Многие апологеты гипноза объяснили бы произошедшее тем, что в голове Клэр живет как бы два человека – один контролирует ее поведение (условно назовем его или ее «боссом»), а другой наблюдает за этими действиями и пытается определить, что происходит («наблюдатель»). Согласно этой теории, в повседневной жизни все решает «босс», а на сознательном уровне люди имеют дело только с «наблюдателем». Например, «босс может направиться в ресторан, а «наблюдатель», зафиксировав происходящее, – решить, что вы голодны. Или «босс» глазами хозяина может лукаво поглядеть на жену или мужа, а «наблюдатель» – заключить, что это признак влюбленности.
Однако в состоянии гипноза «наблюдатель» берет небольшой, но столь необходимый ему отдых, и появляется возможность говорить напрямую с «боссом». Загипнотизировав Клэр, я приказал «боссу» открыть окно по окончании сеанса. Когда Клэр вышла из транса, «наблюдатель» вновь проснулся, и все пришло в норму. «Босс», как и было велено, открыл окно, а «наблюдатель», проследив за действиями хозяйки, сделал вывод, что Клэр жарко.
Психологи давно спорят о природе гипноза. Некоторые доказывают, что люди действительно способны погружаться в некое трансоподобное состояние и во время гипнотического сеанса в самом деле можно получать доступ к скрытым областям человеческого сознания. Другие, напротив, утверждают, что гипноз – всего лишь изощренная форма ролевой игры210. Это предмет отдельной дискуссии, поэтому я не берусь однозначно утверждать, что мой эксперимент с Клэр является железным доказательством существования «босса» и «наблюдателя». Но, к счастью, это далеко не единственное свидетельство того, что в нашем мозгу одновременно сосуществуют два разных человека.
Во время некоторых операций на мозге пациенты могут оставаться в полном сознании, имея возможность описывать свои мысли и ощущения. Нейрохирургу Хосе Дельгадо, практиковавшему в 1960-х годах, стало любопытно, что почувствуют пациенты, если он во время операции будет стимулировать определенные участки их мозга211. Дельгадо провел несколько операций, во время которых пропускал слабые электрические импульсы в область мозга, отвечающую за поворот головы. По электрическому сигналу все пациенты как один медленно поворачивали голову сначала направо, а затем налево. Однако когда Дельгадо спрашивал, почему они это сделали, большинство их них быстро находили оправдание своим действиям, объясняя, например, что искали тапочки, слышали шум либо им просто не лежалось. Опять складывалось впечатление, что пациенты сначала видели свои действия, после чего выдумывали им правдоподобное объяснение.
Наиболее серьезной работой в этой области по сей день считается исследование, проведенное в 1970 году американским нейропсихологом Роджером Сперри.
Первоначально Сперри и его коллеги планировали разработать новый метод лечения от эпилепсии. Мозг состоит из двух больших полушарий, соединенных между собой широкой полосой сплетенных нервных волокон, так называемым мозолистым телом, и ряд исследований показал, что часть эпилептических припадков является результатом чрезмерной электрической активности, возникающей в одном из двух полушарий и быстро переходящей в другое. Сперри задумался, нельзя ли обуздать этот электрический «шторм» путем рассечения ткани, соединяющей полушария. Чтобы проверить гипотезу, он прооперировал нескольких эпилептиков, нарушив целостность их мозолистого тела. Суровая процедура оказалась весьма эффективной, и большинство прооперированных пациентов в дальнейшем смогли вести нормальную жизнь. Однако именно побочные эксперименты Сперри на пациентах с «расщепленным мозгом» позволили психологам значительно продвинуться в понимании того, кто мы есть на самом деле.
Каждое из полушарий контролирует мышечную активность противоположной части тела. То есть правое полушарие управляет мышцами левой стороны тела и наоборот. То же самое происходит в нашей зрительной системе: картины, находящиеся в левой части поля зрения, поступают в правое полушарие, а картины из правой части – в левое. В нормальных условиях мозолистое тело позволяет всей этой информации быстро переходить из полушария в полушарие, делая ее доступной для обеих половин мозга. Сперри понимал, что в головах пациентов с «расщепленным мозгом» подобный информационный обмен невозможен, следовательно, они предоставляют уникальную возможность изучить различные возможности каждого отдельно взятого полушария.
Команда исследователей переоборудовала жилой туристский прицеп под лабораторию, прицепила его к автобусу и пустилась колесить по стране, проводя опыты на своих бывших пациентах.
В ходе первой серии экспериментов подопытных просили сфокусироваться на точке в центре экрана. Затем Сперри на мгновение выводил на экран картинки либо справа, либо слева от точки. Изображения намеренно показывались очень быстро, чтобы пациенты не успевали скосить глаза, – следовательно, картинка поступала только в правое или только в левое полушарие.
За язык и за самосознание чаще всего отвечает левое полушарие, поэтому, когда Сперри проецировал картинку в правую часть экрана, пациент мог с легкостью назвать увиденный объект. Но когда та же самая картинка появлялась на левой стороне экрана, зрительная информация отправлялась в правое полушарие, и пациент ощущал себя так, словно ничего не увидел. Тем не менее изображения влияли на поведение людей. Например, когда в левой части экрана отображалось слово «улыбнись», пациенты расплывались в улыбке. А когда пациентам мужского пола показывали изображение обнаженной женщины, на их лицах возникала довольная ухмылка.
Пациенты не могли знать истинных причин своего поведения, поэтому, когда их просили объяснить свои действия, они отвечали, что улыбались оттого, что эксперимент казался им забавным, а выглядели «довольно» оттого, что находили экспериментатора привлекательным. По всему выходило, что «наблюдатель» отмечал произведенные действия и пытался дать им правдоподобное объяснение.
В ходе другого исследования людям с расщепленным мозгом показывали две картинки, по одной картинке на каждое полушарие. Далее им предлагали взглянуть на серию других изображений и выбрать то, которое, на их взгляд, имеет отношение к показанному на экране. Например, в одном эпизоде пациенту в левое полушарие отправили изображение куриной лапы, а в правое – снежный пейзаж. Из набора представленных картинок пациент левой рукой, как и положено, выбрал изображение лопаты для уборки снега, а правой – курицы. Когда исследователи попросили человека обосновать выбор, он объяснил, что курица однозначно ассоциируется с куриной лапой, а широкая лопата применяется для уборки курятников. Снова складывалось впечатление, будто «наблюдатель» в голове пациента фиксировал поведение хозяина и, не понимая, чем оно вызвано, придумывал историю, чтобы обосновать совершенный поступок.
Работа Сперри явно свидетельствует, что одна часть нашего мозга решает, есть ли нам, спать, смеяться или плакать, а другая видит эти действия и предлагает историю в попытке объяснить причины происходящего. В этом смысле принцип «как если бы» – не просто любопытный плод работы человеческого мозга; напротив, он лежит в основе всех мыслей и чувств, испытываемых нами в каждый момент жизни.
Более века назад Уильям Джеймс предположил, что поведение определяет эмоции. Это была простая идея, которая изменила все. Сотня лет исследований показала, что теория Джеймса может объяснить широчайший спектр различных психологических феноменов, включая убеждение, инертность, страхи, фобии, любовь и самоидентификацию. Вдобавок она позволяет проникнуть в глубинную сущность человеческого разума и обладает силой изменять жизнь отдельно взятых людей и преобразовывать целые общества. Настало время отринуть устаревшие представления о человеческой психике и принять радикальную теорию Джеймса. Поставить принцип «как если бы» на службу людям, помогая налаживать жизнь и изменять мир к лучшему. Разорвать шаблон и начать с чистого листа.
Десять спасовав моментального телесного воздействия на разум
В предыдущих главах дается несколько быстрых и эффективных упражнений, помогающих изменить образ мышления и поведение. Здесь я представляю обобщенное описание десяти наиболее действенных техник, из тех, что мы проходили.
Мотивация: «Тяни-толкай»
Отодвигание объекта от себя (вы ведете себя так, как если бы он вам не нравился) вызывает к нему неприязнь, в то время как притягивание к себе (вы ведете себя так, как если бы он вам нравился) заставляет испытывать к нему большую симпатию. В следующий раз, когда перед вами окажется тарелка с сахарными пирожными или шоколадными бисквитами, просто отодвиньте ее от себя и ощутите, как искушение пойдет на убыль.