Читать интересную книгу Бог одержимых - Владимир Яценко

   Эрик внимательно следил за его движениями.

   - Не буду утомлять тебя излишними подробностями. Все астероиды, на которых мне удалось побывать, представляли собой обломки камня, в лучшем случае с прожилками льда. Было немного олова, слюды. Но помимо всего прочего я нашёл свинец. Его плотность в десять раз больше плотности воды - отличный материал для маховика.

   Алекс достал из шкафчика пакетики чая, нарезал лимон и разлил кипяток по чашкам.

   - Следующие три месяца ушли на челночные рейсы. Я нарезал металлические полосы и переправлял их к Дому. Там впаивал их в лёд и, непрерывно размышляя о том, каким образом впихнуть металл в узкую горловину топливных баков, летел за следующей партией. Любопытная деталь - недостаток горючего я почувствовал как раз в тот момент, когда работа начала надоедать.

   Эрик принял из рук Алекса чашку, поблагодарил и с наслаждением сделал несколько глотков.

   - И как же вы его поместили внутрь? Это не те контейнеры, которые сейчас лежат у нас в трюме?

   - Точно такие, - кивнул Эрик.

   Он сделал ещё один глоток, и, выловив ложечкой лимон, съел его, не поморщившись. Потом допил чай, поставил чашку на край стола, откинулся в кресле и заявил:

   - Наполнить баки металлом просто, если металл предварительно расплавить. Но для этого солнечная панель, конечно, не годилась - слишком большой расход энергии.

   Однажды я вышел на поверхность с водород-кислородной горелкой в руках и колоссальной уверенностью в сердце. Мне казалось странным, что я не додумался до этого раньше.

   Наверное, в этом судьба всех хороших идей. После того как они приняты, кажется удивительным, что только вчера они не казались очевидными. Что может быть проще: вырезаем диск льда и шлифуем его до необходимой кривизны поверхности. Получившаяся линза сфокусирует в точку солнечный свет. Остаётся только поместить в эту точку плавильную камеру...

   Первые неудачи не смутили меня. Времени было - аж до самой смерти, а объём материала для проб - неограничен. Условия позволяли не только размягчать лёд, но и тянуть и изгибать его.

   - Вы шутите! - заволновался Алекс. - Тянуть лёд?!

   - Всего лишь физика, Александр. Вакуум, абсолютный ноль, невесомость и фокусы кристаллической решётки самого удивительного вещества в мире. Конечно, здесь, на орбите Дома, солнечная постоянная была в несколько раз меньше, чем на Земле. Но в размерах линзы я ограничен не был, и это обстоятельство подстёгивало энтузиазм. Я сразу решился на пятнадцатиметрового оптического гиганта. Опустив два года, скажу только, что пришло время и я начал заливку контейнеров... Алекс, прошу прощения, завтра у нас будет ещё утро, приходим после обеда...

   - Да, конечно, - ответил Алекс, взглянув на часы. - До завтра...

***

   На следующее утро ничто им не помешало продолжить беседу сразу после завтрака.

   - ... Когда заливка контейнеров подходила к концу, я рассчитал, какую работу совершила при плавке моя линза, и призадумался. Выходило, что её мощность была достаточной, чтобы столкнуть Дом с орбиты. Для начала его можно было вывести из пояса астероидов поближе к Солнцу, и таким образом исключить возможное попадание солнечной панели в тень. Но зачем было на этом останавливаться? Ведь это был способ вернуться на Землю! Генератор был забыт.

   Новая идея захватывала дух и бродила в крови остатками адреналина. Почему нет? Вектор движения астероида у меня по-прежнему перед глазами. Всё, что требуется, это научиться изо всех сил бросать какую-то массу в направлении этого вектора. Хорошенько уперевшись в астероид, разумеется.

   Ни лёд, ни вода, в качестве активной массы, конечно, не годились. А вот пар - подходил для этого идеально. В качестве котла я решил использовать весь корпус жилого модуля целиком, ведь он уже составлял неразделимое целое с астероидом. Разумеется, модуль не был рассчитан на такой перепад давлений, но я надеялся на плотное прилегание льда к его стенкам.

   Я перебрался жить в оранжерею, ликвидировал воздухопровод, а к самому куполу приварил под разными углами несколько затворов с большими выходными отверстиями. Затворов было пять: один - центральный - был установлен на самой вершине купола и смотрел в зенит. Он должен был играть роль маршевой дюзы. Четыре вспомогательных затвора были расположены у основания в вершинах квадрата, вписанного в окружность купола. Эта четвёрка была нацелена на горизонт. С помощью этих затворов я собирался бороться с вращением и неминуемой прецессией астероида во время его движения.

   Работу котла я предполагал сделать циклической, - загружать модуль льдом и герметизировать его шлюзом. Затем, разрушив термоизоляцию на небольшом участке купола, направить через линзу солнечные лучи на этот участок. Таким образом, лёд в модуле спустя какое-то время превратится в пар. Когда давление достигнет критического значения, открыть центральный затвор - пар под давлением покинет модуль, и притормозит, тем самым, астероид. Уменьшение скорости приведёт к переходу на новую, более близкую к Солнцу орбиту в полном соответствии с законами Кеплера. Вроде бы просто.

   Но были и сомнения. Я - пилот. Космическая навигация при помощи будильника и без компьютера меня... как бы это сказать... огорчала. Зато в топливе я ограничен не был.

   Первую серию залпов из своей паровой пушки я сделал через шесть месяцев. Прежде всего, конечно, я развернул планетоид так, чтобы купол котла оказался на вершине вектора движения астероида. Солнце сместилось к горизонту, и это позволило мне жёстко закрепить линзу, которая теперь фокусировала лучи на свободный от термоизоляции бок купола у его средней части.

   При этом, к сожалению, треть моей оранжереи оказалась на ночной стороне. Зато теперь торможение осуществлялось простым открыванием вентиля центрального затвора.

   Время шло. Мои будни были заполнены порезкой и буксировкой льда, работой с котлом и линзой. По моим представлениям следовало выйти на стационарную орбиту между Марсом и Землёй, ориентируясь по угловым размерам Солнца. Небесное тело голубого цвета с серебристой точкой-спутником, которое рано или поздно меня догонит, и будет Землёй - вот и вся навигация.

   Через семь лет угловой размер Солнца составил примерно четыре пятых видимого с Земли. Я прекратил торможение и стал ждать. Полгода спустя на моём небе ярко засверкала голубая звезда. Я начал было корректировать своё движение, но задача упростилась. Залп паровой пушки, как ты можешь себе представить, оставляет впечатляющий шлейф сверкающей ледяной пыли, которая была замечена с Земли. Через три месяца за мной прилетел челнок. Потом я полгода пролежал в госпитале, а моя ледышка в это время, несколько раз чиркнув по атмосфере Земли, выпала тёплым дождиком в Атлантике. Остатки моего корабля упали в океан...

   Раздался звонок. Алекс снял трубку, выслушал, потом обратился к Эрику:

   - Вы не будете возражать, если нам сюда принесут бутерброды?

   Эрик не возражал.

   - И что дальше?

   - Мало интересного, Алекс. Госпиталь. Карантин. Рекондиция. Судебные тяжбы с начальством, пенсионным фондом и наследниками. К моему возвращению программы полётов были свёрнуты. И теперь я - единственный в мире специалист по выживанию в глубоком космосе. Безработный, конечно. Вот и вся история, Алекс.

   - Но не может же эта история так и закончиться?

   - Она и не заканчивается. Пока живём, наши надежды с нами.

   - Например?

   - Например, так и не стартовавший с Луны корабль.

   - Не понимаю... - признался Алекс.

   - Я говорю о надежде, - пояснил Эрик. - На Луне осталась готовая к запуску ракета. Хорошо бы найти условия, при которых это судно полетит. - Он взглянул на часы. - Ещё минут пять есть. Подумай, может, ещё какие вопросы?

   Но вопросов у Алекса не было. Он нашёл в себе силы поблагодарить Эрика за рассказ и предложил сразу оформить документы на груз. Этим они и занимались до самого прихода в порт.

***

   В порту у причала их уже ждала внушительная очередь трейлеров-тяжеловесов. Автокран с длинной выдвижной стрелой легко выхватывал тёмно-коричневые сигары из трюма и с удивительной точностью укладывал их на фермы тягачей.

   Алекс с тяжёлым сердцем наблюдал за разгрузкой, когда к нему подошёл Эрик прощаться.