за тебя Пизон? Наверняка утешал свою русскую журналистку? – проворчал Пизон.
– У вас есть новости, шеф? – настаивал на своем Ленуар.
– Одни участники погрома – члены банды «Могикане Монпара». Хвосту удалось уйти, а остальные его боятся и молчат. Да и сами не знают, кто их нанял побить русских. Сказали, правда, что велено было метить танцовщикам не в голову, а по ногам. Значит, действовали не стихийно, а осознанно, Ленуар, – покачал указательным пальцем Пизон.
– А рабочие откуда? – спросил Ленуар.
– Поденщики. Они и вовсе то мычат, то клянут на чем свет стоит всех иностранцев. А еще мануфактурные были.
– Говорят, что они пели «Марсельезу», когда напали?
– Да, орали припев…
– А что еще они кричали? – Ленуар весь обратился в слух.
Пизон посмотрел на своего подопечного и устало шлепнулся в свое продавленное кресло.
– «Да здравствует Франция! Да здравствует король!» – вот что они кричали… Я сдал рабочих в политический отдел, пусть там разбираются. Некоторые даже не знали, как зовут Нижинского. А ты где был?
Ленуар молчал. Казалось, он погрузился в собственные мысли и забыл о существовании начальника. Пизон нахмурился. Всю жизнь он отдал полиции, а от лучших агентов никогда даже «спасибо» не услышишь…
– Шеф, по-моему, я что-то нащупал, – очнулся наконец Ленуар. – Вам не кажется странным, что Хвост распевал «Марсельезу», республиканский гимн, а рабочие кричали «Да здравствует король!»? Бандит выбрал припев только из-за слов, как настоящий «могиканин», в политике и лозунгах он не разбирается. Но почему рабочие кричали «Да здравствует король!»?
– Они потеряли свои рабочие места и попали под влияние?
– Именно! Ими манипулируют. Сами они хотят только социальной справедливости! Они хотят хлеба, и их недовольство используют против правительства. Штрих первый. А кто у нас в оппозиции действующему правительству? Партий много, но кто среди них за короля выступает? Правильно, националисты. Штрих второй. Вы спрашиваете меня, где я был. Я ужинал, но не с Николь, а с одним из главных акционеров Le Figaro Раймондом Фейдо.
– И что он тебе сказал? Небось только улыбался и ласкал твой слух речами, отполированными в государственном совете, – снова проворчал Пизон.
– Да, шеф. Этот человек никогда не станет откровенничать с полицией, но наша встреча не прошла даром.
– Неужели? Ты поужинал в хорошем ресторане? – у самого Пизона уже давно урчало в животе, поэтому разговоры об ужине его несколько раздражали.
– Он невольно выдал себя. Фейдо носит очень оригинальные запонки. На круглом синем фоне желтая лилия…
– Да, учитывая то, что мы живем во Франции, это более чем оригинально, Черный. Браво! Ты очень наблюдателен.
– Это не просто лилия. Это лилия, обведенная желтой линией в золотом кольце, – продолжал сыщик.
– И что это значит?
– Это значит, что мсье Раймонд Фейдо – член националистической партии «Аксьо́н франсе́з», хотя официально он просто государственный советник. Штрих третий и последний. Он все отрицает, но только он мог заставить Кальмета снять статью Брюсселя. До сих пор я шел по ложному следу. Мне казалось, что на Нижинского охотится один человек, я искал личные мотивы, но я ошибался! Как может один человек заварить такую масштабную кашу? Сначала убийство Чумакова… Убийца не знал, как выглядит Нижинский, поэтому перепутал его с другим танцовщиком. Значит, его кто-то нанял, а он допустил ошибку. Затем эта история с отравленной помадой… Беркли заявила, что хотела отомстить Нижинскому. Может, это и так. Но может, ей кто-то подсказал эту идею? Зачем кардиналу пытаться отменить спектакль и угрожать католикам отлучением от церкви? Кто мог попасть на праздник Пуаре и не побояться поджечь его дом, чтобы достигнуть своей цели? Этот человек либо очень высоко стоит и обладает широкими связями… Либо речь идет об организованной группе людей. В любом случае за этим скрывается партия «Аксьон франсез»! Все сходится, Пизон.
– «Аксьон франсез»? Тогда это не наше дело… – насупился Пизон.
– Но мы уже по уши в этом деле, шеф! Если мы ничего не предпримем, в этот раз спросят с нас, потому что я до сих пор не нашел убийцу Чумакова. Норман еще здесь?
– Норман Дюбантон? Зачем он тебе?
– Он ведь давно в политической бригаде… Нам нужен список членов партии «Аксьон франсез».
– Он тебя терпеть не может, Черный.
– Это не важно, речь сейчас идет не обо мне, а о том, чтобы закончить это проклятое дело!..
Через десять минут в кабинет Марселя Пизона просочилась тень Дюбантона. Под глазами у агента висели мешки, а тонкое безусое лицо морщинилось от усталости. Он протянул Пизону копию набранного на печатной машинке списка членов партии «Аксьон франсез», стараясь даже не коситься в сторону Ленуара.
– Лично вам в руки, мсье Пизон.
Шеф бригады краж и убийств покачал головой и, не глядя, передал список Ленуару. Дюбантон скрестил перед собой руки и сказал:
– Это конфиденциальная информация. Если список попадет не…
– Не волнуйтесь, коллега, список в нужных руках, – просматривая документ, заявил сыщик. – Я не буду выносить его из кабинета, а попытаюсь запомнить. Здесь всего две дюжины имен. Фейдо, шеф, значится одним из первых.
– Раймонд Фейдо? Да, мы следим за ним, он неприкасаемый, но и не самый опасный.
– А кто же, по-вашему, самый опасный? – спросил Ленуар, не отрывая взгляда от бумаги. – Шарль Моррас?
– Моррас – идеолог партии. Он опасен тем, что воздействует на умы людей, но поскольку сам он никого не убивает, нам не за что его арестовывать.
– А где можно послушать его речи?
– Тебе, Ленуар – нигде. Члены партии «Аксьон франсез» не допускают полицию на свои сходки. А по тебе издалека видно, что ты сыщик. Наши люди годами работают, чтобы вовремя добывать сведения о деятельности этой партии, а ты хочешь просто прийти и послушать… Нет, так просто это невозможно!
– Предоставь это мне, Дюбантон. Я не спросил, как мне проникнуть на их собрание. Я спросил, где мне найти этого Морраса.
Пизон закатил глаза. Когда Ленуар что-то хотел, его ничто не могло остановить…
– На обувной фабрике Эмиля Дрессуара. Моррас будет завтра там выступать. Это в Бельвиле, на улице Рампаль. Только сразу предупреждаю: вход туда исключительно по рекомендации товарищей, а тебя никто рекомендовать не будет. Нельзя так быстро завоевать доверие.
Ленуар вернул Пизону список и кивнул. Настенные часы показывали десять тридцать. Время ускользало, но сегодня сыщик настроился его догнать. В конце концов, слово «аксьон» предполагало «действие», а не «ожидание».
По долгу службы Ленуар знал Бельвиль не понаслышке. Но как пройти и затесаться среди рабочих, если на тебе белая сорочка и черный сюртук? И к кому обратиться в столь