Читать интересную книгу Бог одержимых - Владимир Яценко

   В учебниках упоминается о тысячах планетоидов, движущихся по орбите между Марсом и Юпитером. Но я увидел на радаре только в своём секторе наблюдения с полсотни осколков, и, по мере сближения, это число росло. Вот тогда мне и пришло в голову, что, чем умирать в одиночестве, можно попытаться остаться в этой компании. По крайней мере, с учётом наличия связи с Луной, появился бы смысл в моей робинзонаде.

   Мы снова занялись расчётами, но на этот раз ничего не получалось. Моя скорость не настолько уменьшилась, чтобы можно было надеяться на стационарную орбиту внутри астероидного пояса. Тогда я предложил свой вариант конечной остановки.

   Луна посоветовала ещё раз подумать, ведь успешная реализация моего плана означала потерю судна, а, значит, и потерю возможности вернуться. Эта угроза меня позабавила. "Интересно, - подумал я, - сколько раз можно терять шансы на возвращение"? Меня уже давно официально объявили покойником. Я успел назвать наследников и распорядиться своим имуществом...

   Когда я вплотную подошёл к астероидному поясу, у меня на экране радара было уже до тысячи объектов. Правда, большинство из них было не крупнее моего корабля, но спектральный анализ некоторых из них был обнадёживающим...

   - Что вы имеете в виду? - спросил Алекс.

   - Прежде всего, лёд! Я собирался совершить жёсткую посадку на одном из астероидов. Так капитан корабля в безвыходной ситуации принимает решение выброситься на берег. Я нацелил судно на глыбу льда примерно сферической формы, диаметром около ста метров, надел скафандр, обесточил незадействованные в торможении системы, и откачал из отсеков воздух...

   Зазвонил телефон. Алекс несколько мгновений смотрел на аппарат. Телефон зазвонил ещё раз.

   - Да? - Алекс прислушался, затем, положив трубку, сказал: - Приглашают на ужин, но давайте эту часть всё-таки закончим.

   - А с этой частью всё, Александр, - проговорил Эрик вставая. - Я решил пожертвовать пилотской кабиной и спасти жилой комплекс. Для этого соответствующим образом развернул корабль, задал курс компьютеру и разгерметизировал отсеки. Затем перенёс к шлюзу две ракетницы и вакуумный резак, посчитав, что если заклинит двери, резак поможет мне попасть внутрь. Я отключил двигатели, передал управление компьютеру и покинул ракету. Оставалось только со стороны наблюдать, как мой корабль попытается зацепиться за выбранную мной глыбу льда.

   Поначалу всё шло хорошо. Значительную часть остаточной скорости ему удалось погасить скользящим ударом о ближайший к цели астероид. Из-за этого удара корабль, во-первых, разломился пополам. Остатки кормы улетели прочь. Я, разумеется, продолжал преследовать носовую, жилую часть. Во-вторых, корабль начал вращаться. Если бы, в соответствии с программой, маневровые двигатели тут же подработали устойчивость, то всё бы обошлось. Но, в-третьих, этот же удар, по-видимому, повредил электрическую цепь двигателей, - они не включились. И моя мечта, стоимостью шесть миллиардов долларов и примерно столько же человеко-часов, беспорядочно кувыркаясь, нацелилась на свою конечную остановку.

   Я в это время следовал за кораблём с помощью ракетниц. Их мощности хватало, чтобы гасить инерцию моего тела.

   Удар получился лобовым, - худший вариант торможения о поверхность. Относительная скорость уже была не очень велика, но значительная масса давала приличное значение кинетической энергии, которой, на моё счастье, не хватило, чтобы расколоть, раскрутить или сбить с курса мой астероид. Тем не менее, её оказалось вполне достаточно, чтобы смять в лепёшку жилые отсеки корабля, и впаять эту лепёшку в лёд на глубину около десяти метров. Мне потом даже не удалось туда пробраться.

   Жилой модуль пострадал, конечно, меньше. Я хочу сказать, что по его контурам ещё можно было представить, как он когда-то выглядел. Части корабля, куски обшивки, арматура, трубопроводы мгновенно превратились в обломки, и уже через секунду мусором отлетали прочь от места катастрофы. Так моё путешествие и кончилось. По крайней мере, в эту сторону...

   Эрик помолчал немного, потом сказал:

   - Слово чести, я верну вексель и дополнения к фрахту, как только ты придумаешь вопрос, на который я не сочту возможным ответить. Но я категорически против голодной смерти...

   Алекс вскочил на ноги:

   - Прошу прощения, ужин давно ждёт!

***

   После ужина, на котором капитан Йенсен не проронил ни слова, и только прощаясь, предупредил, что к точке погрузки они подойдут к пяти утра, партнёры вернулись в судовой офис.

   Алекс предложил кофе, но Эрик отказался.

   - Будем работать, - сказал он, устраиваясь в кресле. - Вопросы?

   - Как-то у вас всё просто получается: двигатели потеряли, на Земле вас похоронили, а вы корректируете курс, выбрасываетесь на астероид...

   - А-а, - улыбнулся Эрик. - Тебе не понятно, где же волнение, где ужас загнанной души? Дружище, не забывай, что это моя работа. Меня отбирали, тренировали, готовили. Весь вопрос только в самодисциплине и желании жить. Никогда и ничего не происходит наверняка. Даже смерть и зачатие. Всё оценивается той или иной мерой вероятности. Всё, что увеличивает вероятность реализации желаемого события, следует использовать. Всё, что эту вероятность уменьшает - отбросить. Всё! Весь секрет! Я не мог паниковать, потому что был изначально не так устроен, плюс специальная тренировка. Если бы я МОГ вести себя иначе, меня не допустили бы к полётам. Я ответил?

   - Пожалуй, да, - неуверенно произнёс Алекс. - И что было дальше, после столкновения?

   - Как обычно, жизнь продолжалась. Компьютера нет, связи нет, ничего нет, кроме воздуха на восемь с половиной часов, двух ракетниц с почти израсходованным запасом топлива и, конечно, полностью заряженного вакуумного резака.

   Останки корабля не производили сильного впечатления. На поверхности льда черепашьим панцирем вздымался на высоту моего роста купол жилого модуля, будто закопанный в песок футбольный мяч семиметрового диаметра.

   Сначала я вырезал проход под купол и вытащил из-под него баллоны с воздухом. Затем вынес и рассортировал ящики с пищевыми консервами. Всё это я вплавлял в лёд и потихоньку приходил в себя. Я думал найти воду, развернуть жилой модуль и держаться неопределённо долго на гидропонике. Изучая окрестности, с пользой провести время и, когда меня найдут, представлять собой большую ценность для человечества. Я мог стать уникальным специалистом по астероидному поясу! Но без приборов, измерительных инструментов и компьютера об этом нечего было и думать.

   Часов через пять я остановился, чтобы перекусить и подвести первые итоги. Итак, смерть от голода в ближайшие пять лет мне не грозила. Воды мне хватило бы на миллион лет. Правда ещё надо было придумать, как её добывать изо льда, но эта задача меркла рядом с проблемой дыхания. Дело в том, что системы жизнеобеспечения ракеты и жилого модуля были основаны на непрерывной регенерации воздуха. Мне же предстояло его быстрое одноразовое использование: конструкция скафандра не позволяла заменить регенеративный патрон в полевых условиях. Это сокращало срок моей жизни до нескольких месяцев.

   "Ну и славно, - подумал я. - Если за первый месяц не найду способ снять скафандр, то этого срока как раз хватит на то, чтобы сойти с ума, и на удушье не обратить внимание".

   Так, растаскивая и сортируя остатки оборудования, я провёл несколько недель на поверхности, вернее, над поверхностью куска льда, который быстро становился моим Домом. Отсчёт времени я не боялся потерять, так как в самом скафандре, кроме основных удобств, были встроены часы, которые питались от солнечной панели, расположенной на шлёме.

   Угловой размер Солнца здесь был раза в три меньше, чем на Земле, но всё равно это было наше центральное светило. И логическая цепочка: Солнце - солнечная панель - электричество, привела меня к поискам солнечной панели жилого модуля. Разумеется, нашёл я её на штатном месте - в специальном ящике-хранилище, неповреждённой, готовой к эксплуатации. Теперь ситуация не казалась мне совсем уж безнадёжной.

   Разложив панель на дневной стороне своего планетоида, я зафиксировал её края льдом и получил электростанцию. Её мощности хватило, чтобы разогреть арматурным прутом лёд на метровой глубине, а потом в этой же полости электролизом разложить воду на водород и кислород. Внутреннее давление выдавливало газы по трубопроводам на поверхность, а внешние условия таковы, что водород и кислород тут же превращались в жидкости, которые я сливал в пустые топливные контейнеры.