Я уколола палец метательным ножом. Одна единственная красная капелька набухла на моей коже. Наклонившись к голему, я прошептала так тихо, что едва могла расслышать себя.
— И его кровь тоже продолжает жить.
Я коснулась кровью груди голема. Он отшатнулся назад, словно от удара. Камни зашевелились, поднялась пыль. Голем развернулся, попятился к двери, схватил камень своей массивной рукой и отодвинул его в сторону, открывая темную комнату за ним. На стенах замигали бледно-голубые огоньки. Я посчитала. Двенадцать. Они пульсировали, угасая и вспыхивая все ярче и ярче, пока, наконец, не осветили пол передо мной: два круга, вырезанные на камне, первый шесть футов шириной, другой на фут шире. Двенадцать каменных колонн окружали круги, каждая высотой в пять футов. На каждом из них лежал стеклянный кубик. Внутри куба лежал сфирот, свиток.
Я приблизилась к кругу. Магия пульсировала между свитками, как невидимый ток. Защита, и очень сильная. Защитные чары одновременно и преграждали путь и сдерживали. Насколько я знала, шаг в круг может привести к тому, что какая-нибудь неведомая чертовщина появится в его центре и выжмет меня, как сок из апельсина.
Вытащив Погибель из ножен, я прошла вдоль линии. Никаких таинственных рун на стенах, никаких инструкций, никаких предупреждений. Только слабый голубой свет фонаря, свитки, лежащие в прозрачных футлярах, и двойной круг на полу.
Я зашла уже слишком далеко. Пути назад нет.
Я сунула Погибель под мышку, вытащила пергамент из пакетика на застёжке и шагнула в круг.
Серебряный свет вспыхнул в том месте, куда я наступила. Он метнулся вдоль резного контура двойного круга, воспламеняя его. Магия забурлила между свитками. Стена серебристого сияния поднялась вверх, изолируя меня от внешнего мира. Не хватало только, чтобы какая-нибудь чудовищная тварь появилась и попыталась съесть меня.
Дорогие раввины, мне очень жаль, что я уничтожила вашего парня из круга. Вот его голова в качестве сувенира. Да, им это понравится.
Магия покусывала мою кожу крошечными острыми иголками, словно прощупывая почву. Я напряглась.
Тонкие трещины расползлись по полу. Сквозь щели пробивался бледный свет. Что-то приближалось. Я замахнулась мечем, разминая запястье.
Мощный всплеск энергии взорвался подо мной. Магия пронзила мои ноги и разрывала тело в мучительном потоке, терзая внутренности, как будто каждая клетка моего тела была обнажена. Это заставило меня закричать, и поток света вырвался из моего рта яркими лучами, такими сильными, что я ослепла. У меня закружилась голова. Все болело. Ослабевшая и опустошенная, я сжимала свой меч.
Дыши. Раз, два, три…
Постепенно зрение прояснилось, и я увидела полупрозрачный защитный барьер, а за ним свитки, мерцающие на каменных столбах. Темно-синие потоки магии, сияя, скользили вверх и вниз. Какого черта? Я подняла голову. Последние остатки магии, прошедшие через меня, парили в облаке индиго, медленно сливаясь с чарами полупрозрачной стены.
Черт возьми. Стена по периметру круга не была настоящим защитным барьером, хотя выглядела и ощущалась как таковая. Это был Ара, специально зачарованный механизм. Я читала об этом, но никогда не встречала раньше. Он дремал, пока какой-то идиот, вроде меня, не входил в него и не жертвовал немного волшебного сока, чтобы заставить его работать. Он поглотил мою магию и стал синим. Если бы я была вампиром, свечение стало бы фиолетовым.
Мне пришло в голову, что мои ноги больше не касаются земли. Краем глаза я увидела то место, где раньше был пол, но его там больше не было. Я посмотрела вниз. Пол исчез. На его месте зияла черная дыра, и я парила над ней в невесомости.
О, замечательно. Просто отлично.
Я раскрыла ладонь, показывая пергамент. Перышко света смахнуло его с моей ладони и подняло в воздух на уровень моих глаз.
Магия поддалась. Длинные прожилки цвета индиго протянулись сквозь Ара и вонзились в пергамент. Он задрожал, запутавшись в паутине голубых нитей.
Хорошо, что храм был огражден защитным барьером, иначе любой, у кого есть хоть капля силы, смог бы почувствовать этот фейерверк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нити, сжимавшие пергамент, стали темно-синими. Круг подхватил магию пергамента, и теперь она распространялась по свету.
Мощный магический импульс прошел внутри Ара.
Середина пергамента стала гладкой. Потертые линии, сминающие грубую бумагу, исчезли. Чернила появлялись медленно, как проявленная фотография. В углу образовался магический квадрат. Ассорти геометрических фигур: спирали, круги, кресты…
Магия пульсировала снова и снова, как звон большого колокола. Все мое тело гудело от этого эха. Поторопись, черт тебя побери.
Рваные края бумаги росли по мере того, как на нем накапливалась паутинка. Пергамент, должно быть, был всего лишь маленьким кусочком оригинального свитка, его верхним левым углом, и теперь круг восстанавливал его таким, каким он был прежде.
Появились слова, написанные на иврите. Между ними проходили строчки поменьше, написанные на английском.
Я опустошаю землю и превращаю ее в пыль,
Я уничтожаю города и превращаю их в сор,
Это было знакомо. Я уже слышала это.
Я сокрушаю горы и распугиваю всех диких зверей,
Я вспениваю море и сдерживаю его приливы,
Напрягая мозг, я пыталась вспомнить, где же я читала это раньше.
Я приношу могильную тишину в дикие уголки природы,
Я пожинаю человеческие жизни, не оставляя шанса на спасение,
Ну, давай же, давай. Откуда это взялось? Почему это застряло в моей голове? Слова продолжали появляться, все быстрее и быстрее. Я пробежала глазами строчки.
Я приношу мрачные знамения и оскверняю святые места,
Я выпускаю демонов в сакральные жилища богов,
Я разоряю дворцы королей и отправляю народы в траур,
Я сжигаю цветы полей и садов,
Последняя фраза вспыхнула на конце свитка. Это пронзило мой разум. Холод покусывал мои пальцы.
Я позволяю злу войти.
О нет.
Слова впились в меня. Я позволяю злу войти.
О нет, не может быть. Я вспомнила, откуда я знала эти строки — это была часть древней Вавилонской поэмы, использовавшейся как амулет против того, кому когда-то поклонялись как богу мора и войны. Он сеял панику и ужас в Древнем Мире и истреблял его население эпидемиями. Его гнев был хаосом, его темперамент — огнем, и древние вавилоняне боялись его настолько сильно, что не решались даже строить ему храмы.
Я прочла о нем все, когда мне было десять лет. Его звали Эрра.
Но Стальная Мэри была женщиной. Я была абсолютно, совершенно, на сто процентов уверена, что это женщина. Я видела ее собственными глазами. Крупная, она была ростом шесть футов шесть дюймов, но, несомненно, женщина. У меня была четкая зацепка, и как бы вселенная ни пыталась меня запутать, этого не произойдет.
Зачарованные нити откинулись назад, втягиваясь в круг. Свиток туго натянулся и рассыпался облаком сверкающих искр. Кусок пергамента, снова старый и пустой, приземлился мне в руку. Поток энергии круга исчез, и я упала на каменный пол.
Дверь скользнула в сторону, и я увидела бледное лицо Питера. Он захрипел, пытаясь отдышаться:
— Нас атакуют.
Глава 20
Максимально ускорившись, я неслась через узкие проходы и коридоры синагоги. Питер бежал рядом со мной.
— Что вы имеете в виду, говоря, что нет никакого способа скрыть магию круга? Вы говорили, что держите круг в секрете.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он фыркнул.
— Важные сведения о круге держатся в строжайшей тайне. Но его сила — нет. Силу Божью не скрыть. Свет познания должен сиять.
О, он сиял отлично. Он сиял просто изумительно. Сиял так хорошо, что Стальная Мэри почувствовала пергамент и послала свою кавалерию на разведку.
Глухой удар сотряс стены старого здания. Я помчалась вверх по лестнице через холл, к парадному входу. Перед дверью собралось несколько человек.