ее противоположности, показывает нам, какова базовая функция наших эмоций. Фундаментальнее в своем воздействии, чем любовь и ненависть, радость или грусть и даже страх и тревога, решимость есть то, что побуждает нас к действию – устремиться к чему-то или кому-то, заговорить или даже просто пошевелиться, – а также дает энергию доводить наши дела до конца, пока не достигнем цели.
Мы, существа эмоциональные, наделены желаниями. Мы формулируем свои главные цели, а также и промежуточные, продиктованные главными: от возвышенного намерения сочинить роман до незначительной надобности почистить зубы. Но прежде чем достичь любых целей, от великих до малых, нам необходима решимость действовать, и в этом состоит задача нашей сети эмоциональной значимости.
В своем лучшем проявлении мы, люди, энергичны, воодушевлены и целеустремленны. Мы прилагаем усилия, действуем, выказываем приверженность. В частности, то, что мы наделены инициативностью и немалым упорством, и делает нас живыми. И есть это не только у нас, но и у самых примитивных животных. Даже плодовой мушке с ее незатейливым мозгом незачем объяснять, что́ нужно делать. Мозг умеет выбирать то, что поможет мушке избегать хищников, добиваться благосклонности партнера для спаривания, а если ухаживания отвергнуты – утешаться алкоголем.
Часть III. Эмоциональные склонности и власть над эмоциями
Глава 8. Ваш эмоциональный профиль
– Всяк неповторим, – говорит Грегори Коэн. – Не только физически и интеллектуально, но и эмоционально.
Коэн психиатр, практика у него под Лос-Анджелесом. Он высокий серьезный малый с участливыми глазами и тихим голосом, который насыщается страстью, когда Коэн заговаривает о своей работе:
– Любой из нас наделен своей особой эмоциональной реактивностью. Эмоциональный инструментарий у всех один, но применяется по-разному; как и в случае со всеми психологическими чертами, тут есть свои особенности. А иногда – в силу генетического сбоя или же как следствие жизни самого человека – этот инструментарий служит хозяину скверно. Я посвящаю свое время тем, кому эти самые особенности мешают жить.
Коэн рассказывает мне о своем новом пациенте Джиме, который пришел в терапию из-за того, что жена решила с ним развестись. «Меня это расстроило», – сказал Джим Коэну, словно это и так не очевидно.
На первом сеансе Джим пояснил, что у него это третья жена. «У нас был хороший брак, – рассказывал он. – А потом вдруг я прихожу домой, а у нее чемоданы собраны – и вот уж нет ее. Никаких предупреждений, ничего – я понятия не имел, что она такое обдумывает».
Джим сказал, что не мог понять, почему его жена желает развода. Он настолько не улавливал чувств супруги, что даже теперь, когда она ушла, не смог осознать, что в их браке могли быть вообще какие-то неполадки. Но Коэн не задает наводящих вопросов. Перебивать пациентов он не любит. Предпочитает наблюдать, куда они двинутся самостоятельно.
«Я ее любил, а она любила меня, – продолжал Джим. – Она никого так не любила, как меня», – и поверх этого, по словам Джима, у них трое детей – «чудесных детей». Джим не мог взять в толк, с чего она его бросила.
Джим говорил с большой убежденностью. Но Коэн был уверен, что Джим – не тот идеальный партнер, каким себя видел. Наконец он надавил на Джима, и Джим признался, что у него были романы на стороне.
«Во всем она виновата, – сказал Джим. – Она со мной была неотзывчива». А затем добавил: «По-моему, моя жена алкоголичка. Это с ней что-то не так. Мне кажется, в этом корень всех зол». К концу сеанса выяснилось, что дети с Джимом тоже не разговаривают. И вроде бы это столь же неизъяснимо, как и уход от Джима его супруги. «Я был отличным отцом», – настаивал он.
Коэн наблюдает, как я закатываю глаза. Он знает, что я думаю: этот мужик – балбес и врун. Но все не так просто, говорит мне Коэн.
– Да, с поверхности кажется, будто Джим не говорит правду. Но он и не врет – он просто заблуждается, – говорит Коэн. – На сознательном уровне Джим верит, что был чудесным мужем и отцом, замечательным человеком. Между тем в глубинах его бессознательного верно обратное. Он ужасный человек и любить его совершенно невозможно.
Классический случай отрицания, поясняет Коэн. Психика готова на многое, лишь бы скрыть то, что приносит душевные страдания, хотя за целую жизнь вранья самому себя приходится расплачиваться.
Согласно Коэну, в умственном состоянии Джима главенствует не грандиозное самомнение или хвастовство, как это может показаться на первый взгляд. На самом деле правит жизнью Джима стыд – чувство смятения или унижения, происходящее из отрицательной самооценки, оно ассоциируется с желанием спрятаться или убежать. Это одна из наиболее вредоносных эмоций, и, чтобы защититься, Джим создал нарциссическую оболочку – систему простейших защитных механизмов, позволяющих ему избегать осознания этого невыносимого бессознательного взгляда на самого себя.
Все эмоции представляют собой реакции на обстоятельства или ситуации. Они возникают, направляют наше мышление, а затем растворяются. Но Джим сверхподвержен стыду, и потому даже малые события – легкая критика, например, какую большинство из нас пропустит мимо ушей, – способны пробудить в Джиме сильную реакцию стыда. В результате ему так часто стыдно, что стыд становится едва ли не подводным течением всей его жизни: он окрашивает все, чем Джим занят.
Переживание различных эмоций индивидуально и во многом определяется склонностями того или иного человека. Коэн рассказывает о совокупности всех эмоциональных склонностей того или иного пациента, называя это «эмоциональным профилем». В научной литературе описано немало разнообразных связанных понятий – их называют «темперамент», «биологическая чувствительность к контексту», «стрессовая реактивность», «аффективный стиль» и «эмоциональный стиль». У Джима эмоциональный профиль имеет сильный крен в стыд. Настолько сильный, что, по словам Коэна, стыд – «доминантное эмоциональное состояние» Джима.
Представление о том, что в эмоциональном профиле человека может преобладать некая одна эмоция или набор эмоций, восходит к временам Древней Греции и Древнего Рима, когда врачи делили людей на четыре категории. Сангвиниками считали тех, кто жизнерадостен и открыт, меланхоликами – тех, кто склонен к страху и печали, холериками – склонных к агрессии, а флегматиками – таких, кого нелегко взбудоражить. Но такая классификация чересчур упрощает картину. У большинства людей в эмоциональном профиле не преобладает какая-то одна эмоция. Эмоциональная жизнь у них уравновешена.
Эмоциональный профиль человека описывает, чего стоит вызвать в нем ту или иную эмоцию, насколько быстро она развивается, насколько яркой обычно бывает и сколько времени угасает. Психологи, описывая это, используют понятия «порог», «латентность до пика», «величина реакции» и «восстановление»[193]. Эти аспекты у каждого человека проявляются по-своему и зависят от той или иной конкретной эмоции – а особенно от того, положительная она или отрицательная.
Некоторых из нас легко обидеть или пристыдить,