— Брось, Шариан, сегодня такой удачный день, к чему это? Декоративкам и так немало тумаков перепадает, мне рассказывали, — встрял еще один всадник. Другие молчали и ждали развязки.
— Такое спускать нельзя! — отрезал Шариан. — Ударь декоративку, Зен!
В этот момент я сильно пожалела о том, что не сдержалась сегодня и огрызнулась на ведуна. Что мне стоило прикусить язык, смолчать? Получается, снова я сама себя подставила…
«Что в моем мире, что в этом главной опасностью остаются люди… — подумала я. — Гуи, волки, клеймо, мэнчи, жестокие морозы — все это не настолько страшно, как человек с уязвленной гордостью. Шариан не оставит меня в покое, пока не уничтожит морально… или физически. А я не хочу и не позволю ему себя уничтожить. В этом суть нашей борьбы».
— Что ты молчишь? Не нужно ее калечить, просто ударь. Покажи, что она такое есть: вещь. Вещь! Предназначенная для пользования!
— Да хлопни ты ее легонько, и делов-то, — посоветовали Зену.
Зен шевельнулся, и я встала лицом к нему. Не просто для того, чтобы видеть его глаза, но и для того, чтобы ему было удобнее замахнуться. Я не сомневалась, что Зен в итоге меня ударит. Я всего лишь декоративка… наш с ним договор, заключенный под небом и якобы под присмотром богов, для него не может иметь такого значения, как быть окончательно принятым в братство ни-ов.
Один удар, всего один удар все изменит, навсегда возвысит его… Я приподняла подбородок и слегка повернула голову, чтобы моя щека, та самая, куда пришелся однажды его кулак, оказалась под удобным углом и на удобном для удара расстоянии.
«Все враги, все вокруг — враги, — монотонно думала я, и окуналась в мысли о лесе, гуле, который предположительно может вернуть меня домой, чтобы острые грани реальности не так сильно меня ранили. — Никому нельзя доверять. Только дома я в безопасности. Боже мой, как же я хочу домой».
— Я не буду бить ее, — после долгой паузы проговорил Зен.
Это было третье потрясение за день.
— Значит, ты оспариваешь мой приказ? Приказ ведуна? — прошелестел Шариан, и в его голосе я услышала удовлетворение. А я не ошиблась: он с самого начала не хотел принимать Зена в ни-ов, это была просто уловка, эдакая морковка, которой он хотел выманить самого удобного мэнчи на сложную работу — ту, за которую больше никто не берется.
Одного только не понимаю: почему Зен поддался?
— Да что вы прицепились к этой декоративке? — искренне удивился кто-то из всадников. — У нас будут два птенца! Блестящая ловля, все прошло, как по маслу… редкая удача!
— Не удача, а подготовка, — возразил Зен.
— Кто же спорит, брат?
Слово «брат» тоже звучало фальшиво. В нем звучала усмешка, а не принятие. Зен для них такая же вещь, как и я. Только пользуются нами по-разному. И он, кажется, понял это, наконец.
— Псиной ты был, псиной и остался. Не дано тебе летать… только рыскать по лесу, — бросил Шариан, в упор глядя на Зена. — Но ты выполнишь мой приказ… Потому что это твоя суть — выполнять приказы.
— Нет, Зен! Не смотри ему в глаза! — крикнула я, но было уже поздно.
Так же незаметно, так же непостижимо, так же невероятно, как и тогда мы с Леной, Зен проиграл свою битву за свободу. Его яркие глаза остекленели.
— Нет, нет! — рванулась я вперед, но кто-то из ни-ов уже подорвался и, схватив меня, удержал, чтобы я не помешала ведуну. Сильная рука заткнула мне рот, и меня замутило от несправедливости…
Почему все так? Почему у нас ничего не получается? Даже если мы глупы, даже если мы самоуверенны, неужели мы не заслуживаем хотя бы немного поддержки? Эй вы, мифические боги? Где вы, когда вы так нужны? Где чертово провидение, где помощь свыше? Разве не мы в этой ситуации правы?
Зен оставался на месте, немного покачиваясь. Ведун опустил руки ему на плечи и вторгся в разум, чтобы внушить нужный приказ и чтобы стереть данные обещания. Шариан вздрогнул.
— Они видели Далфа… — выговорил он потрясенно. — Зен… убил его! Сбросил в яму с кольями!
Всадники онемели, и тот, кто держал меня, ослабил хватку. Я смогла вырваться, но убежать не получилось: меня поймал другой ни-ов, успев ухватить за тулуп. Он дернул меня на себя, и я упала, но не ему в руки, а на пол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он ходил ставить ловушки… — продолжал рассказывал Шариан, бродя в лесу чужого сознания. — Его сгубили не гуи и не метель… его сгубили эти двое… одна завлекла, другой убил… затем они засыпали его снегом!
— Этот ваш Далф ставил ловушки на мэнчи, а потом хотел убить Зена, чтобы получить меня! Так ему и надо!
Удар я-таки получила в этот день, прямо по уху. В голове зазвенело, и я потерялась в пространстве: показалось, что я падаю, хотя я итак уже была на полу. Медленно моргая, я пыталась прийти в себя, но, кажется, наоборот, уходила… Тело не ощущалось, существовал только шум в голове, через который кое-как пробивались прочие звуки. Шариан говорил еще, но монотонно и тихо, скорее распаляя ложью слушающих его ни-ов, чем сообщая правду, но я не могла судить об этом уверенно, потому что не все могла разобрать. Меня поглощала слабость.
Глава 21
— Эй… Эй, — меня похлопали по щекам, и, выплыв из тумана беспомощности, я увидела прямо перед собой ненавистное лицо ведуна. Его зеленые глаза лихорадочно блестели. — Я узнал о ваших планах, дикарка. О договоре, о рисунках… Что вы возомнили о себе? Вас бы раздавили за такую дерзость рано или поздно, вас обоих, но я рад, что сам сделал это. Мне никогда не нравился Зен, но он был полезен. У тебя не получилось его подчинить… Никакой власти твой взор не имеет, слышишь? Это могу только я… только я! Ты подвела его к смерти, ты… Хорошо было бы сбросить его в ту же яму, куда вы сбросили Далфа, но иди слишком далеко… да и гуи уже ищут с криками яйца… поэтому мы сделаем это недалеко от его дома, такого удобного убежища. Знаешь, что он сейчас делает, твой «партнер»? Копает себе яму.
Я молчала; сил не было, и маячила назойливо красно-паническая мысль: это конец. Но думаю, мой взгляд, пусть и туманный, говорил куда больше, чем сказали бы слова.
— Не тревожься, ты с ним вместе в яму не попадешь, — продолжал стращать Шариан, — ты предназначена для пользования. Тобой будут пользоваться, пока это возможно. От судьбы не убежишь, дикарка.
Я не хотела его слушать… но ведун был слишком близко, и его шепот ядом вливался в мое сознание.
— Думаешь, я жесток? Это не жестокость. Я всего лишь делаю, что должен, а вы получаете, что заслуживаете. Это империя Ниэрад, и ее устои священны! Тот, кто не принимает их, умирает!
Шариан долго еще и самозабвенно болтал, изливая свой суетливый триумф в мои уши. Он не осознавал, что уделяя мне так много внимания, противоречит сам себе и только доказывает, что никакая я не вещь, а человек, которого он боится, которого ему хочется скорее извести. Будь я никем, он бы не стал тратить на меня так много слов…
Я слушала его безмолвно, и копила силы. Двое всадников остались в доме и ждали, когда же ведун наговорится.
Наконец, Шариан отстранился и, указав на меня, сказал:
— Берите ее. Она мужчины уже несколько месяцев не знала.
Я была уверена, что ведун останется посмотреть, но он вышел, чтобы, наверное, проконтролировать, как там дела снаружи продвигаются. Ни-ов подошли ко мне…
— Подержать? — предложил один, тот, что покрупнее.
— Сам справлюсь, — ухмыльнулся другой, и склонился надо мной.
Я хотела притвориться совсем «дохленькой» и, когда насильник убедится, что я практически не сопротивляюсь, вцепиться в него изо всех сил и укусить — в лицо, в шею, куда придется… Когда этот светловолосый ни-ов стал меня раздевать, я с отвращением, которого не смогла скрыть, взглянула в его лицо и поймала опасливый — вот так неожиданность! — взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он даже не хотел меня, в нем не горел огонечек куража, его не взволновала вся эта ситуация. Это был тот самый бодрячок, который называл Зена «другом» и пытался сбить с ведуна агрессивный настрой. Мне казалось, я не смогу смотреть в лицо насильника, и задохнусь от омерзения, когда он ко мне прикоснется, но вместо этого я почувствовала иное.