IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов открылся 15 марта 1918 г. На него прибыло 1084 делегата с правом решающего голоса, из них большевиков — 732 (68%), левых эсеров — 238 (22%), представителей других партий — 96 (9%), в том числе 15 правых эсеров и 18 беспартийных575. С докладом о ратификации договора на съезде выступил встреченный бурными овациями В. И. Ленин. Он убедительно показал, что необходимо как можно вернее и надежнее обеспечить возможность укрепления социалистической революции, сохранить ее завоевания, ибо Советская республика не в состоянии вести войну. Поэтому, «какова бы ни была передышка, как бы ни был непрочен, как бы ни был короток, тяжел и унизителен мир, он лучше, чем война, ибо он дает возможность вздохнуть народным массам, потому что он дает возможность поправить то, что сделала буржуазия…»576.
Отстаивая свою гибельную для дела революции авантюристическую позицию, левые эсеры развернули ожесточенную борьбу против большевиков и Советского правительства. Содоклад представителя фракции левых эсеров Камкова представлял собой смесь истерических воплей, «архиреволюционной» фразы и полного непонимания условий момента. «Мира нет и быть не может, покуда революционная Россия, покуда крестьянство трудовое, покуда пролетариат окончательно не раздавлен, растоптан в крови международным империализмом»577, — кричал с трибуны съезда Камков, обвиняя В. И. Ленина и большевиков в прислужничестве германскому империализму.
В своем заключительном слове Камков заявил, что партия левых эсеров слагает с себя ответственность за ратификацию и выйдет из правительства в случае принятия условий, предложенных Германией. «Как правительственная партия, — говорил он, — мы не имели бы права предпринимать шагов к нарушению этих условий, как партия политическая, не ответственная за ратификацию, мы берем на себя смелость утверждать, что мы сделаем все от себя зависящее, чтобы оказать вооруженное партизанское сопротивление на всех фронтах»578.
Таким образом, в содокладе фракции левых эсеров кроме предупреждения о выходе из правительства в случае ратификации мирного договора содержался и открытый призыв к вооруженному срыву Брестского мира. В то же время Камков говорил, что, за исключением вопроса о мире, «на всех путях партии большевиков» левые эсеры будут поддерживать ее как «честные борцы»579.
Руководители левых эсеров еще не решались поставить все точки над «и». Об этом свидетельствовала и декларация, которая была оглашена Штейнбергом после того, как съезд большинством в 785 голосов против 261 при 115 воздержавшихся ратифицировал Брестский договор. В ней говорилось, что партия левых эсеров отзывает своих представителей из Совета Народных Комиссаров. Вместе с тем она считает своим долгом подчеркнуть, что, «поскольку Совет Народных Комиссаров будет проводить в жизнь программу Октябрьской революции, партия обещает ему свое содействие и поддержку»580.
Чего стоили подобные заверения, показали дальнейшие события, но тогда они свидетельствовали, что левые эсеры еще не решаются окончательно порвать с большевиками, выступить против политики Советского правительства в целом. Видимо, на содержании декларации отразились и результаты голосования по вопросу о ратификации Брестского договора в самой левоэсеровской фракции, где против ратификации голосовало 135 человек, «за» — 15, воздержались — 36, а 79 осудили выход левых эсеров из СНК581.
Разорвав правительственную коалицию с большевиками, левые эсеры остались советской партией, представленной во ВЦИК, в местных Советах, наркоматах и других правительственных учреждениях. Впоследствии в обвинительном заключении по делу о мятеже 6 июля было сказано: «Вопрос о ратификации мирного договора с Германией, подписанного нашей делегацией в Бресте 3 марта 1918 г., был тем вопросом, на котором тактическое расхождение большинства съезда, большинства Совета Народных Комиссаров и партии коммунистов с партией левых эсеров сделало невозможным всякий дальнейший блок и дальнейшую работу в правительстве… Своим выходом из правительства партия левых эсеров избавила правительство от излишнего балласта, тормозившего его деятельность, однако она не перешла все же открыто в лагерь его врагов»582.
Вместе с тем, выступая против Брестского мира, левые эсеры оказались в одном строю с правыми, с той лишь разницей, что аннулирование мирного договора и возобновление войны с Германией правые эсеры ставили в один ряд с ликвидацией Советской власти.
Глава девятая
НАЧАЛО «ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ»
Сразу после подписания Брестского мира ЦК правых эсеров опубликовал обращение, в котором заявил, что «правительство народных комиссаров предало демократическую Россию, революцию, интернационал, и оно должно быть и будет низвергнуто… Партия социалистов-революционеров приложит все усилия к тому, чтобы положить предел властвованию большевиков»583.
Официальное решение о политике и тактике эсеров после роспуска Учредительного собрания принял состоявшийся в мае 1918 г. VIII Совет партии. Ее основные задачи и направления были изложены в докладах «О текущем моменте» и «Советы и Учредительное собрание». В докладе по первому вопросу, который сделал Тимофеев, аннулирование Брестского договора и ликвидация власти Совета Народных Комиссаров, возобновление войны против Германии и возрождение в России «всех органов народоправства во главе с Учредительным собранием» провозглашались в качестве основной цели «русской демократии».
Докладчик утверждал, что безусловно все «социальные требования, выдвинутые русской революцией, должны быть проведены в жизнь». Однако вслед за этим он поспешил уточнить позицию ЦК, заявив, что «вместе с тем решительно должны быть отклонены все попытки немедленно реализовать их полностью». Это было замаскированное оправдание сохранения коалиции с буржуазией, поскольку именно против нее были направлены «социальные требования» революции. Отвергая категорически всякую «возможность какого бы то ни было объединения с большевиками», Тимофеев предлагал, чтобы «трудовая демократия решительно и активно выступила против большевистской олигархии»584.
Ну а как же быть с Советами? Ответ на этот вопрос был дан в докладе Гендельмана, который в свое время назвал их «временной формой единой социалистической партии». Теперь он заявил, что после Октябрьской революции Советы «вообще утратили свой социалистический характер». В связи с этим эсеры предлагали «противопоставить Советам новую форму единой социалистической партии», ближайшей целью которой «должно быть восстановление… Учредительного собрания».
Принятая по докладу резолюция гласила, что «основной задачей партии является борьба за восстановление независимости России (т.е. за срыв Брестского мира. — Авт.) и возрождение ее национально-государственного единства… Главным препятствием для осуществления этих задач является большевистская власть. Поэтому ликвидация ее составляет очередную и неотложную задачу всей демократии».
Война объявлялась не только большевикам, но и Советам. «Государственная власть, которая сменит власть большевиков, — говорилось в резолюции, — должна быть основана на началах народоправства. Очередной задачей при таких условиях будет возобновление работ Учредительного собрания и восстановление разрушенных органов местного самоуправления»585. Речь, таким образом, шла о ликвидации Советов и передаче их функций органам власти и учреждениям буржуазно-парламентарного и муниципального типа.
VIII Совет партии эсеров санкционировал иностранную интервенцию, указав в своих решениях, что «в интересах правительства организованной демократии, опирающейся на национальное законодательное собрание, допускается вступление союзных войск на русскую территорию». Далее была сделана оговорка, что такое вступление должно преследовать лишь стратегические, а не политические цели и союзным войскам не следует вмешиваться во внутреннее политическое устройство страны586. Однако каждому было ясно, что эта оговорка — фиговый листок и никакого реального значения не имеет.
Для практического осуществления решений VIII Совета ЦК социалистов-революционеров следующим образом распределил свои силы: 8 членов ЦК оставались в Москве, 4 — направлялись в Поволжье, 2 — в Приуралье, 1 — на Ижевский и Воткинский заводы, 1 — на Украину, 2 — в Петроград. Два члена ЦК, Русинов и Сухомлинов, были направлены за границу для контакта с союзниками и социал-демократическими партиями стран Антанты. Видный деятель партии Рудаков выехал в Вологду587, где в это время находились дипломатические представители союзников, для установления связи с ними и с английскими интервентами, высадившимися в Мурманске.