того, чтобы просто не свалить из комнаты.
— Гадаешь, откуда мне столько всего известно? — понимающе улыбнулся Искра, — Уж не один ли из Мёртвых затесался в совет рода, думаешь?
— Есть такие мысли, — честно признался я и медленно подтянул под себя ноги, чтобы, в случае чего, можно было быстро подняться.
— И не зря, — ещё шире улыбнулся старик и рванул ворот своей холщевой рубахи, обнажив костлявое плечо.
На груди старца белел застарелый шрам очень странной формы. Словно на этом месте когда-то был сложный рисунок и его вырезали из тела вместе с мясом, а потом ещё и прижгли раскаленным железом.
— Это то, что я думаю? — осторожно спросил я.
— Молод я был, — негромко ответил старик, — Горяч и до тайных знаний жаден зело. Силу владеюшего рано в себе обнаружил, да не справился с ней. Много бед тогда наделал. А когда невмоготу совсем стало, слуги Эрлик-хана меня нашли. К себе приняли и братом своим признали. Семь лет я служил их богу верой и правдой. Себя почти потерял, да не до конца.
Рассказ старика напомнил мне признание анонимного наркомана из какого-то фильма. Те же интонации, та же грусть в словах и признание вины за прошлые ошибки. Вот только мой собеседник не себе здоровье портил, а людей убивал. Много и часто. Выбраться из подобной секты самостоятельно практически невозможно и в связи с этим возникал закономерный вопрос.
— И кто тебя вытащил? — внимательно наблюдая за поведением старца, спросил я.
— Однажды меня и ещё троих братьев послали отправить на суд нашего господина общину земледельцев. Сейчас я уже понимаю, что их староста просто отказался платить культу дань, но тогда я горел праведным гневом. Я жаждал лично покарать нечестивцев, которые посмели противиться воли хозяина загробного мира.
Искра отошёл в угол комнаты и набрал черпаком воды из бочки. Коротко блестнула вспышка красной энергии и старик приложился к черпаку, утоляя жажду. Я сглотнул сухой ком в горле, но говорить ничего не стал. Лучше перестраховаться.
— Четыре десятка душ, — невидяще глядя в стену перед собой, произнёс Искра, — Мы собрали их на площади селения и отправили на суд господина. Одного за другим. Детей, женщин, стариков… Всех. Там меня и нашёл Яромир. Я стоял на коленях посреди мёртвых тел и молился. Та деревня принадлежала ему. Братья бросились прочь, а я не решился прервать свой разговор с богом.
— Почему он тебя не убил? — спросил я.
— Потому что думал, что я давно мёртв, — развернувшись ко мне, горько усмехнулся старик, — Семь лет — большой срок. Никто не станет столько ждать отступника, который сбежал от справедливой кары. С тех пор я служу Яромиру и Смоленскому княжеству. Уже сорок лет прошло, а память о том дне так и не стерлась.
— Почему ты предлагаешь мне сбежать? — спросил я, посчитав рассказ обеседника законченным. Мои подозрения никуда не делись, но теперь я хотя бы получил частичное подтверждение преданности старца. После такого люди очень редко предают. Для этого они буквально должны переломить себя. По крайней мере, я очень хотел в это верить.
— Я всегда был рядом с Яромиром, — чётко ответил Искра, — Все эти годы. В бою и на пиру. И на тризне по его погибшему сыну я тоже был с ним. Я стоял рядом со старейшиной рода перед его смертью и видел всё.
— Ты говоришь загадками, — поморщился я, — Там было полно людей. Мало ли кто что видел?
— Княгиня видела лучника, — прямо глядя мне в глаза, произнёс старик, — Она знала что должно произойти и отступила в самый последний момент, когда сделать что-то уже было нельзя. Не вдова Ростислава был целью убийцы, а старейшина рода.
Глава 20
Перед глазами мгновенно появилась кровавая муть, а рука, помимо моей воли, метнулась к мечу. Княжич, о котором я ненадолго забыл, рвался к рулю, а в моем сознании гремел его яростный рев.
"Ложь!!!" — бесновался Алексей, пока я отчаянно пытался удержать контроль над собственным телом. В ход пришлось пустить вторую руку, которой я схватил себя за запястье. Должно быть, со стороны это смотрелось довольно забавно, но мне в этот момент было не до шуток, — "Убью! Как ты посмел! Мерзкий предатель, боги покарают тебя за грязные наветы!"
"Тихо ты!" — рявкнул в ответ я, — "Непонятно ещё ничего! Может ошибается он. Угомонись!"
"Кому ты веришь, пришлый? Мертвяку бывшему?!" — снова кинувшись в атаку, взревел Алёша, — "Давить их, гадов таких, без суда божьего и людского! Не бывают они бывшими!"
— Вижу, не веришь ты мне, княжич, — по-своему истолковав мои метания, проворчал Искра, — Сам бы не поверил в такое, да иной раз жизнь пуще всякой небылицы штуки крутит.
"Убью!" — внезапно успокоившись, холодно произнёс в моем сознании княжич и от уверенности в его голосе мне стало очень не по себе, — "Как есть убью, сволочь такую."
"Лёха, не горячись," — делая вид, что серьёзно задумался, ответил княжичу я, — "Давай я его сначала поспрашиваю, а потом уже выводы делать будем. В Смоленске такое дерьмо кипит, что я уже ничему не удивлюсь."
"Веришь Мертвому, значит, пришлый," — зловеще прошипел Алексей, — "Он клевещет, а ты и рад слушать. Счастлив, поди, что на матушку мою наговаривают."
"Так-то Искра в Совете рода состоит," — напомнил я. Привычка последовательно доказывать свою правоту никуда не делась и вылезала в самые неожиданные моменты, — "Твоего рода, Лёха, между прочим. И уже почти пол века. Раньше ты что-то об этом не сильно беспокоился."
"Раньше я живой был и о другом думал," — огрызнулся княжич, — "Покуда отец жив был, головы недруги поднять не смели, а нынче повылазили все. Один другого краше!"
— Кто ещё знал о твоей метке, Искра, — чтобы немного успокоить второй номер своего экипажа, вслух спросил я.
— Яромир знал, — невозмутимо ответил старик, — Он мне знак Эрлик-хана своей рукой сводил. Ростислав знал и сын его старший, что княжество принять должен был после отца.
"Ловко," — желчно бросил Алёша, — "И не спросишь ни у кого. Всех к предкам отправили сотоварищи его!"
— Почему думаешь, что княгиня с нападением связана? — задал следующий вопрос я и в моей голове презрительно фыркнул княжич, — Может случайно вышло? Или почудилось тебе?
— Может и так, — неохотно кивнул Искра, — Глаза уже не те у меня, да только силу родовую, от мути незнаемой отличить мне по силам. Неладное с матерью твоей творится что-то, княжич. И не первый раз я за ней странности всякие замечаю.
— Поясни, — слегка перекосившись от мысленного усилия и