Почти на протяжении четверти века после получения Индией независимости отношения между МИ-5 и ее индийским аналогом – DIB были ближе, чем отношения между любыми другими департаментами британского и индийского правительств. Офицер связи МИ-5 по вопросам безопасности в Нью-Дели в 1948 г. Эрик Китчен докладывал, что руководитель DIB Сандживи «не упускает возможности подчеркнуть, как он ценит наши отношения на профессиональном и личном уровнях». В тот же год Сандживи был послан правительством Неру в Лондон для «обстоятельных переговоров» с МИ-5 о «методах проведения чистки государственной службы от подозрительных элементов и мероприятиях по обеспечению безопасности вообще». В июле 1950 г. Неру заменил Сандживи на посту руководителя DIB Б.Н. Мулликом, который ранее был заместителем Сандживи, а до этого – полицейским в округе Саран, в котором в 1946 г. произошли некоторые из самых жестоких межобщинных столкновений. В течение последующих четырнадцати лет Муллик был начальником DIB и стал одним из самых надежных советников Неру. Однако резко отрицательное отношение Неру ко всему, что связано с британской полицией, поставило Муллика в затруднительное положение, и, чтобы успокоить страхи своего господина, он намеренно ограждал Неру от подробностей связи DIB с британской разведкой. В своих воспоминаниях Муллик отмечал, что Неру был «лишь приблизительно осведомлен о том, как и в каких рамках функционирует разведка», и тонко заметил, что DIB обратилось к «дружескому государству» для обучения ведению внешней разведки. Архивы МИ-5 говорят о том, что «дружеским государством» была Великобритания.
Подобно своему предшественнику на посту главы DIB Сандживи Муллик был восторженным сторонником поддержания связей с МИ-5. Он представлял Индию на Конференции по безопасности стран Содружества, которая проводилась в Лондоне в 1953 г., а отношения, которые он наладил с офицером связи по вопросам безопасности в Нью-Дели Уолтером Беллом, были такими близкими, что он приглашал Белла посетить отдаленные посты DIB, а также его штаб-квартиру. Поразительно, что офицер связи по вопросам безопасности МИ-5 в Нью-Дели, в отличие от своих коллег, работавших в других местах за рубежом, вел свои дела тайно, скрывая свою личность и используя вымышленное имя, и его публично не признавали ни английское, ни индийское правительства. Как объяснялось в одном отчете министерства по делам колоний, это делалось по личной просьбе Муллика и «по политическим причинам» – ими были, без сомнения, глубокие подозрения Неру в отношении британской полиции, а также все более неспокойные англо-индийские дипломатические отношения в 1950-х гг.33
Разрешение, которого добилась МИ-5 от правительства Неру, – сохранить офицера связи по вопросам безопасности в Нью-Дели после обретения Индией независимости – имело для британской разведки последствия, которые простирались далеко за пределы Индии. За период, последовавший сразу за получением Индией независимости, SIS открыла бюро в Нью-Дели; то же самое сделала и МИ-5. Это противоречило действующему соглашению, заключенному между двумя службами в 1931 г. (рассмотренному в 1-й главе), согласно которому SIS ограничивала свою деятельность не принадлежавшими Великобритании территориями, тогда как МИ-5 отвечала за безопасность во всех британских колониях и странах Содружества. В свете растущей активности SIS в Индии и, по ощущениям МИ-5, вторжения SIS в ее юрисдикцию в марте 1948 г. новый высокий комиссар Великобритании сэр Арчибальд Най, с которым в МИ-5 был проведен инструктаж, прежде чем он вступил в свою должность, передал этот вопрос на рассмотрение в Лондон. В результате премьер-министр издал так называемую «директиву Эттли» – устную, но не письменную, – согласно которой SIS не могла проводить тайные операции в странах Содружества. Директива Эттли определила программу действий МИ-5 и SIS на территориях колоний на следующие два десятилетия – период деколонизации Великобритании. И лишь в 1960-х гг. МИ-5 передала SIS инициативу в Индии и других странах Содружества. Некоторые офицеры SIS критиковали директиву Эттли как подрывающую способность их службы собирать разведывательную информацию в этих странах, когда она в конечном счете переняла ответственность за них от МИ-5.
Тем временем в Лондоне вскоре после получения Индией независимости МИ-5 стала единственным каналом, по которому Великобритания могла передавать индийским властям разведывательную информацию по вопросам безопасности. В августе 1947 г. была официально распущена Индийская политическая разведка (ИПР), и ее обязанности перешли к отделу OS МИ-5 – естественный шаг, учитывая, насколько близки были эти две службы. Около 7200 досье и 106 000 карточек были переданы Индийской политической разведкой в Центральную картотеку МИ-5, и несколько офицеров ИПР также перешли в МИ-5, включая ее последнего руководителя сэра Филиппа Викери34.
Особым источником беспокойства для МИ-5 и DIB, который был как заноза в англо-индийских отношениях в начале холодной войны, являлся В.Н. Кришна Менон – главный смутьян левого крыла партии Индийский национальный конгресс. Менон был одним из ближайших доверенных лиц Неру, будучи первым высоким комиссаром Индии в Лондоне после обретения ею независимости, а позднее стал министром иностранных дел и представителем Индии в Организации Объединенных Наций. МИ-5 и DIB объединяло глубокое недоверие к Менону, которого Гарольд Макмиллан назвал «гладким и фальшивым». В МИ-5 хорошо знали Менона: до получения Индией независимости он провел большую часть своей карьеры в Лондоне, где работал барристером, и в 1932 г. помогал создавать Индийскую Лигу – неофициальный рупор партии Индийский национальный конгресс в Великобритании, а позднее также стал советником Лейбористской партии в Сент-Панкрасе. За его деятельностью в Лондоне в 1930-х гг. пристально следили и ИПР, и МИ-5. В 1929 г. в МИ-5 на него было заведено досье, а из-за подозрений в том, что он поддерживает связи с Коммунистической партией Великобритании, в декабре 1933 г. был получен ордер министерства внутренних дел на перехват его корреспонденции. В заявлении на получение такого ордера он был назван «важным деятелем индийского революционного движения», и последующие расследования МИ-5 быстро подтвердили, что он вращается в «коммунистических кругах» – во время войны он был изгнан из Лейбористской партии из-за своих связей с коммунистами. Задолго до обретения Индией независимости МИ-5 таким образом составила подробную картину деятельности Менона, заполнив информацией несколько толстых папок35.
Назначение Менона высоким комиссаром Индии в Лондоне сразу же после получения Индией независимости вызвало в МИ-5 сильное беспокойство. И хотя там немедленно перестали навешивать на него ярлык явного коммуниста, по оценке МИ-5, его политическая деятельность была «розовой» с «сильным уклоном влево». Однако большую тревогу, чем политика Менона, вызывала политика тех людей, с которыми он общался, и некоторая его другая деятельность. Расследования МИ-5 выявили его любовную связь с женщиной, известной своими симпатиями к коммунистам; его проблему с наркотиками; коррупционным путем полученные контракты, включая выгодные сделки купли-продажи оружия, для индийских компаний; и тот факт, что он пользовался своим служебным положением в личных целях. В МИ-5 отметили, что его банковский счет и банковские счета Индийской Лиги были так переплетены, что вряд ли какая-нибудь проверка смогла бы их распутать. Заместитель генерального директора МИ-5 Гай Лиддел выразил свое мнение о длительном пребывании Менона на посту высокого комиссара в Лондоне:
«Какими бы ни были его политические убеждения, а они, по-видимому, склоняются сильно влево, Менон явно бесчестный, аморальный человек, приспособленец и интриган…Является или нет пребывание Менона на посту высокого комиссара меньшим из двух зол, отношения между ним и мисс Таннард [его любовницей], которая является по меньшей мере сочувствующей ему, представляются очень важными. Пока эти отношения продолжаются, разумно предположить, что все интересное, что Менон узнает, будет передано через нее Коммунистической партии.
На мой взгляд, если бы это было возможно, было бы гораздо лучше сократить наши потери и избавиться от Менона. Я сомневаюсь, что он может рассказать Коммунистической партии больше, чем им уже известно. Пока он остается в своей должности, безопасное положение по отношению к Индии, будь то передача документов или посещение индийцами курсов, остается плохим. Присутствие Менона здесь по-настоящему портит всю ситуацию»36.
Как только Менон был назначен высоким комиссаром, МИ-5 предупредила Объединенный комитет разведывательных служб (JIC) о том, что его положение представляет серьезный риск для безопасности Великобритании. На экстренном заседании JIC в августе 1947 г., которое не было зафиксировано в официальном протоколе, генеральный директор МИ-5 (Силлитоу) и его заместитель (Лиддел) предупредили, что Менон – «первоклассный интриган с аморальным прошлым», который, возможно, будет передавать информацию своим сторонникам из числа коммунистов в Лондоне, от которых она, вероятнее всего, попадет в Москву. МИ-5 выявила по крайней мере двенадцать сочувствующих коммунистам и их попутчиков из числа служащих Индиа-Хаус (здание, в котором с 1947 г. помещается дипломатическое представительство Республики Индия, возглавляемое высоким комиссаром; ранее там находилось министерство по делам Индии. – Пер.) в Лондоне и предостерегла JIC, что с учетом этих и других связей Менона с коммунистами невозможно защищать информацию, совместно используемую с представительством Индии, как это неизбежно придется делать британскому правительству после 1947 г.37