Читать интересную книгу "Секрет дьявола - Лилиан Харрис"

виски, а я пью бордово-красное вино в причудливом искрящемся бокале, посуда такая же изысканная, как и все остальное в этом месте. Приглушенный верхний свет достаточно освещает комнату, работая синхронно со сверкающей большой золотой люстрой в центре.

Я разрезаю свой стейк, нежный, вкусный. Первый, который я когда-либо пробовала. Я росла без особых роскошеств, таких как походы в хорошие рестораны. Пицца и макароны были настолько экстравагантными, насколько могла себе позволить моя мама. Но мне не нужно ничего из этого, чтобы быть счастливой. Я просто хочу вернуть свою семью, своего сына и Энцо. Он теперь моя семья, часть меня, которую я никогда не смогу отпустить.

— Как дела? — спрашивает он, нарезая свой стейк, эти пленительные глаза смотрят на меня, заставляя мой желудок переворачиваться от эмоций, которые он вызывает.

Быть с ним близким человеком, наконец-то испытать это с тем, кто мне так дорог, — это было больше, чем я могла себе представить.

Как будто я попала в этот пузырь, где остальной мир и все, что происходило со мной до этого, больше не существовало, даже на эти мгновения времени.

Но, конечно, он существовал. Я знаю это. Я все еще ношу эти шрамы каждый день, изо всех сил стараясь жить не в их тени, а вопреки им. Я должна идти дальше. Я должна как-то двигаться вперед. Ради себя. Ради моего мальчика. Ради моего собственного выживания. Потому что я выжила, и это единственное, чего эти ублюдки никогда у меня не отнимут.

— О, все действительно волшебно, — наконец отвечаю я ему, очищая свои мысли. — Мы никогда не могли позволить себе такое место, когда я была моложе. Моя мама была матерью-одиночкой и воспитывала нас с братом.

— Ты скучаешь по ним. Почему бы тебе не позвонить им? — Он смотрит на свою тарелку, его глаза блуждают по моим.

— Я не могу этого сделать. Они сказали мне, что если я свяжусь со своей семьей, Робби умрет. Я не могу рисковать.

Его челюсть подергивается.

— Хорошо, детка. Мы позвоним им после того, как заберем Робби.

Я вздохнула.

— Что я им скажу? Как я смогу посмотреть им в глаза?

Он облокотился на стол напротив меня, его рука легла на мою.

— Ты скажешь им, что любишь их и что ты счастлива снова быть с ними. Обещаю, им будет наплевать на все остальное дерьмо. Они просто почувствуют облегчение от того, что ты вернулась.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, я подавляю эмоции, поднимающиеся по спинке носа. Я поднимаю свой бокал и делаю несколько глотков. Он прав. Мама никогда не осудит меня за то, через что я прошла. Она будет ненавидеть себя за то, что позволила этому случиться, но она никогда не подумает обо мне плохо. А когда она встретит Робби, Боже, она его полюбит. Что касается Эллиота, я не знаю. Девять лет — большой срок, а он уже взрослый. Боже мой, как он теперь выглядит? Увижу ли я их когда-нибудь?

Вдохнув полной грудью, я отгоняю эти мысли. Я не могу продолжать думать о них, иначе они сожрут меня заживо.

Отвлекаясь, я обвожу глазами комнату, рука Энцо все еще прижата к моей, мое внимание блуждает по мягким волнам реки за нашим окном. Я мгновенно замираю от ее сдержанной красоты, ожидая, когда она обрушится на окружающий мир. Интересно, каково это — быть таким же могущественным, как океан, иметь возможность утопить всех тех, кто заставил тебя страдать, держать их под собой, не давая возможности опустошать.

Энцо сжимает мою руку, и я снова смотрю на него, на этого человека, который любит меня всем сердцем, так сильно, что я чувствую это каждый миг, когда мы вместе.

Но когда я отвожу взгляд от него всего на мгновение, всего на долю секунды, мой вдох замирает в груди, дрожь пробегает по рукам, тело холодеет. Замирает.

Я продолжаю смотреть. Не в силах пошевелиться. Дышать. Я не могу оторвать взгляд от них, от тех мужчин, сидящих в углу. Разговаривающих. Улыбающихся. Как будто они не разрушили меня. Как будто они не монстры, какими я их знаю.

— Детка? Что случилось? — Голос Энцо может быть как на расстоянии. — Джоэлль? — Теперь он передо мной, поворачивает кресло, закрывая мне вид на двух мужчин, сидящих там, и их спутниц напротив них. Мои легкие тяжелые, как будто это я сейчас в ловушке под водой, кричу, умоляю их остановиться.

— Скажи мне. — Он опускается на колени, его ладонь властно обхватывает мое колено, его большой палец под моим подбородком, подталкивая мое лицо к нему и только к нему. — Кто они?

Он знает.

С дрожащими губами, глазами, горящими от непролитых слез, я поднимаю на него глаза.

— Я… я никогда не забуду их лица, — шепчу я так тихо, что не знаю, услышал ли он, повторяя те же слова, которые я использовала, когда рассказывала, что они сделали со мной.

Но когда на его лице появляется что-то темное, что-то жестокое, вена на шее практически пробивает кожу, я знаю, что он услышал.

— Ты уверена? — Его ноздри раздуваются.

Я киваю, мой пульс бьется, вспоминая, как один из тех мужчин засунул в меня дубинку. Как он наслаждался, причиняя мне боль. Как другие смеялись, прежде чем все они заняли свою очередь. Я не была для них человеком. Я была тушей. Игрушкой. Больная игра, в которую они играли. Но теперь двое из них здесь, наслаждаются едой, как будто ничего не произошло.

— Я позабочусь об этом, детка. Я не могу вернуть все назад, но, черт возьми, я сделаю так, что они за это кровью истекут.

— Что ты собираешься делать?

— Ты имеешь в виду, что мы будем делать?

Я киваю, мое сердце колотится.

— Ты мне доверяешь?

— Безусловно.

Он протягивает мне руку.

— Пойдем.

Я спотыкаюсь, хватаю свою сумочку, когда мы оба поднимаемся. Он переплетает свои пальцы с моими, смотрит на меня с захватывающим дух рвением, пока мы идем к их столику, каждый шаг как пытка. Как будто мои ноги медленно превращаются в камень. Но я борюсь с этим, подавляя нервы и страх. Потому что я не одна, и там, где я могу быть слабой, он силен. И его сила заразительна.

Оба мужчины поворачиваются, когда мы приближаемся. На долю секунды они не узнают меня, но затем это происходит, эта паника, этот ужас на их лицах, их глаза наполнены тем же ужасом, который был на моем лице, когда они пытали меня.

Они оба смотрят друг на