Впечатления от посещения родового гнезда, от торжеств и церковных служб студент Московского университета Сергей Симанский сохранил на всю жизнь. Можно сказать, что они были еще одним основанием для его горячего желания поступить в Московскую духовную академию и избрать путь священства и монашества. В будущем ему суждено будет еще не раз встречаться с Иоанном Кронштадтским. Особо памятна будет встреча в мае 1904 года, когда только что окончивший академию молодой иеромонах Алексий по приглашению ярославского архиепископа Сергия (Ланина) принимал участие в традиционном объезде архиереем своей епархии. На одной из стоянок под Рыбинском стало известно, что в ближайшем из сел находится Иоанн Кронштадтский. Алексий отправился к знакомому старцу. Тот встретил молодого священника возгласом: «А, отец инспектор!» Смутившийся Алексий Симанский стал объяснять, что это не так, но отец Иоанн упорно повторял свое. Алексий пробыл при нем около недели, и в эти дни был сделан групповой снимок всех, кто находился с отцом Иоанном. Фотография впоследствии как святыня хранилась Алексием и сопровождала его на всем многотрудном пути церковного служения. А спустя месяц Алексий получил назначение в Псковскую духовную семинарию в качестве инспектора… Исполнилось пророчество Иоанна Кронштадтского!
…Приходилось Иоанну Ильичу Сергиеву совершать поездки по стране и по обстоятельствам весьма нерадостным, связанным с распространением в православной среде различных слухов, домыслов о нем и его церковной деятельности. В начале 1900-х годов от обращающихся к нему духовенства и архиереев он узнает, что где-то в его честь составляют акафисты и почитают как святого Илью-пророка; где-то по деревням ходоки собирают «жертву» по его благословению и на нужды его благотворительного дела; где-то распространяются утверждения, что истинное священство и служение есть только в Кронштадте, а потому надо всё бросать и ехать в Кронштадт; где-то имеют хождение «сведения» о бессмертии Иоанна, о необходимости молиться на него и его портреты[158].
Иоанн пространно и старательно отвечал своим корреспондентам, убеждая их в безосновательности такого рода рассуждений, бытующих среди верующей массы, в их нецерковноcти и неправославности, сектантстве. Протоиерею Владимиру Волкову он пишет: «Удивляюсь я безумию и невежеству ваших сектантов, уклоняющихся от своих пастырей… Свидетельствую Богом, что никому и никогда и повода не подавал, чтобы меня, грешного, считали за Илию пророка. Уверьте безумцев, что они вольною волей заблуждаются и ответят Богу за свое безумие и возмущение»[159].
В отдельных случаях Иоанн пишет гневные письма и «сектантам». Автору «несмышленого, безумного, святотатственного и богохульного акафиста» Ивану Артамонову из Костромской губернии отправлен был текст, в котором были и такие слова: «Как ты, глупейший, осмелился во зло употреблять мое имя, и мне, грешному человеку, хотя и священнику, составить акафист, подобающий только святым?.. Никакому здравомыслящему человеку читать невозможно бесчисленных несуразностей в твоем книгомарательстве… И какое у тебя было намерение при составлении этой белиберды? Основать свое раскольническое общество, собирать свои собрания и отлучать добрых, простых людей от церкви Божией?.. За кого ты себя самого считаешь? Ты забыл самое главное, именно, что ты — невежда, немысленный, сумасшедший. Проклинаю я твой акафист. Скажи это всем твоим слушателям и последователям»[160].
По настоянию Святейшего синода Иоанн подкреплял свои обличения ереси собственным посещением мест, где они были наиболее распространены. Встречался с верующими, проповедовал, служил и успокаивал взволнованную православную паству.
…Известно, хотя и не столь широко, что маршруты паломнических поездок Иоанна Кронштадтского пролегали и за пределами Российской империи. Бывал он в Берлине, вызванный туда, чтобы помолиться о тяжелобольном русском после графе П. А. Шувалове.
Однажды, в 1890 году, побывал даже и на Святой земле. Как ни поразительно, но ни в одной биографии святого об этом не упоминается. Трудно этому найти объяснение. Но данный факт имел место, и о нем мы узнаем из письма Иоанна Кронштадтского своей матушке Елизавете, написанного непосредственно во время пребывания в Иерусалиме.
Честь открытия этого письма принадлежит Галине Николаевне Шпякиной, правнучатой племяннице Елизаветы Константиновны. Оно небольшое и приведем его полностью: «Мир от Сиона и Благодать от Святого Живоносного Гроба Господ-ния да пробудет с Вами во веки! Здравствуйте, мои дорогие и все ближние! Господь удостоил меня, наконец, вступить на Святую Землю. Много волнений и душевных страданий пришлось пережить во время пути. К ним присоединились и страдания телесные от непривычного для меня морского путешествия. Сильное желание посетить Святой Град Иерусалим, каждый час, каждая минута, приближавшая нас к Святой Земле, где воссияло для вселенной истинное Слово Правды — Христос Бог, отверзший своим Крестом всему человечеству двери райские, были так живительны, что заставили, однако же, забыть все невзгоды и скорби душевные и телесные. Не могу выразить словами, что я испытал, когда высадились в Яффе с парохода и вступили впервые на Обетованную Землю. «Скоро ли, скоро ли достигну Святого Града и удостоюсь поклониться трехдневному ложу Превечного», — не сходило с моих уст. Наконец, вот и он, желанный! Показались верхушки зданий. Со слезами на глазах мы, все православные поклонники, бросились на колени и благодарили Бога, даровавшего нам возможность созерцать воочию то, к чему мы так стремились. Еще полчаса, и мы в Иерусалиме! Благодарение Господу! Остановились на Русских постройках. Окружающие нас все Русские. Отрадно быть на чужой стороне со своими соотечественниками.
На другой день отправились мы в Храм Воскресения Христова. Кто может удержаться от слез при виде Гроба Господня?! У кого не содрогнется сердце при виде распятия на Голгофе? Можете представить состояние, когда к таким Величайшим Святыням прикасаешься непосредственно своими грешными устами. После посещения Главных Святынь в самом Иерусалиме посетили мы Гроб Пресвятой Богородицы в Гефсимании, Елеонскую гору, Вифлеем, Горную, дуб Мамврий-ский, Иордан и др. Святые места. Много осталось отрадных и глубоко приятных впечатлений, о которых подробно расскажу при личном свидании, теперь же спешу заявить мое почтение и послать из Святой земли поклон»[161].
Храмоздатель и монастырей устроитель
Иоанн Ильич Сергиев с первых лет своего служения в кронштадтском Андреевском соборе прилагал усилия к обустройству и расширению новых храмов на острове Котлин. Уже в 1860-х годах молодой батюшка принял участие в сооружении и освящении Морской церкви Богоявления Господня, с часовней; храма во имя святителя Николая Чудотворца при классической мужской гимназии императора Александра II на Княжеской улице; церкви Святой Троицы на Православном гражданском кладбище.
В 1870—1890-х годах отец Иоанн Сергиев освятил домовую церковь в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» при военной тюрьме в Кронштадте; собор в честь Владимирской иконы Божией Матери; храм во имя святого благоверного князя Александра Невского при Доме трудолюбия; домовую церковь во имя святого равноапостольного князя Владимира при Сухопутном манеже; деревянную часовню на православном военном кладбище в Кронштадте; церковь в казармах 148-го Каспийского полка; часовню на могиле своей матери, Феодоры Власьевны Сергиевой, на Кронштадтском кладбище; церковь в честь преподобного Иоанна Рыльского при кронштадтской гражданской тюрьме.
По мере возрастания известности отца Иоанна, все большее число жертвователей отзывались на его призывы, все большее количество средств мог он направлять не только на кронштадтские церкви, но и на храмы, и монастыри по всей России. Особенно покровительствовал он избравшим путь монашества, уделяя неослабное внимание поддержке женских обителей как давнишних, так и новоустроенных. По некоторым подсчетам, в круге его внимания оказались более тридцати монастырей[162]. География их расположения обширна: Русский Север и Центральная Россия, Великое княжество Финляндское и Холмская Русь, Прибалтийский и Привислинский края.