Вздрогнув, она обернулась к нему.
Граф закрыл ногой дверь, снял пальто и повесил на спинку стула. Потом улыбнулся ей и стал распускать завязки ее плаща.
Она оттолкнула его руку.
— Что ты делаешь?
— Снимаю с тебя мокрую одежду, пока ты не умерла от холода.
— Я могу раздеться в своей комнате.
— Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим.
Он наконец развязал узел у горла и снял плащ. Потом повернул ее и стал расстегивать пуговицы на платье.
— Я не могу тут раздеваться.
— Можешь. И разденешься. Либо сама, либо я тебе помогу.
У нее по спине побежали мурашки. Он зол. Возможно, полностью себя контролирует, но Мэри все равно заметила, что ему не так-то легко сдерживаться.
Она сложила руки на груди.
— Я не могу. Ты на меня смотришь.
Он обошел ее, взял с кровати халат и передал ей.
— Надень, — он закрыл дверь и убрал ключ в карман, — я буду рядом.
И исчез в гардеробной.
— Закрой дверь, — потребовала она.
— Я стою спиной. И я не какой-нибудь школьник, чтобы подглядывать за вами, мисс Уилдинг. Уверяю вас, я видел множество женщин в разной степени обнаженности.
Он думал, что это ее успокоит?
Она сняла мокрое платье и надела его халат, расшитый драконами. Шелк был гладким и прохладным. Довольно странный для такого мрачного человека.
— Ты переоделась? — спросил он.
Она подняла платье и осмотрелась, куда бы его повесить. Бейн вышел из гардеробной, не дожидаясь ответа, забрал платье и повесил на спинку деревянного стула.
— Теперь, — сказал он с вымученной улыбкой, мисс Уилдинг, присядьте на диван возле камина и расскажите, какого черта вы сегодня сделали. Возможно, сможете убедить меня не наказывать вас за побег.
Глава 12
Это возмутительно. Сначала он целовал ее с такой страстью, что по всему телу пробегала дрожь, а теперь обращался как с ребенком.
— Мне не нравится ваш тон, милорд, — холодно сказала она, — и ваши угрозы. Вообще-то они меня чертовски раздражают. Как и вы. Я вам не домашняя зверушка. И то, что я делаю, только мое дело. А теперь, если вы не против, я пойду в свою комнату. — Она требовательно протянула руку за ключом.
Трудно казаться надменной в красном халате, расшитом желтыми и зелеными драконами, но Мэри считала, что у нее довольно-таки неплохо это получилось.
— Сядьте! — прорычал он.
Девушка подпрыгнула.
Он откинулся назад, прижав пальцы к вискам. Мужчина вот-вот готов был взорваться. Она еще никогда не видела его в таком состоянии. Мэри посмотрела на графа так же настороженно, как на его коня в амбаре. Но решила, что он не сможет ее напугать. Хватит уже бояться.
— Будьте добры ключ, милорд.
Он медленно к ней развернулся. Глаза полыхали гневом, пальцы сжимались в кулаки так, что побелели костяшки. Граф глубоко вздохнул.
— Вы не можете продолжать в том же духе. Я с юных лет уяснил, что нужно держать свои эмоции в узде, иначе будет только хуже. Но вы просто доводите меня до грани безумия, я едва сдерживаюсь. — Он снова вздохнул. — Это последний раз. Пожалуйста, мисс Уилдинг, окажите мне честь, присядьте, и мы поговорим как взрослые люди.
Ну, какая же женщина сможет отказать мольбе, исходящей от такого мужчины? Мэри тоже не смогла, даже если бы и попыталась. Слова его были холодными, но глаза пылали жаром. Тот же жар она чувствовала и у себя в груди.
Она медленно села на диван, почувствовав тепло камина.
Он склонился над огнем и налил две кружки исходящей паром ароматной жидкости. Распространился запах корицы, гвоздики и апельсина.
— Выпей, — он передал ей кружку, — это тебя согреет.
Он взял свою кружку и сел рядом с ней на диван. Неожиданно. Девушка осторожно пригубила напиток. Очень вкусно.
— Что это?
— Горячий тодди. Его пьют старатели по вечерам, после того как весь день проведут в холоде и сырости. Еще его называют пунш.
Его слова напомнили Мэри о холодном и сыром оловянном руднике. Она вздрогнула.
Он протянул руку, поднеся ее кружку ближе к губам.
— Выпей все.
Она сделала еще глоток. Потом еще и еще. Очень быстро ощущение холода исчезло, слегка закружилась голова.
Граф забрал кружку.
— Ну, как?
Он прав. Она согрелась. И внутри и снаружи. Расслабилась. Больше не приходилось сжимать зубы, чтобы те не стучали, по телу разлилось тепло.
— Спасибо, намного лучше.
Он поставил кружку на пол, протянул руку и коснулся пальцами ее лица, вынудив повернуться к себе. Она не сопротивлялась, но взгляд был устремлен на руки.
— Взгляни на меня, Мэри, — прошептал он.
Девушка посмотрела. Он поцеловал ее. Нежно, ласково, с трудом сдерживая рвущееся на волю желание.
Бейн почувствовал на ее губах вкус корицы и апельсина. У Мэри закружилась голова. Его руки коснулись ее. Широкие мужские пальцы переплелись с тонкими пальцами девушки, щекоча нежную кожу. Ее дыхание участилось, она почувствовала приятную истому во всем теле. Или это все из-за напитка?
Какая разница.
Она устала от долгого бега и оттого, что уже столько времени подавляла свои желания. Впервые в жизни по-настоящему захотела испытать то наслаждение, которому мужчина и женщина предаются наедине.
Это ничего не значило. В глубине души она все понимала. Он просто принуждал ее остаться. Хотел использовать в собственных целях. Так почему бы и ей не сделать то же самое? Без сомнения, он великолепный любовник. По его прикосновениям она поняла: этот мужчина хорошо знает, как доставить женщине наслаждение. Она никогда не выйдет замуж. И если ей вскоре суждено умереть, почему же она не может испытать это наслаждение с мужчиной? Познать великолепие, воспетое в поэмах и романах. К черту целомудрие. Может быть, тут нет любви, но существует неземное блаженство, о котором говорила Салли. Он уже доставил ей удовольствие, но она инстинктивно понимала, это еще не все.
Она развернулась для удобства и вернула ему поцелуй, обвив рукой его шею, снова поцеловала, стараясь вложить все, что она выучила за последние несколько дней. Теплое прикосновение губ разогнало кровь и поселило в груди непередаваемое чувство восхищения. Ей нравилось прикасаться к нему, так же как и ему к ней, и он вздрагивал от ее прикосновений. Когда она запустила пальцы в его шелковистые волосы, он судорожно вздохнул. Она слегка прикусила его язык, граф тихонько зарычал.
Она почувствовала, что его рука отпустила ее пальцы и стала подниматься вверх, к плечу. Чувствовала, как он распустил пояс халата, тот соскользнул с плеча.
Чувствовала, как стучит сердце, а в груди поднимается страсть. От каждого прикосновения его пальцев пробегала дрожь. Восхитительно. Странно. Распутно. И… правильно. Ей казалось, именно так все и должно быть. И когда он легонько толкнул ее на диван, крепко обняв и нежно лаская, она закрыла глаза и отдалась восхитительным ощущениям.