пока не покидает свой мичиганский дом и не отправляется на родину семьи в восточную Пенсильванию и Виргинию. В холмах и впадинах (не похожих на те, которые Тейлор Грир вынуждена покидать, чтобы дышать) он обретает чувство корней, чувство ответственности и справедливости, способность к искуплению и щедрость духа, о которых раньше и не подозревал. В процессе он теряет почти все, что ассоциируется у него с современным миром, - Chevrolet, изысканную одежду, часы, обувь, - но они оказываются той валютой, на которую он покупает свою настоящую ценность. В какой-то момент прямой контакт с землей (он сидит на земле, прислонившись спиной к дереву) дает ему интуицию, которая спасает ему жизнь. Он успевает вовремя среагировать, чтобы отразить нападение убийц. Он не смог бы сделать ничего из этого, если бы оставался в привычной географии; только покинув "дом" и отправившись в путешествие к своему настоящему дому, он может найти свое настоящее "я".
Думаю, не будет лишним сказать, что география может быть характером. Взять хотя бы вьетнамский шедевр Тима О'Брайена "В погоне за Каччиато". Главный герой, Пол Берлин, признает, что американские солдаты не знают этой земли, не понимают, с чем они столкнулись. А это запретное место: сухое или влажное, но всегда жаркое, полное воды, кишащей микробами, и пиявок размером со змею, рисовых полей, гор и воронки от снарядов. И туннели. Туннели превращают саму землю во врага, поскольку земля скрывает бойцов Вьетконга только для того, чтобы доставить их практически в любое место, обеспечивая внезапные атаки и внезапную смерть. В результате ужас придает земле угрожающий вид в сознании молодых американцев. Когда одного из них убивает снайпер, они приказывают уничтожить близлежащую деревню, а затем сидят на холме и смотрят, как снаряд за снарядом, чередуя взрывчатку и зажигательный белый фосфор, разрушают деревню. Таракан не смог бы выжить. Зачем они это делают? Это не военная цель, а всего лишь деревня. Пуля была выпущена из деревни? Не совсем, хотя стрелявший был либо жителем деревни ВК, либо солдатом, укрывшимся в деревне. Он все еще там? Нет, это место безлюдно, когда они ищут мести. Можно утверждать, что они охотятся за сообществом людей, приютивших врага, и, конечно, в этом есть свой элемент. Но настоящей мишенью является физическая деревня - как место, как центр тайны и угрозы, как чужеродная среда, как родовой дом потенциальных врагов и неопределенных друзей. Отряд выливает свой страх и гнев на землю в этот маленький, представительный ее кусочек: если они не могут преодолеть большую географию, они могут хотя бы выразить свою ярость против меньшей.
География также может играть, и часто так и происходит, вполне конкретную сюжетную роль в литературном произведении. В ранних романах Э. М. Форстера английские туристы, путешествуя по Средиземноморью, находят способы озорства, как правило, невольно и не всегда комично. Например, в романе "Комната с видом" (1908) Люси Ханичерч отправляется во Флоренцию, где избавляется от унаследованной от расы жесткости и теряет свое сердце из-за Джорджа Эмерсона, вольнодумного сына пожилого радикала. Она находит то, что выглядит как скандал, но в конечном итоге обретает свободу, и большая часть этой свободы проистекает из страстной, огненной природы итальянского города. Большая часть комедии в романе вырастает из борьбы Люси за то, чтобы примирить то, что она "знает", с тем, что она считает правильным для себя. Она не одинока в своей борьбе: большинство других персонажей так или иначе сталкиваются с неловкостью. Более поздний шедевр Форстера, "Проезд в Индию", посвящен другим видам беспорядков, которые вырастают из неправильного поведения англичан как правителей Индии и из очень запутанных чувств, обуревающих недавно прибывших на субконтинент. Даже наши лучшие намерения, как он полагает, могут привести к катастрофическим последствиям в чужой среде. Спустя полвека после легковесных комедий Форстера о безрассудстве в Италии Лоуренс Дарелл открывает целую культуру распутников и шпионов в своей прекрасной тетралогии "Александрийский квартет". Его североевропейские персонажи, перемещенные в Египет, демонстрируют всевозможные извращения, сексуальные и прочие, от старого моряка со стеклянным глазом и пристрастием к молодым мальчикам до кровосмесительных Людвига и Лизы Пурсеварден и почти все неспособны хранить верность супругу или любовнику. Дарли, рассказчик первого и четвертого томов, сообщает нам, что в Александрии существует по меньшей мере пять полов (хотя уточнять их он оставляет нашему воображению), а затем демонстрирует их нам на полном ходу. Можно было бы предположить, что жара египетского лета вызовет некоторую вялость у этих и без того перегретых северян, но доказательств тому мало. Очевидно, что англичанин, освободившийся от вечного дождя и тумана, практически неудержим.
Что отличает сексуальное поведение героев Форстера от поведения героев Дарелла, помимо времени, так это Д. Х. Лоуренс. Его произведения, кульминацией которых стал перегруженный и печально известный, хотя и не всегда удачный, роман "Любовник леди Чаттерлей", открыли путь к большей сексуальной прямоте. Как и многие современные писатели, он отправлял своих героев на юг в поисках неприятностей, но любопытно, что эти неприятности, как правило, не были сексуальными, поскольку он, будучи достаточно продвинутым, мог втянуть своих людей в сексуальные проблемы прямо посреди заторможенной Британии. Вместо этого, когда его путешественники находят солнечный свет на юге, они также сталкиваются с любопытными и порой опасными политическими и философскими идеями. Криптофашизм в Австралии в фильме "Кенгуру" (1923). Психосексуальные мужские связи в "Роде Аарона" (1922). Возвращение старой мексиканской религии крови в романе The Plumed Serpent (1926). Желание и власть в маленькой повести "Женщина, которая ускакала" (1928). Лоуренс использует географию как метафору психики - когда его герои едут на юг, они действительно копаются в своем подсознании, погружаясь в область самых темных страхов и желаний. Возможно, нужно быть ребенком из шахтерского городка в Ноттингемшире, каким был Лоуренс, чтобы понять всю привлекательность солнечного юга.
Разумеется, это касается не только Лоуренса. Немец Томас Манн отправляет своего пожилого писателя в Венецию умирать (в романе "Смерть в Венеции", 1912), но не раньше, чем обнаружит в себе отвратительную полосу педерастии и нарциссизма. Джозеф Конрад, величайший польский писатель Англии, отправляет своих героев в сердца тьмы (так он называет один рассказ о путешествии в Африку), чтобы они обнаружили тьму в своих собственных сердцах. В романе "Лорд Джим" (1900) романтические мечты главного героя разбиваются вдребезги во время его первого плавания в Индийском океане, и он символически погребен в Юго-Восточной Азии, пока не восстает, искупленный любовью и верой в себя, только для того, чтобы быть убитым. В романе "Сердце тьмы" (1899) рассказчик Марлоу