одного, или мало, Повиснут на ветвях, что дрожат от холода: Голые, разрушенные хоромы, Где раньше пели милые птицы.
Как вы знаете, это сонет 73 Шекспира, который вы постоянно читаете в постели. Мне он нравится по многим причинам. Во-первых, он просто замечательно звучит - произнесите его вслух пару раз, и вы начнете слышать, как слова перекликаются друг с другом. А еще это ритм. Я часто читаю его на уроках, когда объясняю метр и сканворд - как ударные и неударные слоги функционируют в поэтических строках. Но то, что действительно работает здесь и в следующих десяти строках, - это смысл: оратор всерьез чувствует свой возраст и заставляет нас тоже почувствовать его: эти ветви, дрожащие на холодном ветру, эти последние увядшие листья, все еще висящие, пусть и с трудом, под навесом, эти пустые конечности, которые раньше были так полны жизни и песен. Его листья, его волосы, как мы можем предположить, в основном увяли, а его придатки менее решительны, чем раньше, и, конечно, он вступил в более спокойный период, чем его молодость. Ноябрь в костях; у меня болят суставы от одной мысли об этом.
Теперь о главном: Шекспир не изобретал эту метафору. Это клише осени/средневековья было довольно скрипучим в коленях задолго до того, как он ухватился за него. Что он делает блестяще, так это наделяет ее конкретностью и непрерывностью, которые заставляют нас действительно увидеть не только то, что он описывает - конец осени и наступление зимы, - но и то, о чем он действительно говорит, а именно: говорящий стоит на пороге старости. И, конечно, он, будучи самим собой, снова и снова использует это в своих стихах и пьесах. "Сравнить ли мне тебя с летним днем?" - спрашивает он. "Ты прекрасней и умеренней". Какая возлюбленная сможет отвернуться от него? Когда король Лир бушует в своем стариковском безумии, он делает это в зимнюю бурю. Когда юные влюбленные убегают в заколдованный лес, чтобы разобраться в своих романтических трудностях и тем самым занять подобающие им места во взрослом мире, это происходит в летнюю ночь.
Не всегда вопрос упирается в возраст. Счастье и неудовлетворенность имеют свои сезоны. Неприятный король Ричард III гневно осуждает свое положение, говоря с сарказмом в голосе: "Сейчас зима нашего недовольства, / Ставшая славным летом благодаря этому сыну Йорка". Даже если мы не знаем, что он имеет в виду, мы знаем по его тону, что он чувствует, и мы уверены, что это не говорит ничего хорошего о будущем сына (с игрой на "солнце") Йорка. В других местах он говорит о временах года как о временах с соответствующими эмоциями, как в песне из "Цимбелина" с ее "Не бойся больше солнечного зноя, / Ни яростных зимних буйств". Лето - это страсть и любовь, зима - гнев и ненависть. Книга Экклезиаста говорит нам, что всему есть свое время. Генрих VI, часть II, дает нам шекспировскую формулу того же самого, хотя и более неоднозначную: "Иногда самый яркий день застилает туча, / И после лета всегда наступает / Бесплодная зима с ее гневным холодом; / Так заботы и радости сменяют друг друга, как сменяются времена года". Даже названия его произведений говорят о том, что времена года имеют для него значение: "Зимняя сказка", "Двенадцатая ночь" (то есть последний из двенадцати дней Рождества), "Сон в летнюю ночь".
Конечно, времена года - это не частная игровая площадка нашего величайшего писателя. Мы иногда относимся к старику Уиллу так, будто он - начало, середина и конец литературы, но это не так. Он начал одни вещи, продолжил другие и закончил третьи, но это совсем не одно и то же. Некоторым другим писателям тоже есть что сказать о временах года в связи с человеческим опытом.
Возьмем, к примеру, Генри Джеймса. Он хочет написать историю, в которой молодость, энтузиазм и отсутствие приличий, характерные для все еще сравнительно новой американской республики, вступают в контакт с душным, безэмоциональным и скованным правилами миром, которым является Европа. Он должен преодолеть первоначальную проблему: никто не хочет читать о геополитических образованиях, находящихся в состоянии конфликта. Поэтому ему нужны люди, и он находит пару настоящих красавиц. Одна из них - девушка, американка, молодая, свежая, непосредственная, открытая, наивная, кокетливая, может быть, даже слишком; другой - мужчина, тоже американец, но давно живущий в Европе, чуть старше, измученный, житейский, эмоционально закрытый, косвенный, даже скрытный, полностью зависящий от хорошего мнения окружающих. Она - вся весна и солнце; он - вся морозная неподвижность. Имена, спросите вы. Дейзи Миллер и Фредерик Уинтерборн. Действительно, все слишком идеально. И очевидно. Вы удивляетесь, почему мы не чувствуем, что наш интеллект оскорблен. Ну, во-первых, он как бы вставляет имена, а затем делает акцент на ее фамилии, которая выходит за рамки обыденности, и на ее родном городе, который, черт возьми, является Скенектади. Мы настолько увлекаемся этими аспектами, что фамилия кажется нам всего лишь причудливым пережитком старых времен, которые для Джеймса не были старыми. В любом случае, как только вы обращаете внимание на игру с именами, вы практически знаете, что все закончится плохо, поскольку маргаритки не могут расцвести зимой, а вещи расцветают. С одной стороны, все, что нам нужно знать, заключено в этих двух именах, а остальная часть повести - это просто глосса на эти два говорящих имени.
Времена года также не являются исключительной собственностью высокой культуры. Mamas & the Papas, выражая недовольство зимой, серым небом и коричневыми листьями, исполняют "калифорнийскую мечту", желая вернуться в страну вечного лета. Саймон и Гарфанкел в песне "A Hazy Shade of Winter" рассказывают о том же, что и раньше. The Beach Boys сделали очень прибыльную карьеру на стране счастливого лета, исполняя все эти песни о серфинге и круизе. Отправляйтесь на пляж со своей доской для серфинга и кабриолетом Chevy в мичиганском январе и посмотрите, что из этого получится. Боб Сегер, который сам родом из Мичигана, ностальгирует по первому лету свободы и сексуальной инициации в песне "Night Moves". Все великие поэты знают, как использовать времена года.
Времена года обозначают один и тот же набор смыслов примерно с тех пор, как кто-то что-то пишет. Возможно, в нас вбито, что весна связана с детством и юностью, лето - со взрослой жизнью, романтикой, самореализацией и страстью, осень - с упадком и средним возрастом, усталостью, но и урожаем, зима - со старостью, обидой и смертью. Эта модель настолько