Пробежав список необходимых продуктов, он озабоченно спросил Степана:
— Ты сможешь все это купить сам?
— О чем речь, Андрюша? Я могу нанять какого-нибудь китайца или корейца, которых во Владивостоке хоть пруд пруди. Так что не волнуйся, я справлюсь с этим делом.
— Хочу только предупредить тебя, Степа, чтобы ты был поосторожнее с этими азиатами. — Тот непонимающе посмотрел на брата. — Дело в том, — пояснил тот, — что, как меня предупредил Иессен, ставший теперь старшим морским начальником во Владивостоке, город кишит японскими шпионами в лице как раз китайцев и корейцев. Так что прошу тебя иметь это в виду.
Тот усмехнулся:
— А какая мне, спрашивается, разница, кто мне понесет продукты: просто китаец или китаец-шпион?
Андрей Петрович строго посмотрел на него:
— Ты, Степа, лейтенант Российского Императорского флота, а не просто обыватель! А посему прошу тебя быть начеку. Этих самых шпионов интересует каждая мелочь. На каком корабле служит тот или иной офицер, какова численность его команды, когда он собирается выходить в море и так далее, и так далее… И заметь на будущее, что любая информация, ставшая тебе известной от старшего начальника, не бывает лишней. Иначе можешь и не мечтать о должности командира корабля. Уразумел?
Мария переводила тревожный взгляд с одного брата на другого и никак не могла понять: то ли они ссорятся, то ли «пикируются» между собой. Однако командирский тон, с которым старший брат говорил младшему, убеждал ее, что это не то и не другое, а наставление начальника своему подчиненному. И она, зная твердый характер своего возлюбленного, уже с чисто женским состраданием посмотрела на Степана.
— Уразумел, Андрюша! — уже серьезно, отбросив небрежный тон, ответил тот. — И большое спасибо тебе за выволочку, которую ты устроил мне, неразумному…
— Ну и слава богу! — облегченно вздохнул Андрей Петрович. — Тогда вперед!
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — притворно склонился перед ним Степан, радуясь окончанию размолвки с братом, виновником которой был именно он.
— Не паясничайте, лейтенант! — взъярился Андрей Петрович.
— Есть не паясничать, господин капитан первого ранга! — озорно воскликнул Степан и выскочил из квартиры, дабы не схлопотать по шее уже не от командира, а от старшего брата.
Мария, призывно посмотрев на Андрея Петровича, горячо обвила его шею руками:
— Наконец-то мы с тобой одни, мой милый. Если бы ты знал, Андрюша, как я ждала эту минуту! Сколько выплакала слез в подушку… Когда на перроне вокзала ты окликнул меня, у меня, поверь, чуть не подкосились ноги. Ведь все эти полгода после получения известия о гибели «Новика» я будто не жила. А сейчас я наяву обнимаю тебя, дорогой мой. Это ли не счастье?!
* * *
Степан, наняв извозчика и помня наказ брата: «Флотский офицер всегда должен быть точным!» — велел ему ехать к морскому госпиталю.
Он с волнением вспоминал красноречивый взгляд подруги Марии, и его сердце сладостно билось в груди: «Неужели и я, как Андрюша, встретил свою избранницу?!» И, истосковавшийся по женской ласке, блаженно улыбался.
Девушки уже ожидали его, взволнованные предстоящим ужином в дружеской обстановке после неопределенности своего будущего во время нахождения в японском плену. И когда та же девушка, но на этот раз несколько смущенно и в то же время вопросительно взглянула на него, он откровенно улыбнулся ей. Она все поняла и радостно улыбнулась ему в ответ. «Правильно говорят, что взгляд может быть красноречивее слов, — подумал Степан с трепетным предчувствием желанной женской ласки. — Много ли надо человеку для счастья? Всего-навсего лишь откровенного взгляда другого», — усмехнулся он.
По прибытии в квартиру Андрея Петровича Мария на правах хозяйки показывала просторную прихожую, где девушки сняли верхнюю одежду, прихорашиваясь у большого зеркала, кухню, комнату для прислуги, гостиную с большим добротным столом и, наконец, спальню. Видя, как Мария прямо на глазах расцвела, сдерживая улыбки, понимающе переглядывались между собой.
По просьбе Андрея Петровича Мария представила своих четырех подруг. Ту, что симпатизировала Степану, звали Ольгой.
Когда Андрей Петрович пригласил всех к уже накрытому столу и все расселись, Ольга оказалась сидящей рядом со Степаном. Андрей Петрович с Марией многозначительно переглянулись.
После провозглашения первого тоста за возвращение в свое Отечество, девушки, заранее проинструктированные Марией, лишь пригубили свои бокалы с шампанским, в то время как мужчины осушили их до дна, а Мария даже смогла осилить его половину. Постепенно некоторая скованность исчезла, и за столом установились непринужденные дружеские отношения.
* * *
В дверь каюты негромко постучали.
«Федор…» — сразу же понял Андрей Петрович, уже успевший изучить повадки своего вестового.
— Входи!
Вестовой послушно открыл дверь:
— Вам письмо, ваше высокоблагородие!
Андрей Петрович взял конверт и взглянул на адрес отправителя. «От родителей!» — екнуло его сердце.
— Спасибо за весточку из дома, Федор!
— Рад стараться, ваше высокоблагородие! — ответил тот, искренне довольный тем, что доставил удовольствие своему господину.
Андрей Петрович положил конверт на стол, не вскрывая его. Он уже давно приучил себя делать паузу перед тем, как сделать то, что ему очень хотелось бы. Это он называл про себя «выработкой выдержки». Затем, стараясь не спешить, вскрыл конверт.
«Почерк отца — значит, что-то серьезное». Обычно письма писала ему мать. И хотя он знал примерное его содержание, тем не менее все-таки волновался.
Однако по мере чтения письма озабоченность на его лице сменилась улыбчивостью. Петр Михайлович писал, что их с Марией взаимные чувства, проверенные временем, вынужденной разлукой и пережитыми ими невзгодами в военное время, вызывают у них с матерью ответное чувство уважения. А характеристика Марии, данная в свое время Степаном Осиповичем Макаровым, мнением которого они очень дорожат, убеждает их в правильности выбора Андрея. А посему они благословляют их брак и желают им счастья в их совместной жизни.
Далее следовала приписка, написанная уже рукой матери, в которой она сообщала, что с нетерпением ждет внуков.
Андрей Петрович откинулся на спинку кресла: «Все, Рубикон перейден! Отступление уже невозможно». Да оно просто не могло иметь места — ведь важное решение, принятое им, логически вытекало из их отношений с Марией.
Затем позвонил в колокольчик.
— Накрой стол на двоих и позови лейтенанта Чуркина! — приказал он вестовому.
* * *
Андрей Петрович позвонил в квартиру условным сигналом: короткий — длинный — короткий, что в переводе с языка Морзе означало «рцы», а в соответствии со сводом морских сигналов — «Торпедная атака!». В душе он, в сущности, так и остался командиром миноносца, пренебрегающим собственной безопасностью в яростной торпедной атаке противника, осыпающего его быстроходный корабль, идущий на боевом курсе самым полным ходом, градом смертоносных снарядов. И заслышав за дверью торопливые женские шаги, улыбнулся.
— Проходи, Андрюша! — засветившись радостью, пригласила Мария, широко открыв входную дверь.
Войдя в прихожую и закрыв за собой дверь, он обнял ее, и они застыли в длительном и страстном поцелуе.
Когда он поставил на стол бутылку шампанского, фрукты, которые в разгар зимы купил в ресторане «Золотой Рог», и две плитки шоколада, Мария вопросительно, со смешанным чувством ожидания чего-то необычного посмотрела на него.
— Маша, я получил благословение своих родителей на брак с тобой! — Андрей Петрович решил сразу же взять быка за рога.
Та широко открытыми глазами смотрела на него:
— Ты хочешь сказать, что теперь мы с тобой можем обвенчаться?!
— Именно это, Маша, я и хотел тебе сказать, — улыбнулся он.
Она ахнула и обвила его шею руками:
— Все так неожиданно, Андрюша… — прошептала она, словно боясь спугнуть нежданное счастье, и вдруг отстранилась: — А как же мои родители? — и растерянно посмотрела на него.
Он усмехнулся:
— Нет ничего проще — напиши им, что я сделал тебе предложение. Думаю, что они тоже не будут против.
— Но ведь пока я получу ответ от них, пройдет не менее месяца! — в отчаянии воскликнула Мария.
— А что за это время может случиться? — недоуменно спросил Андрей Петрович, и тут же его глаза озорно блеснули: — Или ты боишься, что я могу опять куда-нибудь исчезнуть? Но «Богатырь» по-прежнему стоит в доке, и я даже при всем своем желании не смогу уйти на нем в море, как это было полгода тому назад с «Новиком».
— Да я совсем не о том, Андрюша! Ты, наверное, забыл, что я все-таки женщина. А каждая из нас стремится создать свою семью. Но у каждой это происходит по-своему. У нас с тобой все как в сказке, и я очень боюсь, что она когда-нибудь да закончится.