Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Свалился в обморок? — повторила миссис Гейбл в изумлении. — И рвота была? Я иду с вами! Мне приходилось работать сиделкой в Бостоне.
Пирс обрадовался помощи, пусть даже этой, на его взгляд, вздорной особы, тем более что та вдруг стала сама любезность.
— Позвольте мне! — Она отворила для Пирса дверь каюты и засуетилась вокруг. — Сюда, на нижнюю койку. Очень хорошо! Ничего не предпринимайте, пока я не вернусь с походной аптечкой.
Вскоре она вернулась с маленьким кожаным саквояжем.
— А теперь можете быть свободны, — сказала она величественно.
У Пирса возникло искушение поставить ее на место парой резких слов, но вид Жоржа, такого трогательного в своем беспомощном состоянии, удержал его. Он вдруг вспомнил Ласточку и то, как в их единственную ночь она сначала поникла в его объятиях, как надломленная лилия.
Он чуть было не погрузился в воспоминания о том, что случилось вскоре после этого, но миссис Гейбл напомнила о себе сухим покашливанием.
— Ухожу, ухожу, — проворчал он, позволяя всей своей недоброжелательности проявиться в тоне этих слов.
Жоржетта очнулась от того, что кто-то заботливо укутывал ее одеялом. Веки были неправдоподобно тяжелыми, и пришлось приложить усилие, чтобы их приподнять.
— Ну-с? И что вы можете сказать в свое оправдание, юная леди?
Девушка попыталась припомнить, какой проступок совершила на этот раз, потому что именно этот вопрос мама задавала, стоило ей провиниться.
— Я жду!
Туман перед глазами рассеялся, и взгляду Жоржетты явилось лицо миссис Гейбл с осуждающе поджатыми губами. Достойная леди сидела на краю постели, а сама она… она лежала, укрытая по самый подбородок. Девушка приподняла голову и огляделась. Кофр Пирса, обычно аккуратно уложенный, был открыт и разворошен. Это подтолкнуло память, и она вспомнила разговор с Пирсом, его обвинения и, наконец, ужасную угрозу расправиться с отцом.
— Я все еще жду объяснений, мисс Пакуин, — произнесла миссис Гейбл, кладя руку ей на лоб и заставляя опуститься на подушку. — Ведь на самом деле к вам нужно обращаться «мисс», не так ли?
Мисс? Жоржетта под одеялом схватилась за грудь и обнаружила, что повязка исчезла. Более того, и ничего иного на ее теле не было. Она лежала обнаженная, но почему? Ах да, ей стало дурно, и эта добрая женщина, должно быть, раздела ее и уложила.
— Я узнала ваш маленький секрет, дорогая моя, и должна сказать, что просто шокирована! Позволю себе предположить, что где-то существует миссис Кингстон, которая будет шокирована еще сильнее.
— Миссис Кингстон? — озадаченно повторила Жоржетта.
— О ней мы поговорим позже, а пока давайте обсудим состояние вашего здоровья. В обмороки ни с того ни с сего не падают, дорогая моя. Извольте припомнить, когда в последний раз у вас случилось систематическое женское недомогание. Надеюсь, вы способны запомнить дату?
Систематическое женское недомогание? О чем, ради всего святого, идет речь? Девушка была совершенно сбита с толку.
— Я говорю о ваших месячных, юная леди! — сурово уточнила миссис Гейбл, заметив ее недоумение.
Жоржетта наконец поняла — и очнулась, словно кто-то поднес к ее носу ватку с нашатырным спиртом.
— Судя по вашей реакции, вы потеряли счет времени, — с едким сарказмом заметила достойная дама.
До этого момента Жоржетте в голову не приходила мысль о возможной беременности, теперь же, оглядываясь в прошлое, она видела, что за все время, что она провела бок о бок с Пирсом, «женское недомогание» ни разу не досаждало ей. Но сколько времени прошло? Она не имела ни малейшего понятия, потому что мысли постоянно были заняты другим.
— Какое сегодня число?
— Двадцатое сентября.
Это сообщение повергло Жоржетту в отчаяние. Глаза заволокло слезами, но совсем не по той причине, которую предполагала, конечно, миссис Гейбл. Просто каждый год двадцать первого сентября она получала объятия и поцелуи. И конечно, подарки. Впрочем, один подарок был — беременность.
— Завтра день моего рождения.
— Ах, вот как! В этот день ваша матушка произвела вас на свет. Как вы думаете, что бы она сказала по поводу неприятностей, в которые вверг вас этот человек? Похоже, только к лучшему, что она не дожила до этого дня… если вы сказали мне правду, разумеется. Пока я не могу найти в ваших рассказах о себе ни капли истины.
— Вы правы, — тихо произнесла девушка. — Если бы мама была жива, она бы…
Сначала слезы покатились по щекам безмолвно, потом пришли рыдания, отчаянные и захлебывающиеся. Миссис Гейбл молча привлекла ее к себе и покачивала, как ребенка, пока взрыв отчаяния не миновал. Тогда она помогла Жоржетте улечься и заботливо подоткнула одеяло. Девушка была совершенно опустошена.
— Не нужно так переживать, дитя мое, — сказала достойная леди, убирая влажные волосы с ее виска. — Все будет хорошо. Отдыхайте и набирайтесь сил. Помните, что отныне вам придется думать не только о себе, но и о будущем ребенке. Об остальном позабочусь я.
— Что вы собираетесь делать? — испугалась Жоржетта.
— Нет никакой причины расстраиваться еще больше. Это повредит ребенку.
— Да, но вы не должны…
— Тише, тише, — сказала миссис Гейбл непреклонным тоном, слегка прикрывая ей рот ладонью. — Я знаю, как следует действовать в подобных случаях. Просто предоставьте это мне.
— Нет! Я не хочу! Вы не должны ничего говорить ему! И никому другому!
— Дорогая моя, вы слишком взволнованны, а это нехорошо. Подышите глубоко, иначе можете снова потерять сознание. Я дам вам одну микстуру…
Она порылась в саквояже и выудила какую-то склянку.
— Только обещайте мне ничего никому не рассказывать! — настаивала Жоржетта.
— Да-да, это именно то, что нужно, — вполголоса произнесла миссис Гейбл, не обращая на ее слова никакого внимания, откупорила склянку и поднесла к губам девушки. — Достаточно одного глотка.
Жоржетта открыла рот, чтобы запротестовать, и он тотчас наполнился неприятной на вкус жидкостью. Пришлось поскорее проглотить ее, чтобы освободить рот.
— Дайте слово, что не скажете!
— Ай-яй-яй! — Миссис Гейбл с досадой покачала головой. — Это слишком большая доза. — Но потом она пожала плечами, закупорила склянку и убрала в саквояж, говоря: — Оно и к лучшему. Вы уснете почти мгновенно, и это пойдет вам на пользу.
Жоржетта почувствовала, что тело ее расслабляется, становится невесомым, а язык отказывается произносить слова.
— Обещайте… — все же произнесла она.
— Все что угодно, дорогая моя, — рассеянно откликнулась достойная леди, подтыкая одеяло. — Чем дольше вы проспите, тем лучше. Все будет хорошо, все будет просто прекрасно…
- Нимфа - Мишель Яффе - Исторические любовные романы
- Очаровательная незнакомка - Эйна Ли - Исторические любовные романы
- Дитя Феникса. Часть 1 - Барбара Эрскин - Исторические любовные романы