Читать интересную книгу Третья диктатура. «Явка с повинной» (сборник) - Орбел Татевосян

Зато все дети были работяги, говоруны, красавцы, отменно пели, танцевали, соблюдали правила старшинства. Очень умных и особо успешных среди них не оказалось. Но в своей среде они выделялись несомненно. Картина (при моем брате Аствере, который и поведал мне о ней с изумлением): старший из братьев, Арменак (в свои 68), всерьез младшему брату – отцу моему (60 лет) сказал: «Сейчас врежу по хлебальнику, знать будешь». Зло, не в шутку… Отец то ли что-то не так сказал старшему брату, то ли сделал не то. Традиции старшинства! Требовать и опекать. Через Арменака прошла вся семья. Братьям (всем!) помог получить высшее образование (сам получил его первым и остался в Ереване навсегда). Сестрам посодействовал переехать с семьями в столицу. Младшую из них и в институт устроил, та уже после войны окончила Сельхоз, агрономом стала (понятно, по профессии не работала всю жизнь, но диплом – такая ценность по тем временам, такой престиж!).

Арменак женился на русской в возрасте 48 лет (ей было 24). Двое пацанов было у них. О Борисе читателю будет доложено. А младший, Юрий, закончил тот же мой экономфак МГУ (дневное отделение) годом позже меня. Едва этот Юрик пошел в школу, его мать бросила мужа (бабе только минуло 30, а ему уже почти 60, и тогда было не сочетаемо). Дядя прожил бобылем почти 20 лет, недовольный всем на свете. Запряг одного из братьев, моего отца, корни женьшеня выкапывать, крошил их, настаивал на спирту и продавал как самое действенное лекарство от рака… Изобретательный народ эти Оганяны! После войны его отец тоже имел «бизнес», торговал деревянными ложками на воскресных сельских рынках (меня иногда обзывали внуком гдала, дед ходил по рынкам и оповещал: «гдалы, гдалы» – то есть: «ложка, ложка»). Да, у каждой эпохи свои потребности. Научитесь распознавать их, и не будете бедствовать.

Много интереснее был Телемак, второй из братьев отца. Закончил, как водилось тогда, рабфак, а затем и Зооветинститут. Поработал в первое время в другом районе, а после смерти матери вернулся в родное село Ваагни (оно тогда еще Шагали называлось, по-персидски, потом переименовали). Еще в юности падал с лошади, сломал ногу, она неправильно срослась, хромал всю жизнь. Но работяга был – таких вам не встретить. Вот эпизоды.

Надо на зиму дров заготовить. Хромой дядя Телемак с рассветом запряг волов в арбу и айда в лес. Бензопила еще не изобретена (по крайней мере для армян, эпизод-то 48–50-го годов). Инструменты – ручная ножовка да колун. К ночи арба загружена, но ехать назад – в темноте. На горном сельском бездорожье арба перевернулась, дрова скатились по склону в овраг, метров 15 глубиной. Чертыхаясь, дядя распряг волов (пусть хоть они отдохнут), перетащил дрова (утром мы видели – куба 4 как минимум) наверх, вновь загрузил арбу, запряг волов и прикатил домой в 4 часа утра. Сыну Амуру (было лет 1112 ему, скончался в 2013-м 76-и лет), и мне (9, кажись, гостил у них) поручил разгрузить лес, уложить в штабель, разобраться с волами, а сам – спать.

Он часто приезжал в райцентр по делам, и обязательно – к нам. Был ведь старшим зоотехником своего колхоза, т. е. подчиненным младшего брата, моего отца. Раз как-то рано утром, часов в 10–11, закончив дела, пришел к нам. Матери дома нет, куда-то упорхнула. У подъезда – штабель дров неколотых. Ваши? – спрашивает. Ну, колун принесите, поработаем пока. Машину дров за 45 минут одним колуном разрубил и накидал во вход подъезда. Пройти никому пути нет. Команду нам – пацанам: тащите наверх, уложите на балконе (наша квартира – на втором этаже). Мы втроем дольше таскали, чем он их рубил. Еще история. Конец 20-х. Телемак учился на рабфаке в Ленинакане. В выходные ездил домой, работал на строительстве семейного дома. Раз получилось – работы много, на вечерний поезд не успевает. Поехал на ночном. А он приходит в Ленинакан в 4 утра. В 7 вставать, к 8 на занятия. Прогулы караются строго, за опоздания тоже по головке не гладят. Но утром проснулся с ясной головой, удивился чувству выспанности и с однокурсниками в гурьбе – на учебу. На первом же уроке: «Оганян, почему вчера пропустил занятия?» «Так воскресенье же было!» «Это кто тебе сказал? Сегодня вторник». Класс, ясное дело, ржет как табун меринов. Дядя не поймет ничего: да вы что? Я же в 4 утра приехал, поспал 3 часа и пошел на урок. Класс гогочет. Ему, наконец, рассказали, как накануне утром чуть ли ни ведро холодной воды вылили ему на голову, разбудить не смогли, махнули рукой и ушли на урок без него. А вечером будить даже не стали – пусть отоспится вдоволь. Он проспал 27 часов!

Он не был счастлив, дядя Телемак. Жена рано слегла больная (25 лет в постели лежала), дети получились неудачные, да разбежались по городам. После войны процесс урбанизации полным ходом шел и в Армении, все более или менее амбициозные рвались в города, села пустели. Из большой семьи деда в селе остался один дядя Телемак, без семьи, без жены (та кантовалась в городе у детей)… И так он прожил последние 6–8 лет жизни. Скончался внезапно, от инсульта. Накануне, в воскресенье, автобус из Кировакана попал в аварию, угробил несколько десятков человек. Дядя ждал двоих своих, они за едой должны были приехать, заготовил им много чего (мед, сыр, масло…). Об аварии дошел слух и до него. Сел на коня, погнал к месту катастрофы. Увидел тот ужас (автобус упал с моста через железную дорогу на контактную сеть и сгорел вместе с пассажирами). Там идентифицировать некого было. Удрученный, вернулся домой и обнаружил: дети приезжали (их в том автобусе не было, слава Богу), все забрали, пожрали много чего тут же, даже посуду за собой не убрали и, не дождавшись отца, уехали…

На следующий день труп дяди обнаружили сердобольные соседские бабы: что-то Телемак сегодня не появлялся, зайти проведать, что ли? Зашли. А проведать уже некого. Холодный.

Хорошую жизнь прожили двое следующих братьев (самый младший, Азат, ушел на войну с 3-го курса физмата университета и без вести пропал) – отец мой да Геворк. Дядя Геворк пил постоянно. Доза – поллитра в день. Чудный был человек, истый Оганян. И в семье пожалуй что счастливый. Старшая дочь самостоятельно окончила биофак. О сыновьях его – рассказ ниже, в «Братьях». Младшая дочь по-своему была счастлива. Женат был Геворк на младшей сестре своего зятя – мужа старшей сестры. Понятно? Крест-на-крест: ты на моей сестре женат, я – на твоей. Говорили, что младшие плюнули на все условности, соединились вопреки стариковским предрассудкам. Сохранили любовь до конца жизни.

Раньше всех обустроился дядя Геворк. Проработав пару лет в селе Караглух (младшая сестра моей мамы проживет там всю жизнь, муж ее из того же села окажется) и заработав там высокий авторитет, дядя (уже с двумя детьми) переехал в Ереван, каким-то чудом заполучил участок под дом, что-то наподобие оного быстренько сварганил, потом вечно его достраивал, попутно учительствовал в столице (историю преподавал) и, когда доверяли, руководил какой-нибудь школой столицы. Советскую власть не любил, вечно издевался над ней. И русских не привечал, считал свой народ намного лучше. Да кто из нас – без греха? Тот объем знаний, коим он обладал, только к таким выводам и мог его подвести. Хотя и общую атмосферу не стоит сбрасывать со счетов.

Об отце много чего еще расскажу дальше. А вот общая его характеристика: служил преданно, был раб по натуре. Точная его оценка – в его поздравлениях с новогодними праздниками своих первых секретарей райкома. Кто бы им ни был, отец считал своим долгом по армянской традиции с коньяками явиться ровно в 12 ночи.

Никто такого никогда не делал, его собственное «изобретение». Работал при этом от зари до полуночи (сельскохозяйственный вожак же!). Был истинный талант по части памяти, знал всего Туманяна наизусть, держал в голове тексты около двух тысяч песен, говорили, и математика ему давалась (не довелось проверять этот его талант, он с нами, своими детьми, не очень и общался, не умел, да ему и некогда было). Был отзывчив до недопустимости, реагировал на все просьбы любых самых дальних своих родственников. И – бессребреник: не воровал, не грабил, взятками не облагал… Часто в голодные годы я ходил получать его зарплату (весьма умело подделывал его подпись): не дождешься ведь, когда он домой придет с деньгами. Заведовал он тогда сельхозотделом, с окладом в 1000 рублей. Начисляли 824р. 28к. (за вычетом налога и облигаций). Потом повысили, аж 1800 получал. И налоги сократили, больно много иждивенцев. Но это – уже директором МТС. Утверждал сам союзный министр МТС в Москве (было и такое), руку ему жал (отца в командировку послали в Москву на это утверждение). С женой ладил хорошо. Она весьма умело им управляла, при внешнем впечатлении полной подчиненности. Умнее была, кажись…

Из сестер отца представляет интерес только старшая – Маргарит. Те двое были ординарными. Тетя Маргарит же – кладезь ума и терпимости. Замужем за (уж извините) никчемным мужем, сумела троих из детей (кроме младшего сына) довести до престижных дипломов, устроить в столице (муж работал на стройке, кормил семью, а бразды правления были в умелых руках тети Маргарит). Братьев и сестер своих тоже не забывала, всех привечала, при разногласиях мирила, успевала содействовать при нужде. Когда моя мать вот-вот должна была родить пятого (оказалось – пятую, наконец), именно старшая сестра отца (ей тогда было 50, старушка, по нашим понятиям) помогла, приехала к нам и обслуживала ораву в пять мужиков почти месяц, пока мать была в роддоме и восстанавливалась после родов.