Как только Менон был назначен высоким комиссаром, МИ-5 предупредила Объединенный комитет разведывательных служб (JIC) о том, что его положение представляет серьезный риск для безопасности Великобритании. На экстренном заседании JIC в августе 1947 г., которое не было зафиксировано в официальном протоколе, генеральный директор МИ-5 (Силлитоу) и его заместитель (Лиддел) предупредили, что Менон – «первоклассный интриган с аморальным прошлым», который, возможно, будет передавать информацию своим сторонникам из числа коммунистов в Лондоне, от которых она, вероятнее всего, попадет в Москву. МИ-5 выявила по крайней мере двенадцать сочувствующих коммунистам и их попутчиков из числа служащих Индиа-Хаус (здание, в котором с 1947 г. помещается дипломатическое представительство Республики Индия, возглавляемое высоким комиссаром; ранее там находилось министерство по делам Индии. – Пер.) в Лондоне и предостерегла JIC, что с учетом этих и других связей Менона с коммунистами невозможно защищать информацию, совместно используемую с представительством Индии, как это неизбежно придется делать британскому правительству после 1947 г.37
В результате давления, оказанного МИ-5, в JIC согласились с тем, что правительственную информацию, передаваемую представительству Индии, следует тщательно отбирать, а английских министров, с которыми встречался Менон, придется предупредить о его связях. Чтобы обойти его, МИ-5 начала выступать в роли канала для безопасной передачи информации через DIB в Индии напрямую правительству Индии. В DIB разделяли озабоченность МИ-5 в отношении Менона: Муллик отказался назначить офицера связи по вопросам безопасности от DIB в Индиа-Хаус, пока там работал Менон, боясь, что важная информация, имеющая отношение к государственной тайне, через него попадет в руки английских коммунистов38.
И хотя МИ-5 и, очевидно, DIB в Индии не полностью оценили это, долгое пребывание Менона в Лондоне во многом сделало его англичанином. К тому моменту, когда в 1947 г. он стал высоким комиссаром в Лондоне, единственным языком, на котором он говорил, был английский; он почти забыл свой родной язык – хинди, а также предпочитал английскую еду и твидовые костюмы острой приправе карри и традиционной индийской одежде. Однако страхи МИ-5 в отношении прокоммунистических и просоветских симпатий Меннона не были воображаемыми. По крайней мере однажды в его дальнейшей политической карьере в Индии КГБ оплачивал его расходы на избирательную кампанию39.
В 1955 г. занялась заря новой эры в советско-индийских отношениях и, следовательно, в отношениях Запада с Индией. Неру и советский премьер Никита Хрущев обменялись государственными визитами, и на следующий год Неру выступил с открытой критикой западного «империализма» во время Суэцкого кризиса – события, которое он осудил как акт «неприкрытой агрессии», хотя и не подверг критике жестокое подавление Советским Союзом восстания в Венгрии в том же году. Неру также восхищался достижениями Советского Союза в науке и технике, особенно в ядерных исследованиях. Тем временем КГБ развернул необычайно активную деятельность в Индии, в которой присутствие советской разведки стало более представительным, чем в любой другой развивающейся стране мира. Индия при Индире Ганди – дочери и преемнице Неру – также стала, очевидно, ареной «активных мероприятий» КГБ в большей степени, чем в любой другой точке мира. Результатом близости Индии к Советскому Союзу во время холодной войны стала массовая перестановка западных приоритетов. Вообще говоря, правительство США поддерживало Пакистан, чтобы тот выступал в роли стратегического заслона от советского влияния в Индии.
Несмотря на холодок между западными правительствами и Индией, отношения между МИ-5 и DIB оставались удивительно тесными. По просьбе Муллика в 1957 г. МИ-5 прислала офицера для обучения сотрудников DIB. Офицер связи по вопросам безопасности от МИ-5 в Нью-Дели Джон Аллен отметил, что «когда дуют столь неблагоприятные ветры» между Индией и Великобританией, если Неру поймет, насколько тесны связи между их разведками, он, вероятно, их оборвет. Хорошие рабочие отношения, которые наладили один за другим офицеры связи по вопросам безопасности с DIB, давали Британии ключевую информацию в те времена, когда Советский Союз посредством тайных мероприятий КГБ пытался построить особые отношения с Индией. После своего визита в Индию в 1958 г. генеральный директор МИ-5 сэр Роджер Холлис заметил, что взгляды Муллика на коммунизм на самом деле ближе к взглядам МИ-5, а не взглядам членов правительства его страны40.
В общем, Великобритании и ее западным союзникам не удалось помешать Индии тяготеть к Советскому Союзу в холодной войне. Однако ситуация для высокопоставленных политиков Великобритании и правительств западных стран в целом могла бы быть значительно хуже, если бы британская разведка, в частности МИ-5, не поддерживала с успехом такие тесные отношения с разведывательными службами Индии. Офицеры связи МИ-5 в Нью-Дели обеспечивали британскому представительству в Индии ценный, публично непризнаваемый канал обратной связи с департаментами правительства Индии, которого официально не было у британского правительства. В 1965 г., через год после смерти Неру, британский высокий комиссар в Нью-Дели Джон Фриман написал в Лондон МИ-5 о том, как высоко он ценит роль офицера связи по вопросам безопасности МИ-5: «Он обеспечивает связь, на которую не оказывают влияние изменения в англо-индийских отношениях». Фактически Фриман оценил работу офицера связи по вопросам безопасности так высоко, что, когда в том же году сокращения бюджета на Уайтхолле стали представлять угрозу закрытия этой должности, он сообщил МИ-5, что готов найти дополнительную работу в представительстве, чтобы оставить этого человека в штате. Офицер связи по вопросам безопасности МИ-5 в Дели продолжал работать по крайней мере до 1967 г., действуя под прикрытием как один из секретарей высокого комиссара. Первая женщина – генеральный директор МИ-5 Стелла Римингтон пришла на работу в МИ-5 в 1967 г., работая в британском представительстве высокого комиссара в Дели. Позднее она вспоминала, что офицер связи по вопросам безопасности, который ее завербовал, «больше всего был известен своими воскресными обедами с приправой карри, которые обычно длились до позднего вечера, и ездой по Дели в шикарном «ягуаре»41.
Такими же крепкими, как и разведывательные связи, установленные Лондоном с Дели после 1947 г., были связи британской разведки с другими независимыми государствами, которые появились на месте бывшей империи Великобритании в Индии. В Пакистане, в отличие от Индии, МИ-5 не стала назначать офицера связи по вопросам безопасности сразу же после раздела и обретения независимости, а открыла свое бюро через несколько лет. В противоположность тому, что можно было бы ожидать, именно пакистанское правительство обратилось с просьбой к МИ-5 назначить в Пакистан офицера связи по вопросам безопасности, а не наоборот. В апреле 1951 г. первый премьер-министр Пакистана Лиакат Али Хан лично написал премьер-министру Эттли и попросил, чтобы английский офицер безопасности постоянно работал в Карачи. По-видимому, отчасти за этой просьбой стояло индийско-пакистанское соперничество, так как Хан написал Эттли, что ему известно о том, что у Великобритании уже есть офицер связи по вопросам безопасности в Дели. В том же году МИ-5 должным образом назначила в Карачи офицера связи по вопросам безопасности, и эта должность существовала по крайней мере до 1965 г. Руководитель разведывательного бюро в Пакистане Саид Казим Раза присутствовал на Конференции служб безопасности стран Содружества, которая проходила в Лондоне в 1951 г.42
И хотя было необычно – если не уникально – то, что просьба об установлении связей между разведками исходит из бывшей колонии, как это случилось в Пакистане, дух сотрудничества в области разведки между Великобританией и ее бывшими колониями таким не был. За два десятилетия, прошедшие после обретения Индией независимости, ряд «новых» государств, вошедших в Содружество, проявили удивительное желание поддерживать связь с британской разведкой, придавая ей большую важность и, очевидно, считая предметом гордости иметь офицера по связи с МИ-5, работающего в их стране, что должно было свидетельствовать о том, что они сидят за «высоким столом» международной политики. МИ-5 установила такие же связи, как в Индии и Пакистане, со службами безопасности Цейлона, который в феврале 1948 г. получил независимость от Великобритании путем мирной передачи власти: не было сделано ни одного выстрела и не пролито ни капли крови. Связи, установившиеся между МИ-5 и службой безопасности Цейлона – Департаментом общественной безопасности в 1955 г. по рекомендации МИ-5, поразительны: в конце 1950-х гг. четверть всех офицеров, работавших в его «секции безопасности», были постоянными сотрудниками МИ-543.