— Есть еще что-нибудь?
Если у меня есть хоть какая-то надежда на нас двоих, я должна ему все рассказать.
Эта мысль застыла во мне.
— Кейт? — мягко спросил он.
Я открыла рот и попыталась выдавить из себя хоть слово. Но не смогла этого сделать.
Он наклонился ко мне и накрыл мою руку своей.
Я не могу ему сказать. Не сейчас.
Мне нужно было найти какие-то другие причины, и поэтому я решила придерживаться того, что заставляло меня страдать последние несколько недель:
— Со сколькими женщинами ты спал?
Он отстранился и скрестил руки на груди, отчего его бицепсы вздулись:
— Не начинай это.
— Это вполне законный вопрос, — ответила я.
— Со сколькими мужчинами ты спала?
— Ты у меня третий. Отвечай на вопрос.
— Ну что-ж, мы учитываем только долгосрочных партнеров или даже тех, кто на одну ночь?
Я вздохнула:
— Тебе было бы удобней считать только длительные отношения?
Он поморщился:
— Меньше двадцати.
— Ты не мог бы быть конкретнее.
Он обдумал это.
— Восемнадцать.
— А сколько из них жило в замке вместе с тобой?
— Семь, — ответ пришел немного быстрее, — но никто из них не делил со мной мои апартаменты.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что они не делили с тобой апартаменты? Где ты их…
— В их личных комнатах.
Я рассмеялась:
— О, так вы почитали их своим ночным присутствием в «комнате для бимбо», Ваше Величество? Как Зевс в сиянии золотого света?
Он улыбнулся краем зубов:
— Им это нравилось.
Высокомерная задница.
— Конечно. Так почему же ты не пускаешь женщин в свои апартаменты?
— Потому что жить со мной в одной квартире — значит обладать властью.
Если он надеется, что я останусь в комнате бимбо, когда все это закончится, то ему не повезло.
Хотя я скорее всего буду мертва, когда все это закончится.
— В глазах общественности существует огромный дисбаланс власти между тобой и мной. Если я отправлюсь с тобой в Крепость, Атланта перестанет видеть во мне Кейт Дэниелс, агента Ордена, а будет воспринимать меня как Девятнадцатую Любовницу Царя Зверей. Или Номер Восемь, в зависимости от того, как они на это посмотрят. Та небольшая репутация, которую я заработала, будет стерта, и ты можешь даже поспорить на то, что Орден снимет меня с текущего дела быстрее, чем ты зарычишь.
— Мы оба должны отказаться от некоторых вещей, — сказал он.
Я скрестила руки на груди:
— Я так рада, что вы смотрите на это с моей точки зрения, Ваше Величество. Давай, откажись от того, чтобы быть Царем Зверей, брось Стаю и живи со мной в моей квартире.
— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.
Я улыбнулась ему.
— Я понимаю, — продолжил он, — твою точку зрения. Это несправедливо. Но Стая — это то, кто я есть. Я построил это для своего народа. Орден — это не то, кто есть ты. Половину времени ты пытаешься понять, как скрыть от них то, что находишь. Я читал твой отчет о вспышке. Если бы существовал конкурс лжи, ты бы выиграла его, не раздумывая.
Этот выпад был очень близок к цели.
— Орден — это то место, где я хочу быть прямо сейчас. Если меня снимут с задания, оно перейдет к Андреа. Она моя лучшая подруга. Если она столкнется с магией Мэри, то может быть разоблачена. Это уничтожит ее. В любом случае, я не должна оправдываться перед тобой.
— Андреа знала, чем рискует, когда стала рыцарем. Ты не ставила ее в такое положение, она сама это сделала. Ты просто оттягиваешь неизбежное. Она пытается жить в двух мирах одновременно и не может.
Ой. Это, действительно, было очень-очень близко.
Он продолжал наступать:
— Ты не хочешь оправдываться. Я уважаю это. Но ты хочешь, чтобы я стал твоим грязным секретом. Прятаться и притворяться, что ты не моя на людях. Я не буду этого делать.
— Я всего лишь прошу тебя соблюдать осторожность.
— Нет.
— Может быть мне одолжить тебе пару моих трусиков, чтобы ты мог помахать ими на следующем заседании Совета Стаи, чтобы донести до них суть дела?
Его глаза вспыхнули:
— А что, есть подходящие?
Я могла бы выбрать кого-нибудь разумного. Но нет, я должна была влюбиться в этого высокомерного идиота. Пойдем со мной в замок, будь моей принцессой. Оплакивай меня, когда твой сумасшедший отец убьет меня. Ага, конечно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он встал, взял со стойки телефон и положил его передо мной.
— Я сказал, что мы оба должны пожертвовать чем-то.
— Пока что, только от меня ждут, что я откажусь от всего. В чем заключается твоя жертва?
Он кивнул на телефон и отбарабанил на нем номер:
— Это телефон управляющего Крепости. Его штаб занимается размещением людей в замке. Я позвонил ему сегодня утром и сказал, что приеду. Позвони ему. Убедись, просил ли я подготовить свою комнату для тебя.
И тут телефон зазвонил.
Мы оба посмотрели на него.
Телефон продолжал трезвонить, и я сняла трубку:
— Да?
— Кейт? — Голос Саймана звучал слегка встревоженно. — Вижу, ты пережила эту ночь.
— Едва.
Кэрран взял в руки свою пустую тарелку.
— Ты ранена?
— Нет. — Хотя в некоторых местах испытывала слабость.
— Приятно это слышать.
По кухне пронесся скрежет истерзанного металла. Кэрран медленно, методично сворачивал металлическую тарелку в трубочку.
— Что это за шум? — Спросил Сайман.
— Стройка.
— Ты собираешься сегодня посетить храм?
— Если магия будет на подъеме.
— Мне было бы интересно узнать то, что ты выяснишь.
— Твой интерес был учтен.
Я повесила трубку. Кэрран бросил на столешницу кусок почти твердого металла, который раньше был тарелкой.
Я посмотрела в его серые глаза:
— Кэрран, если ты нападешь на него, мне придется защищать его. Между вами нет никакого соперничества. Если бы я хотела быть с ним, я бы так и сделала. — Дерьмо. Это звучало совсем не так, как я хотела.
Он глубоко вздохнул.
— Я имела в виду, что он предлагал, и я отказалась.
— Пойдем со мной.
— Я не могу.
По его лицу пробежала тень:
— Тогда мы закончили.
— Значит все или ничего?
— Это единственный способ, как я могу это сделать. — Он повернулся ко мне спиной и вышел.
Глава 19
Магия ударила через десять минут после ухода Кэррана. Я стиснула зубы, оделась, оседлала Мэриголд и направилась в храм.
Все или ничего. Здравствуйте, Ваше Пушистое Величество. Меня зовут Кейт Дэниелс, дочь Роланда, строителя башен, живой легенды и, по неудачному совпадению, человека, который пытается уничтожить тебя и твой народ. Если ты хочешь быть со мной, то должен знать, что он перевернет небо и землю, чтобы убить нас, когда узнает, кем я являюсь. Даже сейчас за мной охотятся. Так что, если ты продолжишь спать со мной, твоя жизнь уже никогда не будет прежней.
Вот, что на самом деле значило «все или ничего». Мне чертовски хотелось проигнорировать все это и отправиться с ним в Крепость. Когда я так успела привязаться к этому высокомерному ублюдку. Дело даже не во вчерашней ночи. Неужели, все это время он спасал меня от самой себя? По крайней мере, я точно знаю, когда это началось — когда он пытался обменять крышку от котла, которую разыскивала орда морских демонов, на жизнь Джули.
Я бы убила, за возможность остаться с ним. И эта мысль пугала меня.
Температура на улице продолжала свое суицидальное падение. Несмотря на все слои ткани, я едва чувствовала свои руки, а мои бедра превратились в ледышки. Грендель и Мэриголд не выглядели замерзшими, хотя с чего бы — они бежали всю дорогу.
Окаймленный с трех сторон невысокими кирпичными постройками и кирпичной оградой с четвертой, храм выглядел почти жизнерадостно на фоне сурового пейзажа разрушенных зданий: ярко-красные стены, белоснежная колоннада и такие же белые ступени на заснеженной лужайке. Даже забываешь о том, что всего в нескольких ярдах слева подстерегала Юникорн-лейн — улица, до краев наполненная жуткой зловещей магией. Юникорн-Лейн пересекала разрушенный некогда центр города, подобно отвратительному шраму. Существа, которые избегали света и питались монстрами, прятались там. Когда отчаянные преступники, пытаясь спастись от правосудия, бежали туда, ни ОПА, ни Орден не трудились преследовать их. В этом уже не было необходимости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})