описанию, за Землеройку могли принять даже Ленуара.
Между тем к такому же пьяному в стельку Рогажу подсел один из завсегдатаев заведения. Наклонившись к косоглазому рабочему, он тихо спросил:
– Ты зачем сюда флика привел? Продался, гнида?
Рогаж вздрогнул.
– Этот полицейский меня два года назад в скрипку засадил так, что пришлось потом волынку в тюрьме тянуть несколько месяцев. А ты, Рогажка, его сюда приволок…
Седрик Рогаж посмотрел на Ленуара. Зрачки косого сузились, словно смотрели на зажженную спичку.
Ход каминных часов
2 июня 1912 г., вечер воскресенья
Черный дым и вонь от горелой мебели… У Брони на глазах слезы. От отчаяния или от дыма? Николь не понимает. Она трясет Броню за плечи и кричит ей: «Ты меня слышишь? Сдирай шторы! Ты меня слышишь? Их надо намочить!» Но Броня не отвечает. В ее глазах ужас. Она смотрит на Николь и шепчет: «Нет! Ты… посмотри на свою шею… Нет!»
Николь вздрагивает и заставляет себя поднять веки. Что это? В руках у нее простыня. В груди болит, дышать тяжело. Она дома?.. Да, это ее комната… Все закончилось… Только голова кругом. Николь вспомнила про вчерашнюю ночь. Помада… Ленуар… Где он?..
Часы на камине показывали уже полдень. Тик-так, тик-так… Этот звук начал сводить Николь с ума. Надо было встать, но тело ее не слушалось. Какой сегодня день? Воскресенье! Значит, в редакцию она не опоздала, потому что редакция закрыта…
Николь с трудом приподнялась и потянулась за домашним платьем. У него на рукаве разошелся шов. Почему Ленуара нет рядом? Ведь он ее привез домой. Или это был не он? В голове все смешалось. Николь встала и обошла все комнаты. Там было так же пусто, как в ее сердце. «Тик-так, тик-так», – все громче тикали каминные часы.
На глаза снова попалось разорванное платье. Надо зашить прореху. Надо навести порядок в доме, и тогда в голове тоже все прояснится. Да и Ленуар наверняка скоро вернется. Нужно было поторапливаться.
Николь любила шить, просто не любила себе в этом признаваться. Готовое платье стоило дорого, да и не всегда хорошо сидело на плечах и на талии. Мать научила Николь шить еще в детстве. Со временем бывшая продавщица в Bon marché с ловкостью заправской швеи научилась шить себе платье и подгонять готовое, купленное в магазине.
Швейная машинка Singer обошлась им с матерью дорого, но с тех пор верно им служила. Особенно было приятно заниматься рукоделием, пока маман отдыхала в Ницце или в Ментоне со своим очередным поклонником: никто не стоял у Николь над душой и не делал замечаний о том, ровный вышел шов или нет.
Девушка заправила в машинку синюю нитку в тон платья, проверила шпульку и натяжение нити и за пару минут прострочила рукав. Щелкнув ножницами и спрятав концы от шва, Николь удовлетворенно посмотрела на результат своей работы и снова переоделась.
Десять тридцать. Габриэля не было. Позавтракав на скорую руку, Николь подождала еще час, воображая себя верной супругой и представляя, как тепло встретит полицейского, когда он вернется, как поблагодарит его за то, что отвез ее вчера домой… Однако за это время никто к ней так и не постучался. Романтичный образ преданной супруги явно существовал только у нее в голове.
Ровно в полдень Николь отправилась на кухню. Сначала решила, что приготовит овощное рагу только для себя. На одну персону. Но руки сами начистили овощей на всю кастрюлю. Пообедала. Часы на камине тикали нестерпимо громко, поэтому Николь подошла и развернула их к стенке.
Попробовала почитать, но через две страницы поняла, что не знает даже, какую книгу взяла с полки! Бросила. Что же это получается? Где этот Ленуар? И вообще, с чего это вдруг ей, прогрессивных взглядов девушке, почти суфражистке, сидеть в аккуратном платье и ждать какого-то… какого-то тайного агента французской полиции, когда он становится настолько тайным, что исчезает на целый день! Завтра в конце концов надо идти на работу в редакцию, а потом еще отвести, как обещала, Нижинских к Кристиану для заказа обуви.
В квартире было жарко и пусто. Николь сняла свое домашнее платье и накинула сорочку. Девушка убрала все бумаги с письменного стола и задвинула швейную машинку в дальний угол. Потом вытащила из шкафа тяжелую печатную машинку Remington и поставила ее прямо по центру стола.
Когда мать узнала о том, что Николь взяли в редакцию Le Petit Parisien, она сначала очень взбеленилась, но перед самым отъездом на море подарила дочери печатную машинку, купленную у старьевщика. Машинке было уже лет двадцать. Белые круглые кнопки и железные рычажки с буквами закрывали две изящные лакированные крышки с цветочными мотивами. Раньше Николь всегда писала от руки, но пришло время разобраться с новым для нее аппаратом. Если она научится быстро печатать, то сможет сдавать свои статьи в самом современном виде: на отдельном листе для редактора и полиграфиста и копию – для архива. Николь вставила бумагу и написала заголовок «Когда Пуаре играет с огнем»…
Печать на машинке заняла весь оставшийся день. Николь не торопилась и, чтобы не сделать ошибок, заранее продумывала каждое предложение. Опечатки все равно случались, но девушка была им даже рада. Набрав всю статью, она заправляла новый лист под массивный крутящийся цилиндр и начинала печатать текст заново. С каждым ударом появлялась новая буква, а в голове стирались оттенки мрачных мыслей. К концу вечера Николь окончательно взбодрилась, сложила статью в ящик письменного стола и решила, что раз гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
Надев модное зеленое платье в два полупрозрачных слоя и шляпку с рыжим пером, Николь направилась на площадь Бюси. В конце концов, может, с Ленуаром что-то случилось? После одного из своих романов с персидским князем мать всегда говорила: «Судьба подобна благородной арабской кобылице: трусливого сбросит, а мужественному покорится». Пребывать долго в неведении и ожидании Николь не любила – надо было срочно брать вожжи судьбы в свои руки. Перед уходом повернула каминные часы циферблатом в гостиную. Они показывали уже десять. На улице темнело, пошел дождь…
Доминик, консьержка в доме Ленуара, встретила Николь с удивлением, но радушно.
– Габриэль сегодня приходил только днем. Переоделся и снова ушел. Да вы садитесь сюда, давайте вместе его подождем, мадемуазель. Хотите кофе? Я готовлю лучший кофе в этом квартале! У меня по утрам заказывает себе кофе даже владелец парфюмерного магазина…
Николь села на предложенный стул. Обеим женщинам хотелось