Курсанты зашумели. «Тритон!» — не сдержался кто-то.
— Это не афишировалось, — заговорил Тиран, и тут же установилась тишина, — но вблизи стен пузыря существует другая, невидимая, но непроницаемая для наших пустотных кораблей граница. Теперь наши учёные нашли способ её преодолеть.
Тиран посмотрел на Папашу, словно передавая эстафету.
— Это связано с большими затратами энергии, — сказал тот. — Поэтому поначалу мы пошлём одного человека. Его дело разведка, первый взгляд — и обязательное возвращение с докладом. Выбор уже сделан. — Папаша оглядел затаивших дыхание курсантов. — Сой Муа!
Не чувствуя ног, Сой поднялся. Сердце бухало в груди, в ушах шумела кровь. Он будет первым! Значит, всё было не зря. Не напрасно он согласился на предложение Логаро, не напрасно готовился, не просто так.
— Я, господин директор курсов, — хрипло отрапортовал Сой. — Я готов.
Вечером перед стартом миссии Папаша вызвал Соя к себе. Ровно за два часа до заката Сой шагнул в знакомую дверь.
Директор был не один. На гостевом диванчике расположился Тиран Лард Тридцать восьмой, в углу подпирал потолок Логаро, рассматривая кабинет из-под прикрытых век.
— Ваше Величество, Господин директор! — вытянулся при виде Тирана Сой. — Господин Логаро.
Логаро почти незаметно кивнул в ответ.
— Садитесь, Сой.
Директор показал рукой на мягкое кресло, стоявшее напротив его стола. Сой беспомощно оглянулся на Ларда.
— Садись-садись, — верно понял тот его затруднения. — Разговор у нас, скажем так, полуофициальный, поэтому не будем придерживаться этикета слишком строго. Тем более, мы не во дворце, и стоять тебе трудно. Я прав?
— Да, Ваше Величество, — ответил Сой, с облегчением утопая в мягком кресле. Часы, проведённые сегодня у медиков, не прошли для него даром. Если исследования можно перетерпеть, то от многочисленных инъекций ныла и отказывалась работать спина.
— К сожалению, без этого никак, — покачал головой Папаша. — Никто не знает, что ждёт тебя там. — Он ткнул пальцем в потолок. — Лучше перестраховаться.
— Я понимаю, господин директор, — сказал Сой.
— Пока нет, — сказал Папаша. — Ты первый, но… ты не первый. Мы уже посылали на тут сторону автоматы, они не вернулись.
— Почему? — спросил Сой.
— Вот ты вопросы задаёшь, парень! — присвистнул Логаро. — Этого не знает никто, не знает именно потому, что автоматы не вернулись.
— Есть предположение, что переход через Границу стирает содержимое их мозгов, — сказал директор. — Или просто портит их физически. Так что не думай, что отправляешься на лёгкую прогулку.
— Я и не… — начал Сой, но Папаша остановил его движением руки.
— Там опасно, — сказал он. — Ты вправе отказаться. Время терпит.
— Пока терпит, — добавил с дивана Тиран.
— Именно, Ваше Величество, — сказал директор. — Время пока терпит. Можно напрячь учёных, они изменят что-то в конструкции, мы пошлём автоматы снова…
— И они снова не вернутся, — произнёс Лард Тридцать Восьмой.
— Ну, не обязательно, — протянул без особой убеждённости Папаша.
— Скорее всего, — отрезал Тиран. — Есть мнение, что Граница не любит слишком умных устройств.
— Есть, — согласился директор. — Но человек не устройство.
— На это вся надежда, — сказал Тиран.
Сой переводил взгляд с Папаши на Тирана и обратно, и никак не мог поверить, что всё это происходит именно с ним. Дважды за последнее время он увидел Тирана живьём, причем сегодня — на расстоянии вытянутой руки. Мало того, он сидел в присутствии монарха, Лард Тридцать Восьмой разговаривал с ним и, наверное, рассчитывал на него. Сказать кому из друзей, с кем нырял и ездил по Миру, тренеру или врачам сборной, так не поверят, ещё и скажут, что врун. С другой стороны, колола мысль, что Папаша с Лардом говорят о нём почти как о неодушевлённом предмете, как об инструменте, как…
Он задавил неуместные рассуждение. Он здесь именно для того, чтобы послужить интересам Лардийской тирании, да и всего Мира, если рассудить! Вряд ли кто за пределами государства будет против, чтобы он исследовал то, что «вовне». Только он это может — ну, остановил сам себя Сой, и другие курсанты тоже — попасть туда, увидеть, вернуться и рассказать. Только… у них есть такая возможность, и в этом заслуга Лардийской тирании.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Никак нет, господин директор, я внимательно слушаю! — Сой постарался выглядеть браво настолько, насколько это возможно в мягком гостевом кресле.
— Да? — С сомнением посмотрел на него Папаша. — Я, было, подумал, что ты спишь… Ладно, продолжаю. Поэтому, кроме обычных универсальных прививок, в твоём теле сформированы некоторые полезные биоустройства. Например, часы. Покажите ему, Логаро!
В два шага Логаро оказался у кресла.
— Левую руку протяни, — произнёс он.
Сой повиновался. Логаро развернул её тыльной стороной вверх и слегка нажал на запястье Соя. Сой ничего не почувствовал, но на коже на секунду или две проявилась обычная часовая панель, потом выцвела и исчезла.
— Она двойная? — удивился Сой.
— Да, мой мальчик, — ответил Лард. — Снизу полное календарное время Лардийской тирании. Сверху — локальное время того места, где ты окажешься.
— Оно установлено в ноль, — сказал Логаро. — Как только сможешь, активируй часы, потом нажми на минуты, отсчитай одну и нажми снова. Так ты запустишь местный календарь. Сможешь достаточно точно отсчитать минуту?
— Да, Логаро, — улыбнулся Сой. — Смогу. Считать секунды я умею.
— Не сомневался, — ответил Логаро. — Именно поэтому я выбирал среди ныряльщиков.
— Но, простите, Ваше Величество. — Сой посмотрел на Тирана. — Зачем такие сложности? Почему нельзя обойтись одним календарём?
— Нельзя, мальчик, — покачал головой монарх. — Понимаешь, я хочу тебя дождаться, а ведь я уже не молод.
— Я не понимаю, ваше Величество…
Тиран и Папаша переглянулись, потом Лард вздохнул:
— Конечно, он обязательно должен знать причину, как иначе?
— Время у нас и у них идёт неодинаково, — пояснил Папаша. — За одну их секунду у нас проходит сто. — Он хрустнул пальцами. — Примерно сто секунд, да. Мы почти уверены в этом.
— Постарайся обернуться быстрее, мальчик, — сказал Тиран. — За пять — десять дней, не больше.
Он встал, и Сой, рыкнув на ноющий организм, вскочил тоже, потому что никак нельзя сидеть, когда Тиран смотрит на тебя таким взглядом!
— Мы очень надеемся на тебя, Сой Муа, — произнёс Лард. — Я надеюсь на тебя не только как Тиран, но и как человек.
Старт пустотного корабля ещё не превратился для Соя в рутину, тем более такой старт. За время подготовки он успел налетать десяток или два часов в ближней пустоте, но это совсем иное. Когда ты всего лишь вышел за пределы атмосферы, когда Мир рядом, нет чувства одиночества. Люди здесь, они буквально под ногами, и случись что, помощь прибудет в течение считанных минут. Можно выйти в Сеть и поболтать со знакомыми, и они даже не догадаются, что ты летишь у них над головами. Для сети нет разницы, где твой собеседник — в ближней пустоте или за стенкой, в соседней комнате. Ты, считай, и не покинул Мир, ты только слегка коснулся ступнёй вод пустотного океана. Так юная купальщица пробует прибой — и визжит, если её окатит волной. Не потому, что холодно или страшно, а потому, что среди юных купальщиц так принято.
За стеклом обзорного окна лениво суетился пустотный порт. Обыденно взлетали и приземлялись челноки, скользили туда-сюда машины технических служб. Горячий ветер раскачивал метёлки травы, и Сою даже почудился их запах — горьковатый и пыльный. Всё было как всегда, а потом тихонько запели поглотители ускорения. Всё громче и громче, басовитее, до боли в ушах, и Сой мимоходом пожалел, что отказался надевать шлем, а потом всё разом стихло, и за стеклом оказалась чернота пустоты. Мир, бело-сине-зелёный, ощутимо для глаза уменьшался, убегал назад, бледнел…
— Ну, как тебе зрелище?