Ну не мог Грэй быть таким жестоким и грубым! Вести себя как отпетая скотина просто не в его природе. Уверена, он скорее отрубит себе руку, чем замахнется на женщину. Поэтому ему бы и в голову не пришли столь отвратительные выходки.
Черт, что же я натворила? А ведь он хотел что-то объяснить. И снова повторил, что любит меня. А я убежала! Надо было остаться и хотя бы выслушать его. Придушить эмоции, помолчать несколько минут и дать человеку сказать.
Слезы градом хлынули из глаз.
Но, может, он все еще держит портал открытым, а я его просто не нашла? Или закрыл, а потом открыл снова.
Я должна его выслушать во что бы то ни стало!
Сменив меховые сапоги на балетки, я бросилась обратно в тот проулок. Кажется, побила мировой рекорд по бегу на средние дистанции. А еще на перекрестке чуть не попала под машину.
Я точно помнила, где был портал. Ходила, всматривалась сквозь слезы, щупала воздух.
— Грэй! Грэй, открой, давай поговорим! — кричать не решалась- шептала. Да и все равно он не услышит, разве что почувствует как-то ментально. А может, сердцем?
Еще часа два я бесполезно топталась на месте портала. To отходила в сторону, то возвращалась. И вновь взывала к оборотню.
Нет, он не слышит. Его нет у портала. Он давно ушел.
Но вдруг он все же вернется? Значит, буду ждать. Как Хатико. Поселюсь здесь… Вот только старушка из окна с первого этажа, по-моему, уже звонит в полицию. Пожалуй, роль Хатико мне играть недолго. Сейчас приедет наряд, а у меня даже паспорта с собой нет.
Все, надо возвращаться домой.
И снова меня встретила пустая квартира, до потолка заполненная одиночеством. Неужели я больше никогда не увижу теплой улыбки Аринэль, робкого, но такого милого, взгляда Джабиры, ухмылки наглого Агардэна? Ну и, конечно, моего альфу. Больше не утону в его бездонных синих глазах, не почувствую вкуса его поцелуев, не прильну к широкой мускулистой груди, не расплавлюсь в объятии сильных рук, не согреюсь от его улыбки. Не услышу ни его жаркого шепота, ни бархатистого голоса. Даже просто поговорить с ним не смогу. Рассказать о том, что на душе, что тревожит. И в ответ получить его твердое «я все решу».
Сердце отчаянно ныло. Казалось, еще немного и разорвется на части. Что ж я натворила, идиотка?
Слезы текли рекой. Я давно их уже не вытирала.
За окном наступила ночь, но сна не было ни в одном глазу. Какое уж тут спать, когда удавиться хочется!
Ела я последний раз за завтраком еще в Эминдоре. Но аппетит был так же мертв, как и желание спать. Да и вообще внутри меня ничто не подавало признаков жизни, кроме сердца, которое почему-то все еще стучало в груди, отсчитывая новое время моей жизни. Жизни без Грэя. И каждый удар отдавался нестерпимой болью.
Ночную тишину разорвал звонок в дверь.
Это еще кто? Если Леша, на разборки с ним у меня сейчас совершенно нет сил. Этот кобель вспомнил, что именно сегодня должна была состояться наша с ним свадьба, и ему хватило наглости приехать? Дьявол бы его подрал!
Кое-как выбралась из кресла и побрела к двери.
— Кто? — спросила я громко. Если Леша, просто не отопру к чертовой матери.
— Влада, открой! Нам нужно поговорить! Ты же не хочешь, чтобы я выбил дверь?
Сердце в груди застучало молотком.
Глава 32
Трясущимися руками я искала ключи. На полочке не было. Куда же я их подевала?
Ах, да, я же связку обратно в карман штанов засунула!
Сердце уже колотилось, как бешеное.
Отперла наконец замок, повернула вертушку. Едва отворила дверь, как меня снесло ураганом, притиснуло к стене. Крепкие объятия и истосковавшиеся поцелуи. Он здесь! Закрыл портал, но явился сам!
— Как же я соскучился! — прошептал Грэй. — Но теперь тебе придется меня выслушать.
— Теперь я готова слушать, — я тонула в бездонной синеве его глаз. — Как ты меня нашел?
— Ты же сама давала мне адрес, когда я относил письмо твоим родителям, — улыбнулся мужчина, гладя меня по волосам. — Да тут и по следу отыскать несложно.
Я представила, как Грэй шел на четвереньках по Малому Козихинскому, ведя носом по земле. И рассмеялась — впервые за сегодня.
— Ты проходи, — я мотнула головой в сторону комнаты. Чего в коридоре-то стоять? А мне бы все-таки дверь запереть. Нет, воров с таким гостем я могла не бояться. На их месте добровольно удавилась бы, еще не переступив порог. Но вот нежданного визита соседей мне совершенно не хотелось.
Закрыв замок, отправилась в свою комнату, но Грэя там не было. Он обнаружился на кухне.
— Хочешь есть? — предположила я.
— Не откажусь, — улыбнулся он.
— А вот боюсь, угостить мне тебя и нечем.
Открыла холодильник — ну, естественно, мама продукты тухнуть не оставит. Заглянула вглубь.
— В ассортименте у нас зеленый горошек и сгущенка. Что выбираешь?
— Когда угощаешь ты, я съем что угодно, — усмехнулся Грэй.
— Даже яд? — хитро сощурилась, вручая ему сгущенку и складной «охотничий» нож — открывалку Грэй, кстати, нашел в нем быстро.
— Даже яд, — ответил он на мой вопрос с не менее хитрым прищуром. — Хотя час- другой помучиться несварением все же придется.
— To есть отравить вас тоже невозможно? — сделала я вывод.
Он покачал головой, садясь за стол.
Я достала две чайные ложки и тут заметила на хлебнице пакет с сухарями. Отлично, ужин почти есть! Вряд ли, конечно, им насытится оборотень. Однако из своего замка мог бы прийти и сытым. Или у него тоже весь день не было аппетита?
— Ты вроде о чем-то поговорить хотел, — напомнила я, отгрызла кусочек сухаря и следом отправила в рот ложку сгущенки. — И вообще почему ты пришел лишь к ночи? Я уж думала, больше никогда тебя не увижу, — конечно, родители учили меня, что нехорошо разговаривать с полным ртом, но сейчас мне было плевать на все великосветские манеры, да и моему герцогу тоже. Мы дружно наяривали сгущенку с сухарями, как будто оба месяц не ели.
— Решил дать тебе время остыть, — невозмутимо ответил Грэй.
— Ты отправил меня в эту жару, чтобы остыть? — наигранно возмутилась я.
— Отправил?! — он удивленно вскинул бровь. — Ты сегодня так рвалась сегодня к порталу, что, боюсь, тебя не удержали бы ни сети, ни оковы.
Я в очередной раз залезла ложкой в банку, но она лишь жалобно проскребла по дну.
— Ну, не то, чтобы отправил… — протянула я. — Грэй, скажи честно, ведь «герцогом» не всегда был ты?
— Не всегда, — подтвердил тот. — Например, когда мы с тобой гуляли в первый раз по дороге, и герцог нагнал нас верхом, его изображал Агардэн.
— Гард?! — вот так открытие! Неужели это граф грубо тискал меня, шлепал по заднице и норовил ударить?! Бедная Аринэль! Я всерьез испугалась за подругу — ведь эльфы совсем не выносят такого обращения. — Но почему ты посмотрел на него с такой ненавистью? — поразилась я.
Грэй криво усмехнулся:
— Мои эмоции относились вовсе не к Гарду, а к облику, что был передо мной. А Юлидара я ненавидел всегда.
— Хорошо, а кто-то еще играл герцога?
— Да, Ломпэйн. Например, на балу, когда мы с Гардом оба должны были присутствовать в зале. А в последнее время он, в основном, герцогом и был. С тех пор, как я полюбил тебя, эта роль потеряла для меня всякий смысл.
Я опустила взгляд. Стало ужасно стыдно смотреть ему в глаза. Ведь в тот раз, за ужином, я отреагировала на «Юлидара»'.
— Что? — Грэй поднял за подбородок мою голову.
— Побрившийся герцог — это тоже был Ломпэйн? — спросила, леденея.
— Нет, тогда роль снова взял я. Со мной, после того злосчастного видео, ты даже разговаривать не хотела. А я больше не мог без тебя. Вот и решил провести с тобой время хотя бы в образе «герцога».
Сердце радостно скакнуло, и с души словно валун свалился. Значит, все правильно, отреагировала я именно на Грэя, а вовсе не на урода Юлидара! Обвинения с себя снимаю.
— Ты о поцелуе? — догадался мужчина, словно прочитав мои мысли. — В тот момент от ревности чуть с ума не сошел. Но потом понял, что сам виноват. Меня тогда от воспоминаний так накрыло, что я практически вышел из роли, и от Юлидара, по сути, не осталось ничего… кроме облика.