Читать интересную книгу Бог одержимых - Владимир Яценко

   - Да, чуть не забыл, - обратился к нему Алекс. - А зачем вам топливные контейнеры со свинцом?

   Эрик улыбнулся и ответил:

   - Так... сувенир.

   Затем произошло нечто совсем неожиданное: Эрик достал из своего портфеля папку с бумагами и передал Алексу дополнения к фрахту вместе с векселем, который Алекс выписал, как ему казалось, тысячу лет назад.

   - Зачем это? - растерялся Алекс.

   - В соответствии с условиями нашего соглашения.

   Эрик похлопал Алекса по плечу и скатился с трапа.

   Внизу его поджидал приземистый лимузин с тонированными стёклами. Шофёр услужливо распахнул дверцу. Эрик ещё раз обернулся, махнул Алексу рукой и скрылся в машине. Шофёр захлопнул дверь и укатил за последним трейлером, который только-только скрылся за стеной ближайшего пакгауза.

   "Пожалел, значит, - тяжело подумал Алекс. - Увидел, что я злюсь из-за денег, и пожалел".

   Подошёл капитан Йенсен. Алекс молча показал ему бумаги. Тот только присвистнул и ничего не сказал.

   - Дядя Жос, - обратился к нему Алекс. - А о чём спорил Эрик со старшиной авральной команды?

   - Джонатан никак не мог понять, почему в накладных завышены габариты контейнеров.

   - Но они действительно были у?же.

   Капитан знакомым жестом пожал плечами.

   - Какая разница: что так тридцать тонн, что эдак.

   Будто пелена спала с глаз Алекса.

   - Контейнеры мы уложили в трюме в один ряд?

   - В один, - равнодушно согласился капитан Йенсен, прикладывая руку козырьком к глазам. - И ещё полтора метра до борта осталось, пришлось расклинивать. Взгляни-ка, никак наши трактора подошли к погрузке? Двое суток перехода...

   Но Алекс его не слышал. Он шёл к офису, и ему казалось, что ответ уже есть. Совсем не обязательно что-то считать, проверять. Он чувствовал, как настроение бурлит в крови, заставляет пружинить шаг и расправляет плечи.

   "Визитка, - подумал Алекс, - у меня осталась его визитка!" Он уже почти бежал к офису.

   Калькулятор был тут же, на столе. Вот тебе цилиндр, высота шесть, диаметр не три четверти, а... сколько? Ну, как же: ширина трюма известна, минус полтора метра и поделить на двадцать пять. Это диаметр контейнера, а вот и его объём. Если вес поделить на объём, будет плотность. И эта плотность, конечно же, вовсе не свинца, а совсем другого металла.

   "Конечно, металла! - подумал Алекс. - Он не обманывал: резал, перевозил и заливал в контейнеры МЕТАЛЛ, но не свинец!"

   Цену грамма золота, Алекс знал. Ещё с минуту повозившись с арифметикой, он убедился, что на ракету Эрику, пожалуй, хватит. Сдерживаться больше не было сил. Сняв трубку телефона, он набрал номер с визитки.

   На его вызов тут же ответил знакомый голос:

   - Слушаю.

   - Командор, это Алекс. Как насчёт "старшего, куда пошлют", сэр? Уверен, что справлюсь и буду полезен.

   Эрик хмыкнул, но всё же ответил:

   - Ты быстро соображаешь!

   - Возьмите меня, сэр! Условия значения не имеют!

   - Ну, что ж, - Эрик на секунду задумался. - Будем считать, что первый вступительный экзамен ты сдал. Вот тебе следующая задачка: язык за зубами удержать сможешь? Хотя бы на три ближайших дня?

   - Не сомневайтесь, сэр!

   - В таком случае, на следующей неделе во вторник, в девять, состоится важное совещание в Монтевидео. Адрес на визитке. Ничего не обещаю, но ты можешь поприсутствовать...

   - Один только вопрос, сэр! Последний!

   - Спрашивай.

   - Там ещё много "свинца" осталось?

   На несколько секунд повисло молчание. Алекс уже было заволновался, но Эрик всё-таки ответил:

   - Это остатки планеты, Алекс. Обитаемой планеты. Там много чего осталось...

   - И вы мне ничего не сказали!

   - Мы договаривались только о вопросах, парень! - возразил Эрик. - Ты не спрашивал!

   Алекс положил трубку. За иллюминатором на высокой ноте жужжала лебёдка; погрузка шла полным ходом. Алекс вдруг вспомнил, как сутки назад миллиардер сновал между поплавками, беря стропы на карабин, и ему сделалось нехорошо.

   "До вторника ещё пять дней, - подумал Алекс. - Пожалуй, на этот, последний, рейс времени хватит"...

ВЛОМ И ЗАНОЗА

   Я вам расскажу, как всё было. Но, чур, уговор - я только рассказываю, а уж насколько история моя занимательна, судите сами. С меня-то какой спрос? - слесарь третьего разряда, без всякой надежды дорасти до мастера...

   Наверняка во всём виновата пятница. Только в этот день Миха позволяет себе пиво: по субботам у него отгул, и он работает со мной. Ну, а я... а я даю чуток подзаработать Михе.

   И вот, сидим мы, значит, с Михой на привычной, как лужа перед подъездом, лёжанке дров. Дрова лет десять назад привёз отец Олежека, что с первого подъезда. Лес-кругляк: ровные стволы полметра толщиной; четыре в длину. Взрослые тогда всем двором сгрузили брёвна с машины, уложили пирамидой в три яруса, обвязали, да так это дерево и осталось лежать тут на годы вечные.

   Отец Олежека собирался баньку строить, на пустыре, за общагой. Да только там городские своё строительство развернули. Высотки вымахали, проспект промеж ними пустили, асфальт, троллейбус, гастроном... культура! Многие тогда из нашего клоповника туда сдриснули, ну, и семья Олежека с ними... а мы, вот, остались. И лес этот.

   Но история, конечно, не о дровах. Вы слушайте.

   Когда начало темнеть и ведро с раками опустело наполовину, подвалили к нам Ваван с Юлькой. Приятно, конечно. А то в последнее время пробегают мимо: ни "здрасьте", ни "до свидания". Я уж было подумал - задаются, игнорируют. А тут солидно так, с понятием - рыбу принесли: тарань сорок пятого размера, с ладонь толщиной, и пять банок пива к ней, в жести, импортное! Такое выпьешь, а баночку на кухонном столе поставишь: красиво и удобно, пепельница глаз радует. Или как подставка для вилки-ложки...

   Да. Сигаретами щедро угостили. Ну, дела! Будто вернулись старые денёчки. И ведь почти вся наша компания в сборе. Ох, и любили мы на этой лёжанке когда-то собираться! Зимой, конечно, удовольствие "так себе". Весной-осенью, тоже "не очень". А вот летом, да под вечер... Мы-то уже повырастали: Юлька-шухер - в университете учится, на втором курсе. Ваван-смирный - политех приканчивает, Миха-влом по озорству да малолетству армию на зону променял, а как вернулся - за ум взялся: курсы кончил, и по словечку дружков своих - к таксистам. Теперь на "Волге" ездит, людей возит.

   Ну, и я, чтоб уже со всеми познакомить, - Кела-заноза: недозрение, несварение, плоскостопие, кровохаркание... Военком, как мою медкарточку увидел, сразу домой отправил. Да ещё старшину в сопровождающие дал, во избежание потерь среди гражданского населения в мирное время - вдруг по дороге упаду и случайные прохожие затопчут?

   Были, конечно, ещё ребята. Да как-то поразъезжались кто куда. Ну, и ладно. Нам места больше осталось. А что? Классно! Солнце пыль пригревает, дрова смолой пахнут, птички по делам своим неотложным чирикают... А у нас пива прибавилось, рыба, раки... Сигаретки в твёрдой коробочке с золотистым вензелем... В общем, благодать, какая редко случается. Но уж если и случается, то помнится долго.

   Только тот вечер и без раков с таранью был особо замечателен.

   А ведь началось всё, вроде, с шалости. Это я уже потом сообразил, что всё подстроено, а тогда... купили они меня за звон мелочи, вот что! Затеяли Юлька с Ваваном Миху подначивать, на его тупую беспросветную работу намекать. Только Миха у нас правильный. Никому спуску не даёт. Тёртый, битый, и слов по карманам не прячет. Отбрил он их красиво:

   - Да вы на себя посмотрите, - сказал он студентам. - Ещё не один год на геморрои и общую бледность кожи ишачить будете. А как из института попрут, по причине кончины обучения, так и начнёте всё сызнова. Поскольку наука ваша нахрен никому не нужна. Нету в ней, в науке, ответов на важные вопросы.

   Красиво так излагает. Я уж подумал, - всё, обидятся студенты. Пропал вечер. Но... нет. Юлька ещё баночку себе взяла, открывает, Ваван раку голову открутил, ножки обсасывает, и вдруг спрашивает:

   - А какие вопросы для тебя важные, Миха? Вот ежели была бы у тебя возможность поговорить с авторитетом, кто всё знает, о чём бы спросил?

   Вижу, Миха растерялся. Он-то к скандалу готовился, к обострению! А что? Дело привычное. Работа у него такая. А тут всё как-то по уму, уважительно. Глянул он на меня. Только я всегда готов, на меня зыркать не надо: