– Кого берем?
– А ты кого выбрал?
– Вообще, не очень прилично было приглашать всех в один день, – скривился он. – Кое-кто обиделся. Но времени у нас мало. Чтобы решить точно, надо отсмотреть записи. Только не сегодня… Через полчаса мне надо ехать в Жаворонки – у матери день рождения.
– А почему в Жаворонки?
– Я ей дом построил, теперь там весь год живет.
– Передала бы ей поздравления, но вряд ли она обрадуется. По поводу героини – не знаю… Мне никто не понравился… или я ничего в этом не понимаю.
– Тогда играй сама, – засмеялся Брюсов. – А что? Это идея. Попробуешь?
– Конечно, – мрачно заметила Ира, – я даже в садике зайчика не сумела сыграть, воспитательница прогнала. Говорит, зайчики не смотрят «волком», а девочка, которая лисичку играла, была моим заклятым врагом.
– Ну, да, у тебя все на лице написано. К тому же, зайчик – не твой типаж, – серьезно закивал Брюсов. – А вот марку держать умеешь, нечего сказать. Помнишь сцену с Сухомлиным?
– Не помню, Саш, – Ира отвернулась и обняла подбежавшего Кирюшку.
– Эх, стоило бы сделать дублик все-таки…
– О чем ты? В начале фильма героине восемнадцать. На двадцать лет я не помолодею. Твои актрисы, правда, тоже не девочки, но они хоть играть умеют.
– Загримировали бы… – усмехнулся Брюсов. – Вообще, все порываюсь сказать, что выглядишь ты здорово… Ты как вошла в ресторан, я просто…
– Спасибо, – она резко прервала новые излияния.
Саша помолчал.
– Но восемнадцать тебе не дашь, – в глазах его появились прежние веселые искорки, – тут ты права. Знаешь, у женщины возраст в глазах. У тебя глаза слишком умные. И всегда были такие.
– Ладно, ближе к делу, – Ире не нравился его игривый настрой. – Кого предлагаешь ты?
– Харимова неплоха.
– Это которая?
– Из молодых, брюнетка. Я видел ее в спектакле выпускном, был похожий типаж. В понедельник вернется Михайленко, посмотрим дубли, я тебе покажу.
– Хорошо, – устало вздохнула Ирина. – Как скажешь.
Она поднялась с дивана и принялась укладывать разбросанные игрушки. Кирюшка подергал ее за рукав:
– Мам… а мам… Мам… Этот дядя подарил мне Бобика?
– Бобика? – удивился Брюсов. – Это кто же у тебя, собачка?
– Нет, – мальчик доверчиво подошел к нему, – собачку мне мама не разрешает. Это мой медведь.
– Этот дядя, этот, – торопливо объяснила Ирина и посмотрела на Сашу. – Да ты не помнишь, наверное, белый мишка такой, до сих пор существует.
– Помню отлично, – серьезно ответил Брюсов. – Я его долго выбирал. Все думал, какой бы понравился… моему сыну… если бы…
Он прервался и присел перед Кирюшкой на корточки:
– А ты любишь Бобика?
– Угу…
– Покажешь его мне?
– Не-еет, – глазки у мальчика стали испуганными.
– Почему?
– Вы ругаться будете…
– За что же?
– А он… он такой серый-пресерый стал, местами сероватый… Он болеет часто…
Брюсов засмеялся и потрепал малыша по затылку.
Ира выпрямилась:
– Символично, не правда ли? Все сначала бывает белое и чистое…
Он поднял на нее серьезный, встревоженный взгляд:
– Ир…
– Мы пойдем, Саш, ребенок устал…
– Слушай, на выходных что делаете? Давайте погуляем, с Кирюшкой. Отвезу вас в парк. Поговорим нормально, без дураков. Ну, давай, пожалуйста!
Господи, ну до чего у него все просто! Прямо с ума сойти можно. Ира в недоумении смотрела на него, изумленно качая головой:
– Саша, о чем ты?
– А ты не понимаешь? Мы с тобой взрослые люди. Близкие люди.
– Может, у тебя таких близких целый вагон, я не знаю… Все мои близкие – это вот, – она кивнула на Кирюшку.
Уже перед выходом из студии Ира обернулась на него и тихо произнесла:
– Саш, не все можно отстирать в стиральной машинке. Пора бы это понять.
***
Вернулся Михайленко, и они отсмотрели пробы. Разумеется, сошлись на Харимовой. Когда Ира увидела девушку на экране, а не перед собой, она смогла оценить – играет замечательно.
Брюсов отослал Харимовой книгу, и предложил пригласить Наталью для разговора. Ирина должна была помочь девушке понять свою героиню, ответить на возникшие вопросы. Это был его первый звонок за неделю, прошедшую после возвращения Михайленко – после выбора актрисы Ира общалась исключительно с Евгением Максимовичем.
Александр сразу завел разговор о делах, так что придраться было не к чему.
– Понимаешь, – объяснил он по телефону, – Наташка – девочка талантливая, слов нет, схватывает на лету. Но – это современное поколение, оно другое… Мы тут поговорили с ней. Короче, она даже мотивов твоей героини не понимает практически, и в этом нет ее вины. Вот, например, девушка приходит к герою сама, первая… Для того времени вещь нетипичная. А Наталья даже не видит, в чем тут фишка, о чем страдания…
– Хорошо, – согласилась Ирина.
Назначили время. Погода была прекрасная, поэтому договорились посидеть в плавучем кафе на Москва-реке. Ира поймала себя на том, что с нетерпением ждет новой встречи. Умом она все понимала, но что могла поделать со своим сердцем? Кирюшку Ира снова взяла с собой – они собирались покататься потом на речном трамвайчике.
Они немножко опоздали, а когда подошли, Брюсов с Харимовой уже сидели за столиком, оживленно беседуя. Острая ревность пронзила Ирину насквозь. Девушка была молода, привлекательна и явно без комплексов. На ней были заниженные по последней моде джинсы, короткий топик демонстрировал плоский живот. Лифчик под топиком отсутствовал. Обычно Ирина чувствовала себя молодой и привлекательной, но на фоне этой юной полуобнаженной девицы она как-то сразу вспомнила про свой возраст.
Взяв себя в руки, она улыбнулась и поздоровалась. Наталья с любопытством уставилась на нее. Брюсов встал, пододвинул Ирине стул и поздоровался с Кирюшкой за руку.
– Привет! Как дела?
– Нохмально, – ответил за них обоих Кирюшка.
– Как твой Бобик? Поправился?
– Угу, – мальчик сейчас больше интересовался мороженым, стоящим перед актрисой. – Мама вылечила.
– Это она умеет, – Саша бросил на Ирину взгляд. – Слушай, мальчику можно мороженое?
– Только чуть-чуть. Я сама закажу.
Но Брюсов уже давал распоряжение официанту, а потом обратился к дамам:
– Вы ведь знакомы? Виделись на пробах, так?
– Ирина Сергеевна, кажется? – Наталья приветливо кивнула.
– Да, очень приятно. Наталья, Александр Борисович сказал мне, что у вас есть вопросы по сценарию. Я понимаю, вам надо принять решение…
– Да нет, – откровенно рассмеялась Харимова, – сниматься я буду в любом случае, если только Александр Борисович не передумает. От таких предложений не отказываются. Только он хочет, чтобы я лучше понимала героиню. Собственно, я не понимаю ее вообще.