лошадьми" (1922) молодая женщина Мейбл едва не тонет, но в последний момент ее спасает местный врач. Ее семейная конная ферма была продана после смерти отца, и хотя она была не более чем труженицей в семейной структуре, она не может смириться и уехать в единственное место, поместье, которое примет ее. Поэтому она убирает надгробие своей давно умершей матери (явно намекая на свое намерение присоединиться к маме) и идет к пруду, расположенному неподалеку. Когда молодой доктор Фергюссон видит, как она уходит под воду, он бросается спасать ее и едва не погибает, так как она утягивает их обоих под воду. С некоторым трудом ему удается снова поднять ее над водой, перенести в безопасное место и вообще заботиться о ней, что для них обоих явно впервые. Но вот тут-то все и портится. Доктор выводит ее из воды. Она покрыта не чистой водой, а слизкой, вонючей, довольно отвратительной жидкостью. Когда она просыпается, ее уже отмыли и завернули в одеяло, под которым она такая же голая, как и в день своего рождения. Собственно, в этот день она и родилась. Или перерождается. И если вы собираетесь родиться, вам может понадобиться присутствие врача (хотя обычно ему не приходится нырять вместе с вами, к облегчению матерей во всем мире), и будет вся эта амниотическая жидкость и последы, и после этого уборка, и приемное одеяло, и все остальное.
Что же ей делать с этой новой жизнью?
Скажите юной Фергюссон "Я люблю тебя" - мысль, которая никогда не приходила в голову ни одному из них до этого момента. И его возрожденное "я" считает эту идею вполне приемлемой, хотя до этого момента она никогда не казалась ему привлекательной. Но она - совершенно новый человек, как и он, и эти новые "я" находят друг в друге то, чего не могли найти старые, ограниченные своими ассоциациями с остальной частью ее семьи. Духовно ли это? Наверное, это зависит от того, что вы думаете об обладании совершенно новым "я". В фильме нет ничего откровенно религиозного. С другой стороны, в "Лоуренсе" не происходит почти ничего, что не казалось бы мне глубоко духовным, пусть и в довольно мистических формах.
Когда персонаж тонет, что это значит?
О, они умирают. Помните, я упоминал Айрис Мердок? Если бы у нее была хоть половина шанса, она бы утопила Седьмой флот. Если в одном из ее романов есть вода, кто-нибудь обязательно утонет. В романе "Единорог" (1963) один из героев едва не утонул в болоте, чтобы получить космическое видение, а затем был спасен, но видение исчезло, не успев принести ему пользу. Позже два героя тонут в отдельных, но связанных между собой инцидентах, или, по крайней мере, один тонет, а другой падает с обрыва на берегу моря. А у Фланнери О'Коннор есть рассказ "Река" (1955), в котором маленький мальчик, понаблюдав за крещением, соединяющим людей с Богом в воскресенье, на следующий день возвращается к реке, чтобы присоединиться к Богу самостоятельно. Да, он так и делает, как ни печально это признавать. А Джейн Гамильтон в романе "Карта мира" (1994) заставляет свою главную героиню допустить, чтобы ребенок утонул по неосторожности, после чего ей приходится бороться с последствиями на протяжении всего романа. Не говоря уже о романе Джона Апдайка "Кролик, беги" (1960), в котором жена Кролика Ангстрема, Дженис, в пьяном виде топит их ребенка, пытаясь его искупать. Каждый из этих случаев особенный. Это немного похоже на то, что Толстой говорит в начале "Анны Карениной" о семьях: Все счастливые семьи одинаковы, но у каждой несчастливой есть своя история. В перерождениях/крещениях много общего, но каждое утопление служит своей цели: раскрытию характера, тематическому развитию насилия, неудачи или вины, усложнению сюжета или развязке.
Вернемся к герою Моррисона - Возлюбленному, восставшему из воды, вернувшемуся из мертвых. На личном уровне река может быть Стиксом, рекой мертвых в греческом подземном мире, которую пересекали духи, чтобы попасть в Аид. И она, конечно, функционирует именно так: она вернулась из мертвых, в буквальном смысле. Но река обозначает и нечто другое. В своем небольшом смысле она является срединным путем, тем водным путешествием, которое, так или иначе, унесло жизни миллионов, как говорит Моррисон в эпиграфе романа. Возлюбленная умерла, когда ее мать убивает ее, вместо того чтобы позволить отвезти ее обратно через реку в рабство. Образ утопления здесь не просто личный, а культурный и расовый. Не каждый писатель способен на такое, но Моррисон это удалось.
Как и крещение, утопление может многое рассказать нам в истории. Поэтому, когда ваш персонаж уходит под воду, нужно задержать дыхание. Просто, знаете, пока не увидите, как она всплывет.
География имеет значение...
ДАВАЙТЕ ПОЕДЕМ В ОТПУСК. Вы соглашаетесь и задаете свой первый вопрос, который звучит так: "Кто платит? За какой месяц? Можем ли мы получить отгул? Нет. Ничего из этого.
Где?
Вот оно. Горы или пляжи, Сент-Пол или Сент-Круа, каноэ или парусный спорт, Молл оф Америка или Национальный молл. Вы знаете, что должны спросить, потому что в противном случае я могу отвезти вас к какому-нибудь маленькому форелевому ручью в двадцати семи милях от грунтовой дороги, когда вы действительно хотите посмотреть на закат с пляжа с белым песком.
Писателям тоже приходится задавать этот вопрос, и нам, читателям, стоит задуматься о его последствиях. В каком-то смысле каждый рассказ или стихотворение - это отпуск, и каждый писатель должен каждый раз задаваться вопросом: "Где проходит этот отпуск? Для некоторых это не так уж сложно. Уильям Фолкнер часто говорил, что большую часть своих произведений он создал на "маленькой почтовой марке земли", в вымышленном им округе Йокнапатавфа, штат Миссисипи. После нескольких романов он узнал эту землю так близко, что ему больше не нужно было о ней думать. Томас Харди сделал то же самое со своим мифическим Уэссексом, юго-западным уголком Англии - Девоном, Дорсетом и Уилтширом. И мы чувствуем, что действие этих романов и рассказов не может происходить нигде, кроме как там, где они происходят, что эти персонажи не могли бы говорить то, что они говорят, если бы их выкорчевали и поселили, скажем, в Миннесоте или Шотландии. Они бы говорили по-другому и совершали другие поступки. Однако большинство писателей не так привязаны к одному месту, как Фолкнер или Харди, поэтому им приходится немного подумать.
И мы, читатели, тоже должны задуматься над их решениями. Что значит для романа высокий или низкий, крутой или обрывистый, плоский или