Пируй и ни о чем не беспокойся, – холодно ответила Томирис.
– Вверяю тебе мою жизнь, – беззаботно усмехнулся Александр и потянулся к серебряному блюду за фруктами.
– О чем это вы? – спросил тихо Исмен.
– Сиди спокойно, – шепотом попросила Томирис вместо ответа. – Держи спину прямо.
Она вся сжалась, как перед прыжком, оперлась рукой о плечо Исмена.
Между тем, танцовщица, кружась и извиваясь в завораживающем танце, оказалась напротив Александра. Облако нежного аромата волной разнеслось по воздуху. Никто даже ахнуть не успел. В руке прелестницы сверкнул тонкий кинжал. Она стремительно бросилась к гегемону. Исмен опрокинулся на спину, когда Томирис оттолкнулась от его плеча. Подобно хищной кошке, она метнулась вперед и перехватила занесенную руку с оружием, повергла заговорщицу на землю.
Раздались возмущенные крики воинов, визг женщин. Подоспели запоздавшие телохранители. Танцовщицу скрутили и уволокли. Томирис спокойно опустилась на прежнее место. Пирующие загудели. Гетайры повскакивали с мест. Гефестион, Птолемей, Неарх, Кратер, Клит окружили ложе Александра с кинжалами в руках.
– Что за переполох? – усмехнулся гегемон. – Продолжаем пир.
– Но тебя чуть не убили! – в ужасе воскликнул Гефестион.
– Я каждый день рискую получить стрелу или удар копьем. Что с того? Займите свои места и не тревожитесь. Вы видите: на пирах меня оберегает сама Артемида. – И добавил, обращаясь к Томирис: – Я в долгу перед тобой.
Томирис попросила Александра разрешить ей с Исменом покинуть пир.
– Надеюсь, на сегодня покушений достаточно, – отпустил их гегемон.
Уже за кольцом света от факелов Томирис сказала:
– Я хочу узнать, кто она. То была не простая девушка. Она из жриц. Причем, не из простых, наверняка – из посвященных.
– Откуда тебе это известно? – удивился Исмен.
– Я чувствовала ее внутреннюю силу. В каждом ее движении, в каждом взгляде. Простой человек не может обладать такой силой – только посвященный в таинства. Надо успеть поговорить с ней, пока не начали пытать.
Стражники не очень охотно пустили их в маленькую сырую келью, находящуюся в подвале храма Мелькарта. Исмен воткнул в держак на стене смоляной факел. Пламя выхватило из темноты низкие серые своды в черных подтеках, песчаный пол. Странная смесь запахов: плесени, мышей и ароматных масел ударила в нос. Девушка спокойно сидела в углу, поджав под себя ноги. Головную накидку сорвали с нее, когда волокли в темницу. Темные локоны рассыпались по плечам до самого пояса. Лицо узкое, удивительно красивое, выражало полное спокойствие. Большие карие глаза немного удивленно взглянули на вошедших. Но, ни страха, ни злобы в них не читалось. Ясный, спокойный взгляд. Исмен на мгновение удивился: разве эта девушка пыталась убить гегемона? Может стражники перепутали кельи и привели их не к той узнице. Она совсем не похожа на заговорщицу.
– Ты – жрица? – спросила у нее Томирис.
– Как и ты, – ответила узница мелодичным грудным голосом. Ни капельки злости.
– Зачем ты пыталась убить гегемона?
– Надо было наказать зло. Зачем ты помешала мне?
– Он – сын бога.
– Ложь, – чуть заметно тряхнула она головой. – Сын бога не может причинить столько горя людям.
– Томирис, – одернул спутницу Исмен. – Вглядись повнимательней. Кого она тебе напоминает?
Томирис подошла очень близко и опустилась напротив девушки на колени.
– Ты приплыла из Карфагена? Ты жрица Мелькарта?
– Да, – вскинула узница удивленные глаза. – Но теперь это – не важно. Я не смогла выполнить волю моего Высокого Покровителя. Но как ты догадалась, кто я?
– Мы знали твоих братьев, – выложил Исмен.
Девушка изменилась в лице, часто задышала. В уголках ее больших глаз блеснули слезы:
– Ты говоришь правду?
– Клянусь! – Исмен тоже опустился на колени, напротив нее.
Девушка протянула с мольбой руки к Исмену:
– Скажи, как они погибли. Я чувствую, что они мертвы, но была ли их смерть достойная?
– Успокойся, – сказал Исмен. – Птоло погиб, защищая храм. Яме убил себя, вот этим кинжалом. Его пленили…
– Ты дал ему кинжал? Это очень благородный поступок. Ты спас его от позора. Позволь мне коснуться лезвия.
– Ты не убьешь себя?
– Нет, – пообещала девушка. Она взяла обеими руками кинжал, нежно поцеловала лезвие, как мать целует ребенка, и отдала обратно Исмену. – Вы не представляете, как обрадовали меня. Все последнее время я страдала. Но теперь, узнав о достойной смерти братьев – я счастлива.
– Тебя будут пытать, – удивился Исмен ее спокойствию. – Александр не позволит умереть спокойно.
– Какая ерунда, – усмехнулась беспечно девушка. – Я под защитой Мелькарта. А тебе повезло: ты увидел мое лицо – немногим мужчинам дозволено смотреть на танцующих жриц, тем более коснуться их. Возьми меня за руку. Не бойся.
Исмен взял ее теплую маленькую ладошку, почти невесомую. Тонкие пальцы, огромный, холодный перстень.
– Не ревнуй, – укоризненно сказала она Томирис, и протянула ей другую руку. – Я жрица, как и ты. Мы встретились впервые, и больше никогда не увидимся.
– Я не ревную. Он – мой брат, – неуверенно произнесла Томирис.
– Нет, не брат. Не обманывай меня, а тем более – себя.
Они стояли друг против друга на коленях и держались за руки. Девушка, прикрыв глаза, шептала молитву на непонятном языке. Ее длинные ресницы чуть подрагивали. Очень странно, но Исмен почувствовал, что попал под обаяние совершенно незнакомой девушки. Да если бы она приказала сейчас помочь ей выбраться на волю, он без колебаний, согласился бы. Вывел ее из темницы. Разорвал каждого, кто станет на пути… И Томирис перестала походить на себя: и она с какой-то непонятной преданностью смотрела в лицо незнакомки, прислушивалась к чужим словам… Но девушка не просила о помощи. Окончив молитву, она только сказала, слегка улыбнувшись:
– Я очень счастлива, что меня провожают к Мелькару такие прекрасные люди. Очень рада, что вы знали моих братьев. Наверняка, они оба тебя считали своим другом, а в тебя, дочь Артемиды, влюбились.
Если бы не темнота, то было бы хорошо видно, как покраснела Томирис.
– Искренне желаю вам прожить долго и счастливо, – продолжала девушка. – Оставьте войну и возвращайтесь домой. Вы мирные люди и должны рожать детей, выращивать хлеб, молиться богам. Помните: все громкие победы для одних, оборачиваются кровью и горем для других. Прощайте. Мне пора уходить. Слышите, ночная птица кричит? Мелькарт прислал за мной провожатых.
Девушка обняла их.
Исмен и Томирис вышли на воздух. Занималась заря, подкрашивая море и облака в яркий оранжевый цвет. Белая птица метнулась ввысь, хлопая крыльями. Исмен и Томирис вздрогнули.
Из подземелья выскочил перепуганный охранник. Позвал товарищей.
– Что произошло? – окликнул его Исмен.
– Пленница мертва. Яд у нее был в перстне спрятан.
Праздник продолжался. Играла музыка, пылали ярко факела, слышались пьяные голоса. А за кольцом света сиротливо стояли руины