Впрочем, она не возражала против этого курса. Это давало ей больше времени для изучения кораллового леса.
Когда кит остался позади, Монк оглянулся, по-видимому, не меньше ее заинтригованный здешней жизнью.
– Почему здесь все такое огромное?
– Это так называемый глубоководный гигантизм, – объяснила Фиби. – Во всем таксономическом диапазоне глубоководные животные вырастают больше, чем их мелководные собратья. Причиной тому низкие температуры и высокое давление. Это заставляет клетки расти больше и жить дольше. Нехватка продовольствия также вносит свой вклад. У более крупных животных обмен веществ более медленный и эффективный.
– А значит, им требуется меньше пищи, – сделал вывод Монк.
– И не только это, – вмешался Датук. Малаец явно сгорал от желания продемонстрировать собственное знание жизни под высоким давлением. – Размер морского животного находится в прямой зависимости от количества растворенного кислорода. Чем больше кислорода, тем крупнее животное. – Он указал на светящийся дисплей. – Посмотрите на показатели этих вод. Все они зашкаливают. На тридцать процентов выше, чем сообщалось во время других погружений в желоба.
Фиби наклонилась, чтобы рассмотреть их.
– Соленость снизилась примерно на такой же процент.
Датук кивнул:
– В этих водах гораздо больше кислорода и меньше соли. Почти то, что вы найдете в плазме крови.
– Если так, то это должно быть гигантское красное кровяное тельце. – Монк указал на массивный розовый колокол медузы справа. Несколько ярдов в поперечнике, он был окружен мясистыми руками.
– Тибурония, – пояснила Фиби. – Большая красная медуза Тихого океана. Но этот образец в два раза больше, чем все, о которых сообщалось ранее.
– В этих богатых кислородом водах я ничему не удивляюсь, – сказал Датук. – Я также не обнаружил в образцах никаких микропластиков. Как будто коралловый лес внизу превратил эти воды в чистейшее, лишенное загрязнений море.
Фиби посмотрела вниз. Это была любопытная мысль. В Южной Америке бразильские тропические леса служили легкими планеты, поглощая углекислый газ и отдавая кислород. «Неужели этот коралловый лес делает нечто подобное?»
Брайан сел прямее:
– Вскоре мы подойдем к «Луи», одному из посадочных модулей. Как только будем там, я хочу нас замедлить и, прежде чем мы продолжим, выполнить проверку системы. Есть возражения?
Возражений не было.
«А может, кому-то все же стоило возразить», – подумала Фиби.
23 часа 30 минут
Изменение тембра двигателей отвлекло внимание Фиби от проплывающего под ними ландшафта. «Корморан» слегка качнулся, сдвинув ее вперед.
– Мы вот-вот доберемся до «Луи», – сообщил Брайан. – Посадочный модуль должен быть прямо впереди.
Гул двигателей постепенно делался глуше. Брайан с большим мастерством рассчитал время спуска и завис там, где на его батиметрической карте светилось место посадки модуля.
Как только они остановились и зависли на одном месте, Фиби обвела взглядом пространство вокруг них.
– Где он?
– Прямо под нами. – Брайан указал вниз.
Фиби наклонилась вперед и посмотрела вниз.
Ой…
Громоздкий модуль пробил верхнюю часть купола и застрял парой метров ниже. Он криво сидел, застряв среди сломанных ветвей. Увидев нанесенный древнему подводному лесу ущерб, Фиби поежилась, но это также открыло ей новую возможность.
Брайан начал полную проверку систем аппарата, а Фиби повернула подкрыльные фонари, чтобы сфокусировать их лучи на посадочном модуле, надеясь, что просвет в кроне позволит глубже заглянуть в лес. Она направила луч на сталь автономного модуля.
Воду заволакивала легкая зеленая дымка. Фиби поняла: ее создавал водоворот изумрудных полипов, мальков размером с миллиметр, густым слоем покрывавших крону. Должно быть, силой крушения автономного модуля их стряхнуло с насеста.
Фиби вспомнила, как те же самые полипы атаковали клешню подводного аппарата на станции «Титан-Нижний», когда она отломила ветку коралла. Еще одно доказательство того, что это наверняка один и тот же вид. Может, пока Брайан работает, она успеет взять образец? Для этого нужно лишь, чтобы они подошли чуть поближе.
Фиби потянулась к кнопкам управления гидравлической «рукой» «Корморана».
– Не могли бы мы…
Снизу через пролом в коралловом лесу выскочил огромный черный угорь. Он был толщиной с ее бедро, его длинное тело пульсировало огнями. Челюсти широко раскрылись, обнажая пасть с игольчатыми зубами трехдюймовой длины. Яростно извиваясь, он метнулся в их сторону. Похоже, что его привлек луч света.
И не только его.
За ним в густом тумане клубились тысячи полипов. Уже разозленные, они набрасывались на все, что могли, в том числе и на угря.
В считаные секунды его длинное черное тело превратилось в ржаво-зеленое, кожа покрылась инеем полипов. Угорь забился еще сильнее, но уже не от агрессии, а от боли. При этом огни тревожно вспыхивали по всей его длине.
При виде его страданий Фиби поморщилась, чувствуя себя виноватой за то, что выманила угря.
– У меня наблюдается резкий скачок температуры воды, – произнес за ее спиной Датук.
Сосредоточенный на своем экране, биохимик не заметил атаки рядом с одним из внешних датчиков.
– Посмотрите наружу, – велела ему Фиби. – Похоже, вы регистрируете тепло тела угря.
Придерживая очки, Датук уткнулся в иллюминатор. Несколько мгновений он молчал, затем недоверчиво пробормотал:
– Ni tidak mungkin… В этих холодных глубинах метаболическое тепло должно быть невероятно интенсивным, раз внешние датчики смогли его уловить. Происходи такое на поверхности, этот угорь изжарился бы, если не превратил бы себя в пепел.
К этому времени огни угря начали тускнеть. Его корчи стихли.
Фиби прикрыла рот, все еще терзаемая чувством вины. Несчастное существо жило здесь десятилетия, если не дольше… «Пока сюда не вторглись мы».
Из кораллового леса выплыл еще один силуэт. На мгновение Фиби показалось, что это очередной угорь. Только эта конечность была темно-зеленой, переливаясь радугой биолюминесцентных оттенков. Существо дотянулось до угря, обвилось вокруг него и затащило свою добычу в щель в кроне кораллового дерева. Затем выскочило еще одно светящееся щупальце, затем третье. Их кончики мягко коснулись кожи угря. И пока они это делали, зеленая глазурь испарялась. За считаные секунды полипы разбежались с черной кожи угря.
Первая «рука» разжала хватку. Щупальце все еще соединялось с угрем посредством меньших щупалец, выраставших от его нижней стороны. На этих тонких нитях, трепеща, словно сердца, вспыхивали огоньки.
Угорь медленно зашевелился и заизвивался. По всей длине его тела вновь заструились люминесцентные линии. Наконец он вырвался на свободу и скрылся в глубине кораллового леса. Светящиеся щупальца исчезли вместе с ним.
Все присутствующие были свидетелями этого чуда, даже Брайан.
Монк заговорил первым:
– Неужели это другое существо вылечило угря?
– И что это было? – спросил Адам. – Спрятавшийся осьминог?
Фиби покачала головой, слишком ошеломленная, чтобы говорить, однако зная правду. Прежде чем ответить, она сглотнула.
– Нет, не осьминог. Я думаю, это был полип.
Датук пристально посмотрел на нее.
– Полип? Из коралла?