о том, что станция может и помочь морю. Начальник стройки тоже, видимо, из таких. Приехал на новое место. Перед ним на стене план, на столе проект станции. Его дело, не особенно отклоняясь от этих двух документов, сооружать, воздвигать, строить... Это или что-то в этом духе на ходу бросил Абуладзе в первый к нему, Олисавы, визит.
Впереди в красном от садящегося солнца пространстве озера Актуз Олисава увидел странную картину. Черный продолговатый предмет, словно только что опустившийся из других миров или по крайней мере вырвавшийся из какого-нибудь фантастического фильма, покоился на твердом паркете пересохшего водоема. Но не весь Актуз пересох до такой степени. Остались участки с жидким илом. Как раз на таком участке, неподалеку от «летательного аппарата», копошилось небольшого роста блестящее существо, черное с головы до ног.
Когда Олисава подъехал к «месту высадки», из-за стоящей на сухом дне озера «Волги» выглянул перемазанный илом Актуза маленький человек в очках. Убедившись, что в «Москвиче» нет женщин, начальник строительства Давид Амиранович Абуладзе выругался и вернулся к своему делу.
Воды поблизости не было, и Олисава понял, что Абуладзе поедет смывать с себя грязь к морю, скорее всего куда-нибудь к Красным Кручам, возможно, за третий скалистый выступ. Расчет был верным. Абуладзе наконец, не глядя в сторону Олисавы, поправил мешковину, укрывающую сиденье, черный, как бес, забрался в «Волгу» и, раздраженно крутнувшись, поехал прочь. Олисава за ним. На берегу моря машина начальника, блеснув фонарями заднего света, остановилась. Олисава припарковался рядом, когда Абуладзе в машине уже не было. Начальник строительства в полном обмундировании появился минут через пятнадцать. Тут уж Олисава был наготове.
— Давид Амиранович! — окликнул он бодро.
Тот сел за руль, не оглянувшись. Олисава видел по силуэту, просто обиделся человек, а зла не держит.
— Ну что там еще? — наконец подал голос Абуладзе.
— Давайте наконец поговорим, — предложил Олисава.
— Нэт, ты скажи, зачэм смэялся? — выскочил Абуладзе из машины. — Смэшно тэбэ! Хотэл бы я пасматрэть, как бы ты сваи нэрвы лэчил на моем мэстэ.
— Извините, Давид Амиранович, я смеялся не над вами, — начал было Олисава.
— Ему смэшно. Вэселый чэлавэк... — все еще горячась, продолжал Абуладзе.
— Я подумал, мне показалось, Давид Амиранович, что это не вы, а собрат по разуму.
— Э? — блеснул очками Абуладзе.
— Издали ваша машина и вы в этом самом виде...
— Издэваешься, да? Тэбэ смэшно?
Олисава залез в «Волгу». Абуладзе глядел на неожиданного собеседника все еще настороженно.
— Я знаю, чэго ты хочэшь. Скажу, что это нэвозможно, чэго ты хочэшь... Стройка не пионэрский лагерь, ее нэ нэрэнэсешь, да! Прэжде, чэм ее начинать, умные люди хорошо подумали. А тут появляется кто-то и хочэт запрэтить станцию... Ты что, самый умный? Ты умнэй министра, да?
— Никто не собирается запрещать строить станцию, Давид Амиранович! — перебил Олисава. — Я только хочу заручиться вашей поддержкой.
— Интэрэсно, — протянул Абуладзе.
— Озером, бог с ним, так и быть, мы жертвуем, — продолжал Олисава. — Жаль, конечно, целебное озеро. — При этих словах Абуладзе аж подпрыгнул, но смолчал. — А вот морю помочь надо!
— Морэ тут ни при чем. Морэ останется морэм.
— Нет, если не внести в проект поправку, от моря уже через пять лет ничего не останется. Оно превратится в такое же соленое озеро, как и это, где вы нервы свои успокаиваете, только побольше в сотни раз.
— Ну вот, вмэсто малэнького Актуза получится большой Досхий! — ядовито изрек Абуладзе.
— Человечество нам не простит этого, — искренне возмутился Олисава.
— Чэловэчэство! Ишь куда загнул! Приходит тут всякий от имени всэго чэловэчэства, трэбуэт сам нэ знает чэго, а у мэня конкрэтное дэло. Я должен сдать пэрвую очэредь в срок и чэловэчэству до моих забот нэт никакого дэла.
— Неужели же вам все, равно, что будет с морем?
— Э! Что ты говоришь? Зачем говоришь так? Сам разве нэ знаю, что и как?
— Так давайте объединим наши усилия! Директор НИИ в принципе за это. Если откликнетесь и вы, много можно будет добиться.
— Ничэго уже нэ изменить. — Абуладзе смотрел перед собой.
— Почему же? Надо внести в проект пару опреснителей. Они уравновесят поступление в Досхий высокосоленой воды.
— Опрэснитэль потрэбляет пропасть энэргии, и строитэльство его стоит нэмало.
— Я не экономист. Но думаю, Досхий дороже! — почувствовав слабину, наседал Олисава.
— А я строитэль! Мнэ дали проэкт и дэньги, чтобы я строил.
— Но ведь это же не первая ваша станция. Разве в других местах вы не обходились без моря?
— Обходились. Строили на рэках, озерах.
— Но ведь есть у нас станции на безводных местах?
— Замкнутый цикл, слыхал о таком? Градирни...
— Вот-вот, это я и хотел от вас услышать! — воскликнул Олисава. — Почему бы и здесь не пойти этим путем?
— От мэня нэ зависит, — устало сказал Абуладзе.
— От вас не зависит, от директора НИИ, от меня... Что же это получается, мы грабим леса, черноземы, а теперь уже и за моря взялись. Как же потом жить на земле?
— Э-э-э, — вяло протянул Абуладзе. — Нэобратимый процесс. Инерция. Поезд пошел, и остановить его — значит попасть под колеса. Я, дорогой, нэ Анна Карэнина...
— Очень жаль, что у вас такое отношение, — горько констатировал Олисава.
Абуладзе досадливо хмыкнул и промолчал.
— Все же я буду писать, — сказал Олисава. — Куда следует. Не все же и в самом деле столь равнодушны. Наверняка есть люди, которым не безразлична судьба природы.
— Я только рад буду, эсли у тэбя что-то выйдэт. Только поторопись, мы набираэм тэмпы, — ровным голосом советовал Абуладзе. И в этом его спокойствии Олисава наконец уловил нотки взаимопонимания.
— Так можно сослаться на ваше мнение?
Абуладзе снова блеснул очками.
— Валяй, да! Что я, совсэм ужэ бэз понятия?
Потом они закурили. Абуладзе включил радио. Неожиданно голос диктора, рассказывающий об очередном полете в космос, возвратил обоих к началу этой встречи.
— Ты, э,