Так продолжалось сотни, тысячи лет. Древние жили себе потихоньку, постепенно их ходы расползлись по всей земле, источив ее, словно древоточцы — старый трухлявый пень.
Древние считали себя хозяевами всей планеты, но вот однажды на Земле появились новые жители — разумные и отважные люди. Пока они были дикими, пока не накопили знаний и умений, Древние не обращали на них особого внимания, да и люди встречались с мохнатыми коротышками очень редко, разве что по ночам. От этих встреч остались только легенды о страшных лесных духах, что танцуют в призрачном лунном свете на темных полянах. Но потом все изменилось.
Люди изобрели одежду и оружие, люди начали рубить леса, строить дома и распахивать пашни, а Древним это очень не понравилось. Они попытались остановить людей, снова сделать их дикими и безобидными для себя, но люди не захотели жить по указке остроухих пучеглазых карликов. Так началась война…
Она длилась долго, несколько веков. На стороне людей было оружие и сила, на стороне Древних — их колдовство. Против стрел, копий, мечей и топоров в ход были пущены такие страшные чары, что до сих пор люди пугают своих детей сказками о злобных гоблинах, цвергах, гномах, эльфах и невиличниках — в разных странах Древних называли по разному.
Однако люди победили. Против их многочисленности, против силы и хитрости Древние не смогли устоять и остатки некогда могучего народца мохнатых колдунов ушли в самые глубокие подземелья, ходы и пещеры, окружив свои подземные убежища чародейскими ловушками и западнями.
Постепенно люди забыли о Древних, остались только сказки и легенды. Но ходы, некогда проложенные маленькими чародеями, до сих пор находятся в отличном состоянии, ведь их охраняет колдовство. Звери и насекомые со временем проникли в подземелья Древних, в основном, конечно, в их верхние ходы, в которых магия карликов не так сильна. Однако и там много всего такого, от чего у самых смелых и отважных порой кровь стынет в жилах. Но самое главное — воины Земляного королевства научились использовать кое-что из колдовства Древних, например, их волшебные Перекрестки. Попав на такой Перекресток, нужно лишь переплести свисающие древесные корни особым образом, и ты в тот же миг попадаешь на другой Перекресток, который может находится за многие сотни километров.
— Ага! И так мы быстро сможем добраться до дома! — сообразил Мурр.
— Верно. — кивнул Ца: — Только всем нам нужно будет очень осторожничать, особенно тебе и Лакки, ведь вы никогда не были в этих подземных лабиринтах.
— Ну почем это никогда! — улыбнулся Мурр: — Однажды я бывал в таком ходе, который идет из глубины нашего леса к Светлой стороне. Это было после того, как Земляной Король Скриб Седьмой спас меня из Пленной норы, я тебе рассказывал, помнишь?
— И все равно, Мурр, в ходах Древних нужно быть очень острожным! Прыгающая плесень, Ядовитый туман, Призраки Мертвых, Зыбучий песок, Хватающие корни — чего там только нет…
— Да ладно! — беспечно махнул лапой котенок: — Лучше расскажи еще о Древних. Ты говорил, что кое-кто из них ушел в самые глубокие подземелья. Так они что, до сих пор там живут? И ты их там и искал? А зачем?
Рыцарь Ца задумался, и в его желтых глазах отразилось пламя догорающего маяка:
— Сам я несколько раз путешествовал по подземным лабиринтам Древних, но никого из них не видел. Однако пролазы Земляного Короля говорят, что иногда, в лунные ночи, Древние выбираются на поверхность, чтобы потанцевать на лесных полянах свои колдовские танцы. Может быть, это легенда, а может, и правда. Так или иначе, но Земляной Король решил выяснить это, и несколько его лучших рыцарей, и я в том числе, отправились на поиски, которые, к сожалению, не дали никакого результата.
Конечно, упаси нас Великая Мать-Природа от встречи с Древними, но я был бы не прочь побеседовать с кем-нибудь из них, есть у меня к ним кое-какие вопросики…
* * *
Утром Мурра разбудил яркий солнечный свет, который бил прямо в глаза. День уже давно наступил, выспавшийся Лакки весело скакал вдоль берега, играя с разными штуками, которые океан выбросил на песок. Чего тут только не было! И стеклянные поплавки от рыбачьих сетей, и пустые пластмассовые бутылки, и кусочки дерева, и причудливые раковины, и пряди водорослей, всего и не упомнишь…
Мурр потянулся, поточил когти о ствол дерева, выброшенного на островок осенними штормами, и поискал глазами Восточного Рыцаря.
Ца, сложив лапы, сидел на вершине прибрежной скалы и, чуть прикрыв глаза, медитировал — так он отдыхал после вчерашнего дня.
Ближе к обеду приплыли каланы — родня Упля, которых Корабельная крыса Вонючка направила на островок. Каланы принесли в зубах свежепойманную рыбу и снова долго благодарили друзей за помощь.
После сытного обеда каланы на своих мохнатых спинах переправили Мурра и Лакки на берег. С Рыцарем Ца вышла заминка — он был большой, и даже самый сильный калан не смог бы перевезти его в одиночку.
Выход нашли быстро — Ца осторожно залез на спины сразу трех каланов, и они быстро доставили Восточного Рыцаря к сидящим на пустынном пляже Мурру, Лакки и Вонючке.
Мохнатый Народ Моря был искренне благодарен Мурру, Лакки и Рыцарю Ца за избавление от Одноглазого. Старый калан Амь на прощание сказал настоящую речь, в которой были такие слова: «Мы всегда жили сами по себе. Никогда не видел наш народ добра от чужаков, будь они людьми или животными. Но случилось так, что трое совсем-совсем чужих нам чужестранцев помогли Мохнатому Народу Моря. Видать, что-то меняется в этом мире, и раз так, то пусть эти перемены будут только к лучшему!»
Каланы, покачиваясь на волнах у самого берега, встретили слова старейшины аплодисментами, радостно захлопав лапами о мокрые животы.
Упль на прощание обнялся с Лакки, с которым очень сдружился, потом Мохнатый Народ Моря дал троекратный салют из брызг, каланы еще раз хором крикнули: «Прощайте! Спасибо за все!» и уплыли в океанскую даль.
Мурр посмотрел им вслед, сел на хвост и сказал, особо ни к кому не обращаясь:
— Наверное, мы с ними больше никогда не увидимся. Мне почему-то очень грустно от этого…
— Жизнь состоит из грусти расставания и радости встреч. глубокомысленно изрек Рыцарь Ца: — И если ты где-то расстался с друзьями, отправляясь в путь, это значит, что вскоре ты встретишься с другими друзьями, этот путь заканчивая. Так устроен мир.
— В самом деле — пора бы уже и домой, я так устал от здешней жары! Лакки встопорщил шерсть и потянулся: — Ну же, Мурр, Ца, когда мы пойдем в эти самые ходы Древних?
— Да прямо сейчас и пойдем. Старый маяк еще дымится, и наверняка тот ход, по которому я выбрался в подвал, завалило. Но есть и другие. Восточный Рыцарь махнул когтистой лапой на восток, в сторону темнеющего на склоне покатой сопки леса: — Ближайший вход в подземелья находится вон там…
Мурр повернулся к Корабельной крысе:
— Ну, прощай, Вонючка! Ты оказалась верным и отважным другом. Может быть, мы когда-нибудь еще встретимся…
— Конечно, встретимся! — убежденно ответила котенку крыса: Приезжайте летом ко мне в гости, как это у людей… А! На курорт! Приезжайте, ладно?
Друзья обнялись с Вонючкой, и двинулись к темнеющему на склоне сопки лесу.
«Вот я и побывал в дальних странах», — подумал Мурр: «Интересно, попаду ли я сюда еще?»
* * *
Южный лес мало походил на знакомые Мурру и Лакки леса. Тут росли совсем другие деревья и травы, совсем по другому пахло, и даже насекомые были какие-то иные — яркие, шумные, надоедливые.
Пробираясь между покрытых мхами и опутанных стеблями ползучих растений стволов деревьев, друзья вскоре вышли на вершину большого холма, который в здешних местах назывался сопкой.
У корней огромной, раскидистой сосны Рыцарь Ца остановился, покрутил головой, пару раз ударил когтистой лапой по камням, прислушался, и уверенно ухватился за здоровенную серую глыбу.
Сдвинуть ее с места оказалось не просто. Только когда за дело взялись Мурр и Лакки, камень наконец-то сдвинулся с места.
Отвалив глыбу в сторону, друзья замерли — их взорам предстал зев подземного хода, достаточно широкого, чтобы в него смог пролезть Восточный Рыцарь. Из подземелья пахло сыростью и чем-то страшным. Мурр поежился, невольно припомнив все, что рассказывал Ца о колдовстве Древних.
Лакки, как самый бесстрашный, только принюхался, а потом беспечно фыркнул:
— Да па-а-адумаешь, магия! Пошли уже быстрее, чего тянуть-то… — и первым нырнул в темноту. Рыцарь Ца на всякий случай размял лапы, пригнулся и двинулся следом за лаской.
Мурр на какой-то миг остался один. Он огляделся, в последний раз бросил прощальный взгляд на синеющий меж ветвей деревьев океан, вздохнул лезть в подземелье ну очень не хотелось! — и последовал за друзьями.
Почти сразу все звуки и краски веселого южного дня остались позади, вокруг котенка сгустился мрак, и только шорох когтей Ца о песок, устилавший подземный ход, слышался где-то впереди, нарушая царящую здесь тишину.