Да, это была простая полость в камне. Отсюда, Извне, она казалась не слишком большой. Наверное, он смог бы дойти до противной стороны за несколько часов.
Вот только нет у него этих часов!
Озеро под ногами отступило. Теперь он шёл крошащейся под башмаками скафа глазури. Уклон становился круче, и скоро Сой уже полз, выдвинув присоски, по крутой стене. А потом он увидел свет из «окна» и силуэт человека…
Часть третья. Потратить триллион
Глава 16
— Нет, нет, не надо! Пожалуйста, не убивайте!
Молодой парень извивался, бился в чужих руках, кричал. Потом утомлённые криками палачи заклеили ему рот скотчем, и он только мычал, то бледнея, то наливаясь кровью.
— Долго ещё? — спросил Жогин.
— Почти схватилось, — сказал Виктор, потыкав пальцем в цемент. — Можно опускать, не размоет, — он запнулся. — И всё же, не слишком это резко, шеф?
— Нет, — отрезал Жогин. — Работайте.
Виктор покрутил головой, но ничего не ответил, кивнул Вадиму. Они подхватили парня под руки и потащили по мосткам. На краю, метрах в двадцати от берега, остановились. Парень безвольно висел между ними, на его штанах расплылось тёмное пятно. Жогин прошагал по скрипучим доскам, встал рядом, резко, схвативши за волосы, вздёрнул ему голову. Тот взглянул на Жогина с ужасом и безумной надеждой.
— Тебя предупреждали, — сказал Жогин, — ты не внял. Ты умрёшь.
Парень снова задёргался, брызгая соплями.
— Работайте, — повторил Жогин.
Постоял, дождался последних пузырей, сказал:
— После непродолжительной гражданской панихиды тело было предано…гм… воде.
Развернулся и твёрдыми шагами пошёл к машине. Его догнал Виктор, пристроился чуть сзади.
— Его скоро найдут, шеф.
— И что? — не оборачиваясь, бросил Жогин. — Кто-то казнил ещё одного мелкого наркодилера. Мы делаем их работу. Думаешь, они будут сильно копать?
— Не уверен, но…
— Вот и не бери в голову, — сказал Жогин. — Поехали, мы и так задержались.
В салоне машины сидел мрачный, задумчивый. На душе скребли кошки, целый взвод кошек, во рту было гадко, словно там — с особым цинизмом — оправились те же кошки. Итак, это уже шестой. Стало ли в городе чище? Непременно. Решена ли задача? Оградил ли он сына от наркотиков? Нет, тридцать три раза нет! Слишком простые деньги, обязательно найдутся те, кто готов рискнуть.
Рискнут — и будут убиты.
Только это не выход и не решение. С верхами надо работать, с теми, кто в начале цепочки, один из концов которой встал сегодня в тазик с цементом. Жаль, с ними нельзя поступить так же. Даже у него, у Жогина, не хватит на это ни денег, ни влияния…
— Виктор! — позвал Жогин.
— Да, шеф? — обернулся охранник.
— Организуй мне встречу с доном Мендосо.
Виктор закашлялся.
— Стоит ли, Илья Витальевич? — с сомнением проговорил он.
— У тебя достаточно денег и людей, — колючим голосом сказал Жогин. — Не думай, просто организуй. Сможешь? Или мне искать другого начальника охраны?
— Зачем же сразу так, шеф? — вскинулся Виктор. — Думаю, это будет не так просто.
— Ничего, — сказал Жогин. — У тебя достаточно людей и денег.
***
Полковник Иван Иванович Хо́мяк — с ударением на первом слоге, никак не иначе! — раздражённо хмурился. Румянец пропал, щёки обвисли, под глазами залегли чёрные тени. Теперь он никак не походил на деда Мороза без бороды, как Жогину представилось при первой встрече.
— Что вы себе позволяете, Жогин? — бесцельно перебирая бумаги на столе, спросил он.
— Что? — спокойно осведомился Илья Витальевич.
— Москва в недоумении, — сказал полковник. — Ещё не обеспокоена, но задумалась. Думаете, там дураки сидят и мышей не ловят?
— Никто не свяжет эти смерти с вами, — пожал плечами Жогин. — С вами и вашей службой.
— Вы издеваетесь, Жогин? — мёртвым голосом осведомился Хо́мяк. — Эти смерти…Зачем вы пытаетесь меня сбить? Эти убийства свяжут с вами, потому что только у вас есть силы и организация, способная на подобное расследование и не отягощенная при этом необходимостью чтить кодекс! Вы думаете, там, — полковник ткнул пальцем в потолок, — не умеют сложить два и два?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но не связали пока? — поинтересовался Жогин.
— Нет, — сказал Хо́мяк. Секунду помолчал, глядя внутрь себя, и поправился: — Официально — нет. Но что они думают и какие докладные лежат в их сейфах…
— Значит, больше смертей не будет, — произнёс Жогин.
— Убийств! — повысил голос полковник.
— Какие там убийства, — скривился Жогин. — В теле страны образовался гнойник, его надо вскрывать и чистить.
— То есть вы себя за хирурга числите?
— Если угодно, — ответил Жогин. — Я могу идти? У вас всё равно ничего на меня нет.
— Пока нет.
— Пока, — согласился Жогин, — но ведь нет?
Покинув кабинет полковника, Жогин пошёл не прямо, на выход, а свернул налево. По давнему договору Хо́мяк выделил ему всё левое крыло, там расположились лаборатории: химическая, физическая, вычислительная, медицинская. Оружейную Иван Иванович оставил за собой. Жогин не спорил: полковник в своём праве. Оружие слишком серьёзная вещь, чтобы доверять его штатским. Хотя… Вряд ли вещи, вышедшие из левого крыла, менее серьёзны. Спасибо, Иван Иванович, за военную логику.
За первой по счёту дверью скрывалась вычислительная лаборатория под началом Звонникова. Кто он был, доктор или кандидат? Жогин не задумывался, он всегда считал дела важнее званий. Он прошёл мимо, открыл вторую, где обитали медики. Они встретили его тишиной и напряжёнными взглядами. Жогин, накинув халат, прошёл, лавируя между ящиками — лаборатория готовилась к переезду — и присел за стол к завлабу А. Гурскому. Саня, Алекс, как угодно, только не Александр! Полное имя Гурский не признавал, а когда Жогин попытался обратиться к нему по имени-отчеству, пригрозил, что вообще не станет разговаривать. Видимо, поэтому он не удержался в Военно-медицинской академии. Снова спасибо товарищам военным за излишнюю серьёзность и снобизм.
— Как дела, Алекс? — спросил Жогин в лысоватую макушку склонившегося над бумагами Гурского. — Есть что нового по панацину?
— Всё то же, Илья Витальевич, — доложил Гурский. — Чертовщина какая-то.
— Но он работает?
— В том-то и дело, что да! — Алекс запустил пальцы в сальную шевелюру. — Работает, но как и почему, непонятно. Чувствую себя недоумком, честное слово.
— Мне нужен образец, грамм триста, — сказал Жогин. — И документацию, всё, что есть.
— Но его… рано пускать в производство, — промямлил Гурский. — Решительно неизученная вещь!
— Какое производство? — удивился Жогин. — Лично мне.
— Но как же…
— Саня, ты забываешь, кто здесь главный акционер, — ласково произнёс Илья Витальевич. — В журнале запишешь — «Для независимой экспертизы». И поторопись, я спешу.
***
Час спустя Илья Витальевич посматривал в иллюминатор самолёта, взявшего курс на запад. Принятая текила расслабила и успокоила. В голове неторопливо шевелились мысли, лениво толкаясь и, наверное, даже переругиваясь между собой за внимание хозяина.
…О том, что пресловутый Мендосо, которого сколько лет безуспешно ловили наркополицейские всего мира, обосновался не в джунглях латинской Америки и не в трущобах Гарлема, а вполне комфортно устроился в самом центре Европы, в Швейцарии.
…О том, как приятно быть олигархом, особенно олигархом, не запятнанным связями с властью, сделавшим состояние не на нефти или газе, а на высоких технологиях. По крайней мере, так считали его контрагенты, а Жогин не торопился их разубеждать. Во всяком случае, ни к нефти, ни к газу, ни к лесу с металлами он не имел отношения, а полковник Хо́мяк — ударение на первом слоге! — да кому он интересен там, в европах?
…О том, что собственный бизнес-джет не только комфортная, но и чертовски удобная штука, особенно для тех, кто ценит своё время и имеет возможность его экономить. Время это деньги, обратное тоже верно.