Читать интересную книгу "Секрет дьявола - Лилиан Харрис"

что люди знают о моем прошлом.

— Мне жаль, что ты прошла через это, Джоэлль, — замечает Данте, доброта в его глазах такая же проникновенная, как у его брата. — Мы найдем твоего сына и вытащим его из этого.

— Спасибо. — В моей груди теплеет от его искренности, хотя меня терзают сомнения. Каждый день, пока Робби находится там, шансы найти его уменьшаются.

— Вы готовы к этому? — спрашивает Данте, проводя рукой по макушке, пальцы пробираются сквозь густые каштановые волосы.

— Пойдем. — Энцо начинает двигаться обратно к своей машине со мной на хвосте, Данте идет впереди, открывая дверь.

— Привет, мальчики! — говорит он им. — Добро пожаловать на вечеринку. — Он натягивает лицеприятную ухмылку, выдергивая их за стяжки, как будто тащит скот на бойню. Выражение поражения на их лицах говорит мне, что они знают, что конец близок.

Та девушка, которой я была раньше, пришла бы в ужас от облегчения, которое я испытываю, зная, что они умрут, но та женщина, которой я являюсь сегодня, будет наслаждаться каждым моментом.

Двое охранников Энцо хватают мужчин за воротник рубашки и втаскивают их в дом.

Мы следуем за ними, пока их ведут в подвал, спускаемся вниз ступенька за ступенькой, пока не попадаем в ярко освещенную комнату, размером больше трех.

Энцо стоит передо мной, ладонь сжимает мою шею, его лоб склоняется над моим.

— Тебе не нужно быть здесь для этого.

— Мне нужно быть здесь. — Я отталкиваюсь от него, желая, чтобы он увидел меня, увидел, сколько правды в моих словах. — Может, это и не отменит того, что они сделали, но по крайней мере они узнают, что значит страдать.

— Я обещаю тебе. Они будут чертовски жалеть, что не умерли, когда я закончу.

Я мягко целую его в губы, и на краткий миг его глаза закрываются, а на губы наползает ленивая улыбка.

— Почему бы тебе не сесть на диван, — говорит он мне, в его взгляде читается привязанность.

— Хорошо.

— Я люблю тебя, — говорит он и отходит в сторону кухни, прислоненной к стене слева от меня. На плите кипит большая черная кастрюля с водой, пузырьки переливаются через край.

На прилавке рядом с ней лежит открытый черный кейс, в нем — внушительная коллекция ножей и острого оружия в кобурах. Меня пробирает дрожь, даже зная, что я не буду той, кто займется их пытками.

Я занимаю свое место, когда моих мучителей усаживают на два стула, аккуратно расставленные в центре комнаты, лицом к Энцо, их выдохи неровные, их глаза блуждают по комнате и шести охранникам, которые теперь ее заполняют. Двое из них привязывают лодыжки мужчин к стульям еще одним набором застежек-молний.

Данте стоит позади них, скрестив руки на груди, и смотрит на спину Энцо, проводя руками по оружию, лежащему перед ним.

— Это безумие. — Главарь нарушает молчание. — Мы заплатили за это. Это была ее гребаная работа.

Плечи Энцо медленно поднимаются и опускаются, как будто он контролирует кипящий в нем гнев.

— Заткнись, Джей, — выплевывает его друг.

— Да, заткнись, Джей. — Данте шлепает его по затылку.

— Что? — Джей издевательски смеется, его угольные глаза становятся почти черными, цвета ада. — Они все равно нас убьют. Эй, ты, — продолжает он, обращаясь к Энцо. — Она не говорила тебе, как хорошо она дает?

Мой желудок скручивает. Этот гребаный ублюдок.

— Не позволяй ей лгать тебе. Ей нравилась каждая секунда моего члена в ее пизде.

Ярость бурлит в моей груди, сдавливая меня, когда я вскакиваю на ноги.

— Ты, мать твою… — Но я не успеваю закончить фразу, потому что через мгновение Энцо уже на нем, лезвие в его руке широко рассекает щеку Джея.

— Ах! — кричит он, кровь стекает по его лицу и попадает на колени, прямо на его сжатые кулаки.

Энцо вынимает пистолет из кобуры на лодыжке и упирает ствол в лоб Джея.

— Тебе не следовало открывать рот. Сейчас ты лишишься языка за это. Но сначала…

Он направляет оружие на промежность мужчины.

Выстрел.

Пуля вылетает, и комнату пронзает крик. Его крик. Энцо лезет в карман Джея, достает бумажник, пока мужчина продолжает выть.

— Каково это — быть бессильным? — Я поднимаюсь, пробираюсь к нему, к ним обоим, желая противостоять им. — Каково это — знать, что ты умрешь?

Энцо немного отодвигается, давая мне пространство.

Я опускаю голову, мое лицо оказывается на одном уровне с лицом Джея.

— Я не хотела того, что ты сделал со мной. Именно такие люди, как ты, с твоими больными развратными наклонностями, поддерживали клуб. Я никогда никому не желала смерти, но я желаю ее вам, всем троим.

Когда я выпрямляюсь, передо мной появляется лицо человека, чья любовь ко мне затмевает все ужасные поступки, которые он мог совершить. Он разделяет мою боль. Разделяет ее. Чувствует ее. Я действительно больше не одна.

Данте сует руку в карман брюк другого мужчины и достает бумажник.

— Грэхем Минс. Возраст сорок два года, — читает он.

Энцо открывает другой бумажник.

— Джей Сингер. Возраст сорок четыре года. Мы сделаем так, что даже твоя мамочка не сможет найти твои останки.

— Мне жаль! — Грэхем теперь умоляет со слезами труса. — То, что мы сделали, было неправильно. Теперь я это знаю.

— Пошел ты! — Мой кулак врезается в его губу, адреналин бурлит в моих венах, когда он стонет.

— Это моя девочка. — Энцо обходит меня, берет за руку и потирает костяшки пальцев. В этот момент все болит, ярость уходит, боль приходит, но мне приятно. Мне нужно было это сделать.

Обхватив меня за спину, мы вместе встаем к ним лицом.

— Умоляйте. Кричите. Это не имеет значения, — говорит Энцо. — Я буду отрывать от вас кусочки, пока вы не умрете. И прямо сейчас я начну с ваших языков.

ГЛАВА 23

ЭНЦО

От того, что мы сделали, большинству людей стало бы плохо, но на меня это не действует. Не тогда, когда кровь принадлежит тем, кто портит жизнь тем, кого мы любим.

Конечно, мы можем быть проклятыми зверями, но нам больно. Мы чувствуем. И когда кому-то из нас больно, мы кормим демона, пирующего на мести, которая росла в нас, росла с каждым годом. Мы наслаждаемся ею. Ничто не заставит нас остановиться, пока каждый из них не умрет. Все люди, связанные с Бьянки, все те, кто разрушил жизни стольких невинных.

Данте видит, как открывается рот Грэхема, как тот борется с ним, но у него нет ни единого шанса. Сила моего брата не сравнится с ним. За то дерьмо, что они