный храм. Его внешнее благолепие — каменный, трехпрестольный с двухъярусной колокольней, обнесенный каменной оградой с железной решеткой — вполне гармонировало и с внутренним убранством. Прекрасные деревянные иконостасы, сиявшие золотыми киотами, резьбой и колоннами по белому их фону. Мастерски выполненные иконы, художественная живопись на стенах, картины в алтаре. Массивные серебряные под золотом хоругви, три грандиозных висячих паникадила, блестящие лампады перед иконами. Великолепные золотые и серебряные священнобогослужебные сосуды. Прекрасные священные облачения и разная церковная утварь… Все это никого не могло оставить равнодушным, все возбуждало в душе молящегося благоговейные молитвенные настроения, глубокое религиозное чувство.
На торжество освящения храма собралось все село. Действительно, то был необычный день и праздник для селян. Последний раз здесь освящалась церковь в XVI веке. Действо заняло три дня. Сначала шли крестным ходом в старую церковь, чтобы забрать почивающие там святые мощи, затем прошли вокруг новоустроенного храма и вошли в него. Последовательно освящали приделы: во имя преподобного Иоанна Рыльского, во имя святой мученицы Параскевы. И, наконец — главный престол храма во имя святителя и чудотворца Николая. Из уст Иоанна, говорившего в этот день торжественное слово, вырвалось: «Слава Богу! Это не сон и не привидение! Это действительность, видимая глазами и осязаемая руками! Это действительно величественный, художественный, благоукрашенный, сияющий златом и особенно — чудными ликами Господа и Богоматери и святых его, храм Божий, в удаленном от града бедном селении, в котором хотя и доселе стоят два деревянных храма, но по причине древности крайне ветхих и близких к разрушению».
По заведенной традиции в зале сельского училища гостям была предложена трапеза, за которой звучали здравицы и тосты в честь императора и Дома Романовых; губернатора и владыки; Иоанна Кронштадтского и многочисленных жертвователей на храм.
Когда после трапезы Иоанн и его гости вышли на крыльцо училищного дома, толпа народа приветствовала их: шапки летели вверх, несмотря на дождливую погоду, и долго не смолкали крики «ура!». Вслед за приезжими гостями толпа проследовала на берег, где пароход готовился к отплытию и где уже собрался многочисленный народ. Певчие архиерейского хора пропели «Свете тихий», а потом «Многая лета» отцу Иоанну. Недолгое прощание и… пароход отправился в обратное плавание.
Иоанн остался в селе, чтобы послужить в каждом из новоустроенных приделов. Затем он планировал посетить Архангельск и нанести визиты всем, кто посетил сурское торжество[165]. Действительно, «торжество» прогремело не только на просторах Архангельской епархии, но широко освещалось в периодической печати и стало известно всей читающей России. Газеты писали: «Этот величественный каменный храм византийского стиля, с двухъярусной при нем колокольней, по всей справедливости можно считать замечательным памятником современного церковно-строительного искусства и украшением не только для Суры, но и для всякого губернского и даже столичного города».
А далее Иоанн планировал посетить Рыбинск, Харьков и Москву, чтобы повидать наиболее значимых жертвователей, помолиться вместе с ними и выразить благодарность от своего имени и от своих земляков. К исходу июля он планировал вернуться в Кронштадт.
Долгое время Иоанна Кронштадтского не отпускала мечта устроить в родном селе женский монастырь, который мог бы стать приютом для вдов, сирот, престарелых и безродных. В прошении на имя епископа Архангельского и Холмогорского Иоанникия (Надеждина) Иоанн писал: «Опытом дознано, что иноческие обители весьма много способствуют не только религиозно-нравственному просвещению местного населения, но и материальному улучшению хозяйственного быта — наглядным примером трудолюбия. Заботясь о благосостоянии родины моей, села Суры, я пришел к убеждению, что основание в нем женской общины было бы весьма полезно в упомянутых отношениях. Ежедневное богослужение по уставу Святой Церкви, соблюдение постов, неустанное трудолюбие — все это, как живой пример, благоприятно повлияет на духовно-нравственное и сельскохозяйственное развитие населения»[166].
Иоанн Сергиев представил в собственность учреждаемой им общины свой буксиро-пассажирский пароход, лавку в Суре, имеющую почти десятитысячный годовой оборот, паровую мельницу и другие постройки.
В октябре 1899 года Святейшим синодом было определено учредить в селе Сура Иоанно-Богословскую женскую общину. Тогда же появились первые насельницы и послушницы, общим числом 35 человек. Их силами и стал обустраиваться монастырь. Как записано в его летописи: «Мы пришли на голый песок, где не было никакого строения, каковое и пришлось нам начинать своим трудом, а именно: раскапывать канавы, вырывать пни, разрабатывать землю, носить сырой кирпич». Скоро число насельниц достигло 195 человек. Сестры выращивали лен, ячмень, картофель, овощи, держали скот. В монастыре работали кирпичный завод, столярная и швейная мастерские. Дел было много, быстро строились: деревянный корпус с кельями для сестер, деревянная церковь во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова, каменный корпус для игуменьи, каменная монастырская баня, гостиница для паломников и величественный каменный Успенский собор с тремя приделами.
18 июня 1900 года Иоанн прибыл в Суру. При пении монашеского хора и колокольном перезвоне пароход подходил к пристани, украшенной зеленью, флагами и красным сукном. Здесь все сурское духовенство, инокини общины, родственники Иоанна, ученики церковно-приходской школы, сельчане. Преподав благословение, Иоанн проследовал в приходской храм. Через два дня состоялось торжественное освящение монастырского храма.
Спустя месяц Архангельское епархиальное начальство отправило в Синод ходатайство о переименовании Сур-ской женской общины в монастырь. В нем говорилось: «Настоятель Кронштадтского Андреевского собора протоиерей Иоанн Сергиев, посетив ныне учрежденную указом Св. Синода от 30 октября 1899 г. за № 6877 в селе Суре Пинежского уезда женскую общину, сообщил мне, что он был приятно поражен ее быстрым преуспеянием как по отношению построек, так и тем более по благоустройству внутреннему: прекрасным стройным пением сравнительно небольшого хора, осмысленным и правильным чтением в церкви, знанием певчими церковного устава, нахождением среди малочисленного состава сестер опытных и достаточно обученных для каждого нужного в обители дела, как то: ризничей, свечницы, просфорни, трапезницы, поварни, не говоря уже о различных отраслях рукоделий и проч. Внутренний характер общежития носит отпечаток трудолюбия и послушания и других принадлежностей монастырской жизни. По внешнему отношению обитель в настоящее время имеет грандиозный прекрасный двухэтажный деревянный крытый железом корпус, вмещающий до 20 просторных келий, церковь, хотя и домовая, но весьма просторная двухсветная, светлая, с трехъярусным иконостасом, при ней ризница и диаконик, над церковью большой осьмигранный купол. Для поддержки названной обители строится в С.-Петербурге подворье, несомненно имеющее доставлять в монастырь достаточное обеспечение».