на себя.
Джефф присмотрелся к Ельной улице. У всякой толпы есть сердце. У толпы на Ельной сердце было большим и очень черного цвета. Джефф ответил:
– Пастор Салли.
– Я вижу! – взвизгнул Снорт. – Я спрашиваю, какого дьявола они здесь забыли!
– Может, желают проголосовать…
Снорт уже надевал пальто и ругался себе под нос.
– Так что насчет комендантского часа? – увязался за ним Джефф. – Скажем, с пяти вечера…
– Большинство рабочих возвращается домой затемно, – отрезал Снорт, торопливо сбегая по ступеням вниз. – Встречи с избирателями, дарственные обеды, да и как быть со сменами? Не останавливать же всю промышленность из-за ваших прихотей…
Джефф при слове «промышленность» вспоминал титанов Саутленда – дымных великанов за бетонным забором, станочные линии и пилораму. В Воньшеке оставался малый свечной завод да пекарня.
Возможно, все смены этих предприятий и собрались на Ельной в этот час.
– Попрошу разойтись, – гаркнул Снорт, но его не замечали.
Говорил пастор, шептались люди. Джефф вежливо приподнимал шляпу, пытаясь пробраться ближе к центру толпы.
– …да еще и в эти трудные времена. Посмотрите на дом Господа! – вдруг разгневался Салли и ткнул пальцем в купола за спальным кварталом.
Честно сказать, купола смотрелись приличнее, чем весь Воньшек с этого ракурса.
– Мы забыли о Господе нашем! – закричала женщина.
Толпа зашевелилась – десятки рук принялись крестить тела, соседей, саму улицу.
– Это кара! Кара с небес! – брызнул слюной Салли. – Долг каждого гражданина внести пожертвование за молебен и строительство но…
– Мама, мама! Глянь!
– Ша-а-а-а! – вдруг заголосило само небо.
Джеффа чуть не сбили с ног.
– Ангелы! Они здесь! Вон же…
– Мама!
По разбитому асфальту ползали тени.
Большинство не прошло испытание верой. Джефф и сам бросился прочь, в узкий проем между почтой и главным управлением.
– Склоняюсь перед волею твоей, ибо… ибо! – забормотал Салли, подняв руки ввысь. Его подбородок дрожал. Может, он не сбежал лишь оттого, что ноги заледенели от страха.
– Пастор, бегите! – крикнул Джефф, а сам в ужасе смотрел на крылатых существ. Те и правда походили на ангелов. Две конечности снизу, две – на торсе сверху. И длинные когти, как у орлов.
Несколько верующих упали на колени и присоединились к священнику в молитве.
– Да упаси…
– Не остави нас…
Бах! Один из полицейских выстрелил. Не попал. Может, и не хотел попасть. Троица ангелов спикировала вниз, как по команде. Джефф отвернулся, вжавшись в стену. Его трясло.
На Ельной раздался хруст, загремела стрельба, кричали взрослые, плакали дети. Что-то ударилось об асфальт. Сильный ветер – явно от взмаха огромного крыла! – сдул шляпу детектива.
– Не стреляйте, не стреля-а-айте! – визжало святое лицо.
Джефф схватился за угол и высунулся в сторону Ельной. Последние верующие разбегались в стороны, а какая-то старушка ползла, обдирая колени. Два ангела уже схватили добычу, и только один, из самых мелких, с трудом поднимал пастора в небо, не осилив высоту в два этажа.
– Вали его! – орал Снорт, но сам почему-то не стрелял.
– Не стреля…
Одним взмахом ангел поднялся выше. Джефф уставился на голову ангела. Ничего святого: уродливая пасть, низкие надбровные дуги, вымаранная шея, грязный цвет…
Хрясь! Пуля прошла сквозь сизую челюсть, застряв где-то в затылке. Крылья вздрогнули, и пастора с ангелом потащило к земле.
– А-а!
Крик святого лица оборвался хрустом.
– За ними, в погоню! – тыкала пальцем старушка, так и не поднявшись с колен. – Ловите убивцу!
Из управления и соседних домов высунулись любопытные головы.
– Чего такое?
– Совсем сдурели, я вам…
– Господи, что это?!
Джефф еще раз взглянул на небо и перебежал улицу. Помог старушке подняться.
– Во дела, – высморкался Снорт.
– Что теперь скажете про мои прихоти, инспектор? – Джефф храбрился, хотя его все еще трясло.
Силуэты хищных то ли чудовищ, то ли ангелов отдалялись в сторону восточных холмов, за город.
Из укрытий показались люди, начался ропот:
– Они улетели? Все? Все?..
– Да что стряслось, мне кто-нибудь ответит?!
– Это не ангелы, они бы не…
Кто-то вытащил на встречу ребенка, и тот выл белугой. Посреди широкой улицы, подергивая задними лапами, лежала хищная тварь. Безжизненная рука пастора торчала из-под ее сизого бока.
– Ш-ша! – пыхтел ангел и смотрел черными глазами-бусинами. Те блестели на пернатом, почти человеческом лице, – если бы у людей водились такие широкие пасти и острые клыки.
Никто не рискнул сунуться ближе, пока тварь не издохла. А потом никого и не пускали. Полиция перекрыла улицу. Олин уже крутился рядом:
– Тело нужно отправить в лабораторию Саутленда. Сегодня же…
– Пастора?.. – спросил один из полиции.
– Чудовища, – подсказал Джефф.
– Принесите носилки и плотную ткань!
Джефф успел позавидовать профессорам большого города. Вечно им доставалось самое лучшее – зарплаты, регалии, всеобщая любовь. Экспонаты, сенсации…
Вот только перья ангела снова начали загибаться и тлеть.
– Этого не может быть, – Олин поправил очки и начал ощупывать сизую тушу. – Солнце только зашло! Как же…
От ангела за половину минуты остался один скелет. За вторую – истлел и он.
– Оповестите людей, – Снорт совладал с собой и вытер лоб платком. – Скажите, что…
– Что миссис Генсби защитит город от этой нечисти, – послышался уверенный женский голос.
Джефф повернулся ко входу в управление. Кандидат Восточного побережья гордо стояла, облокотившись на дверь. На ее лице сияла хищная улыбка.
***
К утру они уже парковались перед старыми складами на востоке.
– Странно. – Что-то не давало Джеффу покоя. – В ветхих зданиях много щелей. А здесь и окон полно. Так не укрыться от света…
– Все следы вели сюда, – оправдался Олин.
Со стороны складов доносилась блаженная тишина.
– Спят, засранцы.
– Быстро выследили, верно? – надулся Мори, будто в сострадании к хищникам. Кажется, версия с ангелами все еще не отстала от него.
– Недостаточно быстро, – маялся Снорт, торопливо подзывая своих людей.
– С другой стороны, – язвил один из полиции, – где бы им еще быть?
Джефф выдохнул:
– У старого причала на юго-востоке, в тоннелях Эшвин-дейл, на вышке у Щелочной…
– Так или иначе, – перебил его Снорт, явно переживая больше из-за настроения миссис Генсби, чем из-за погибших, – нам нужно прекратить это безобразие.
Джефф ухмыльнулся. Соглашались они с инспектором раз в год, и то случайно:
– Верно. Не то электорат Воньшека закончится до самих выборов…
Снорт его уже не слушал.
В заброшенное здание зашли без приключений: старые ворота давно сдали на металлолом. Семеро вломились с торца, остальные забежали с парадного входа. Джефф и Мори волочились в хвосте.
Послышалась ругань, но без выстрелов. А потом все почуяли смрад. Высокие балки подпирали железные перегородки под потолком. Кружили мухи, точно в храме смерти.
– Никого, сэр.
– Кроме костей? – поправил Олин, гнусавя через нос.
– А наверху? Второй этаж? На крыше! – спросил инспектор.
– Не смотрели, сэр.
– Так посмотрите же, мать вашу!
– Боюсь, на крыше их бы давно испепелил солнечный свет, – заметил Джефф.
– Не умничайте, Джеффри. Как по мне – эти твари рассыпаются сами по себе и появляются абы как!
– Интересная теория. В таком случае нам стоило поискать их в вашем кабинете.
«И ближе, и запах чуть лучше», – про себя заметил Джефф.
– Да уж, в вашем, Джеффри, и кошку не спрячешь, – огрызнулся Снорт.
Мори и след простыл. Кажется, его подвел желудок. Только Олин спокойно кружил возле костей и подсчитывал:
– Шестнадцать. Семнадцать…
Вылазка на крышу