— Снимай куртку и садись назад, — командует Никки.
Вынимаю книгу из-за пазухи и кидаю на заднее сиденье. Она не пострадала, когда меня резанули по груди, фанатик выбрал другую сторону для атаки.
Никки помогает мне освободиться от навешенного оружия, снять куртку и сесть в машину. Заводит автомобиль, оставляет водительскую дверь открытой, затем забирается ко мне. Обернув ладонь моей курткой, убирает книгу под сиденье и извлекает оттуда аптечку и бутылку алкоголя.
— Нужно обработать раны. Ты весь горишь. Не хватало ещё, чтобы пошло заражение. Дай нож.
Её приказной тон меня веселит, но я подчиняюсь. Никки разрезает мою левую штанину, усаживается поудобнее сбоку от меня, открывает аптечку и хмурится.
— И это ты называешь аптечкой? Где обезболивающее?
— Видимо, забыл пополнить запасы.
— Ладно, — она открывает бутылку, поливает алкоголь себе на руки, потом на все три раны, и я сцепляю зубы. — Будет больно.
Замечаю в её руке иглу.
— Ты зашивать меня собралась?
— Рана на боку глубокая. Порезы тоже нешуточные. Нужно остановить кровь. Поэтому, да. Я тебя зашью и туго перебинтую.
— Это необязательно.
— Обязательно. Путь неблизкий, что угодно может случиться. Надо тебя подлатать, прежде чем тронемся. Тем более время есть. Тристан не просто так общипал тебя как липку. Он не вернётся, пока не перебьёт всех, кто последовал за нами. А без него мы отсюда не уедем.
Никки достаёт из аптечки герметичный пакет с нитками и зажигалку. Вскрывает пакет, прокаливает иголку и вдевает в неё одну из заранее заготовленных ниток.
— Я зашью все три. И сделаю это быстро. Готов?
— Да давай уже.
Никки приступает к шитью, и я вновь сцепляю зубы, потому что это ни хрена не щекотно. Особенно учитывая, что в некоторых местах кожа зарубцованная и утолщённая, а в некоторых, наоборот, гораздо тоньше, чем должна бы быть.
— Готово, — наконец произносит Никки, ополаскивает иголку и отправляет её обратно в аптечку. Затем поливает мои раны остатками алкоголя, но я уже даже не морщусь.
— Где ты научилась так штопать?
— У Моргана происходило разное. Пришлось научиться.
— Ты крутая, ты в курсе?
— У тебя что, болевой шок?
— Не без твоей помощи.
— Приподнимись, нужно сделать перевязки.
В нескольких метрах раздаётся какой-то посторонний шум, и я напрягаюсь.
— Где оружие?
— Сам же сказал: под сиденьем. Держи, — Никки вкладывает мне в руку пистолет.
— Эй! — доносится из-за деревьев. — Не стреляйте, это я.
— Тристан, — облегчённо выдыхает Никки.
–Непроверенный Тристан, — уточняю я и порываюсь выйти, но Никки припечатывает меня к спинке сиденья.
— Даже не думай вставать, — шипит она, достаёт ещё один пистолет, сама выбирается из машины и встречает Тристана, направив на него ствол. — Кодовая фраза.
— Серьёзно, Никки?
— Кодовая фраза.
— Я никогда не ел кактусы, но знаю, что на вкус они как крольчатина. Теперь ты.
— На момент торможения до обрыва оставался всего метр, камни сыпались, но ему было плевать.
Что за бред?! Хотя стоит отдать им должное, случайно угадать эти фразы не получится.
Они кивают друг другу, Никки опускает пистолет, и Тристан подходит к машине. Немного потрёпанный, слегка подкоптившийся, но довольный.
— Там какие-то крупные шевеления у крепости, — докладывает он, садясь за руль. — Надо рвать отсюда когти, причём срочно.
— Сначала нужно наложить перевязки, — протестует Никки.
— Не спорь, крошка. Мы уезжаем сейчас же. Сделаешь всё на ходу. Ты справишься, я в тебя верю.
— О, неужели ты сказал, что я с чем-то справлюсь и ты в меня веришь? — тоном, полным сарказма, спрашивает Никки, устраиваясь рядом со мной. — Мне точно не послышалось?
— В кой-то веки похвалил. Нет бы просто порадоваться.
— Ты уверен, что среди твоих людей нет членов Ордена?
— Обижаешь, малышка. После случая с Хоакином я тщательно всех проверил. Мне крысы в команде не нужны.
— Но ты точно уверен?
— Займись делом, Никки. Бери бинты и бинтуй. А разборки с моими людьми оставь мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Никки фыркает, а я расплываюсь в улыбке. Как эти двое не убили друг друга за те дни, что провели бок о бок?
Хочу спросить вслух, но Никки отвлекает меня, наклеивает пластырь и начинает бинтовать моё бедро. Затем заклеивает раны на груди и боку и просит меня приподняться.
— Нужно перебинтовать потуже.
— Да всё же нормально.
— Демиан!
— Ладно, не кричи.
— Обопрись вот так, — говорит она, наклонив меня на себя.
Вообще-то я могу сидеть прямо без особых усилий, но не стоит Никки об этом знать. Оказывается, чертовски приятно, когда любимая женщина о тебе заботится.
Я сказал «любимая»? Чтоб мне провалиться, но это и правда так.
Утыкаюсь носом ей в шею и тяну в себя её запах. Пропускаю спутанные пряди между пальцами, а затем сжимаю в кулаке и слегка оттягиваю её голову, открывая себе чуть больше доступа. Никки не возражает, когда я начинаю покрывать поцелуями её шею. Лишь просит не дёргаться.
Её прикосновения и близость заставляют кровь бежать быстрее. Я счастлив быть рядом с ней. Если бы мы сейчас были одни, я бы её трахнул. Сначала усадил бы на себя, потом поставил раком, а напоследок разложил бы прямо на сиденье и вбивался бы в её неё, пока Никки не стала бы молить о пощаде.
Жаль, мы не одни. От этих картинок, всплывающих в мыслях, я не на шутку завёлся. А Никки продолжает перевязывать меня как ни в чём не бывало. Знала бы она, о чём я сейчас думаю…
Прикусываю нежную кожу и не могу сдержать рвущийся наружу стон.
— Дьявол, ты там кончаешь, что ли? — подтрунивает надо мной Тристан, обрывая мои фантазии. — У тебя фетиш на бинты?
— Пошёл на хрен.
— Спасибо за предложение, конечно, но я воздержусь, — Тристан даже не пытается сдержать смех.
Не обращая на него внимания, я обхватываю голову Никки двумя ладонями и целую её в губы. Искренне и отчаянно. Ненасытно и трепетно. Так, как целуют только любимых.
Глава 29
Что-то было не так.
Он знал это ещё до того, как увидел полуразрушенную горящую крепость Ордена. Оплот мощи и безопасности, который Луис строил долгие годы.
Он знал это ещё до того, как вошёл в кабинет, а затем и в потайную комнату. Ещё до того, как отодвинул стеллаж и открыл сейф.
Но когда Луис увидел всё своими глазами, в нём вскипела ярость. Лютая и необузданная. Та, которую он редко мог контролировать.
После предательства Розы ушло много времени и сил, чтобы вновь подчинить себе всех членов Ордена Сангвинис. Ещё больше было потрачено на поиск артефактов.
И когда, наконец, три из пяти реликвий были заперты у него в сейфе, а Никки находилась под боком, Луис почувствовал ликование. Как хорошо, что Николас смог отследить родословную Никки Гонсалес и не ошибся в своём расследовании. Луис планировал забрать амулет и кинжал у Кастро, снять проклятие и подчинить себе духов стихий.
Но Луиса обвели вокруг пальца. И кто? Ненавистный отпрыск Дрогаса? Каким образом этот сосунок без труда притворялся Равилем, Луис мог только гадать. И варианты ответов ему не нравились.
Он стоял посреди потайного кабинета и сжимал кулаки. До боли и крови впивался ногтями в кожу, но это не приносило облегчения. Не проясняло разум. Не помогало ни черта.
— Ты всегда хотел иметь всё и сразу, — раздался позади её голос. — Это погубило тебя. Почему ты не видишь, Луис? Почему не остановишься?
Он резко обернулся.
Призрачная фигура Розы смотрела на него. В её огромных глазах плескались осуждение, грусть и жалость. Не нужна ему её жалость. Он вообще не хотел её видеть. Но она всегда приходила. Всегда была рядом. Нависала над ним видимой и невидимой тенью. Говорила с ним. Смеялась, шутила, раздражала его наставлениями и нравоучениями, а иногда плакала.