Изо всех сил старалась показать себя благосклонной королевой, когда после объединения королю Эчану и королеве Эсме пришло время передать престол. Она также прислушивалась к мнению Зандера по всем делам двора.
– Например?
Я слышу тихий стук в дверь, вероятно, голова Элисэфа откидывается назад.
– Например, по вопросам, касающимся законов, которые управляют как смертным народом, так и Нетленными. И по поводу перемен, в коих отчаянно нуждаются смертные.
Смертные.
– Ты имеешь в виду людей?
– Да, Ваше Выс… – Он останавливает себя. – Да. И нескольких заклинателей, что у нас имеются, конечно. Но в основном людей.
– И каких изменений они просят?
– Самым провокационным прошением была бы возможность жить и работать свободно, как это делают Нетленные. Не служить.
Я хмурюсь, когда его слова обретают смысл.
– Разве люди сейчас не живут свободно?
Очевидно, в этих стенах существуют собственные порядки, чего и следовало ожидать, когда имеешь дело с королевской семьей. Но неужели Элисэф говорит, что подобное происходит и за пределами этих стен?
– Цирилея более прогрессивна, но многие лорды Илора предпочли бы держать смертных в рабстве.
При этом слове на меня накатывает волна удивления.
– Ты хочешь сказать, что люди в Илоре – рабы?
– Это слово илорианцам не нравится, но да, в целом люди служат Нетленным.
– Все люди?
– Вы обнаружите крайне мало семей, в которых нет хотя бы одного смертного в рабстве. Это требование, – мягко говорит он. Кажется, с оттенком стыда? – Они служат множеством разных способов. Если вы обратите внимание, то увидите в их ушах метку, на которой стоит фамилия их хранителя.
– Вот что это такое? Метки о владении?
Это как помечают скот.
Я морщусь. При других обстоятельствах я была бы здесь «в рабстве». Софи называла людей низшим из творений. Она сказала, что среди нас ходят гораздо более великие существа. Таковы ли люди для этих эльфов? Те, кем можно повелевать?
– В обмен на их службу и верность смертным гарантируется жилье и защита для них самих и их потомков.
– Защита от чего?
– От тех, кто обидел бы их, представься возможность. Те, кто носят метки, считаются собственностью, а любой, кто причиняет вред чужому имуществу, будет наказан соответствующим образом.
Мой рот наполняет горький привкус.
– И это большая проблема в Илоре? Нетленные причиняют вред людям, если у них нет владельцев?
– Мы называем их хранителями, и у нас есть строгие законы против жестокого обращения со смертными, но некоторые соблюдают эти законы с большей готовностью, нежели другие. В Цирилее считается честью занимать должность в замке и при дворе.
Это правда, или так говорят себе работорговцы? Чувствуют ли себя благословленными те садовники, что трудятся под жарким солнцем с рассвета до заката? Считает ли Коррин, что ей повезло угодить ибарисанской пленнице?
Я принадлежала Корсакову, и, хотя у меня было много свободы и мой образ жизни был намного лучше того, с чем я сталкивалась на улице, все же я чувствовала себя в ловушке. Даже его имя, которое я могла использовать в качестве защиты в случае необходимости, не придавало мне уверенности в собственной безопасности.
Меня, словно молнией, поражает мысль.
– Ибарис тоже порабощает людей?
– Да, хотя это не то же самое, что в Илоре. В основном это делает знать.
Знать, к которой принадлежала и принцесса Ромерия.
Я срываю последнюю гроздь с лозы, надеясь, что завтра Коррин принесет еще.
– Я привезла кого-нибудь из них с собой сюда?
– Полагаю, что с вами были три смертные служанки. Одна погибла в результате нападения, а двое других были наказаны соответствующим образом.
– И они, вероятно, просто делали то, что им было приказано, – бормочу я.
– Это верное предположение.
У меня еще так много вопросов о жителях Илора, но я отчаянно хочу узнать больше о своей предшественнице.
– Что еще ты помнишь о злой Ромерии?
– Люди обожали вас. Считали красавицей.
Я закатываю глаза, хотя мое самолюбие и довольно таким поворотом. В груди разливается приятное тепло.
– Хотя при дворе ходили слухи…
– Дай угадаю, придворные – все из касты Нетленных?
– Да. Были сомнения в вашей политической хватке. Кое-кто думал, будто вы простоваты, годитесь лишь для того, чтобы носить красивые платья да согревать постель Зандера. А вовсе не для того, чтобы править.
Мои брови приподнимаются.
– Ты хочешь сказать, они считали меня идиоткой?
Эти оскорбления направлены даже не в мою сторону, а я вся горю от негодования.
– Они задавались вопросом, не поспешил ли король Баррис с договоренностью, чтобы его сын Тайри мог править Ибарисом вместо вас. Говорят, он похож на свою мать и внешне, и нравом.
– У принцессы Ромерии есть брат? – В детстве я всегда хотела родного брата.
– Да. Старший. Но по обычаю в Ибарисе потомки женского пола считаются первыми в очереди на престол.
– И ты думаешь, это правда? Избавиться от меня, чтобы мой брат мог взять верх?
– Я не думаю, что у меня есть мнение об ибарисанских делах. Но король Баррис впервые связался с королем Эчаном, когда вы были еще младенцем, так что в то время о вашей политической проницательности не могло быть и речи. Кроме того, я полагаю, вы доказали, что хорошо разбираетесь в интригах и совсем не дурочка, даже если ваши планы были сорваны.
Верно.
– Как именно я их отравила?
– Мне не разрешено сообщать вам подробности вашего неудавшегося переворота.
– Потому что я собираюсь попробовать еще раз? Отсюда? – Я качаю головой. – Почему вообще король Баррис и королева Нейлина не прибыли в Илор? Разве родители не ходят на свадьбы своих детей?
– Они не сочли разумным оставить свое королевство без присмотра. – Я замечаю легкую заминку в голосе Элисэфа. – Но принц Тайри путешествовал с вами.
– И где он сейчас?
– Его тело не было найдено среди мертвых, поэтому предполагается, что он сбежал из города, как только прозвучала тревога.
– И оставил свою сестру умирать. – Это интересно. Должно быть, он участвовал в плане. – То есть, по сути, ты говоришь мне, что крестьяне считали принцессу Ромерию красавицей, а двор – дурой.
Не совсем блестящую репутацию я унаследовала, даже без участия в убийстве.
– Полагаю, точный термин был «безмозглая дурочка». – Я слышу улыбку в его голосе. – Со своей стороны, вы устроили хорошее представление. Но некоторые раскусили этот поступок, полагая, что вы устроили спектакль, дабы угодить короне и будущему королю, однако также имели некие скрытые мотивы.
– Надеюсь, они на это поставили. Могли бы неплохо заработать, – сухо бормочу я.
– Я никогда раньше не встречал ибарисанцев, только в битвах. Они говорят те же странные вещи, что