Сытин с интересом спросил:
— Ну, а ты ему что ответил?
Я сочно хрустнул солёным огурцом. Кисло-солёный холодный сок защипал язык. Вкуснятина! Умеет баба Дуня огурцы солить!
— Обещал подумать. Не каждый день Европа помощь предлагает!
— Это правильно! — одобрил Сытин. — Знаешь, что мы сделаем?
— Что? — поинтересовался я, наливая по стопкам.
— Пустим слух, что я на твоей стороне. И поглядим — кто из бояр откликнется! Конечно, посол, скорее всего, просто тебя прощупывал. А вдруг нет?
— Только надо князя Всеволода предупредить, — кивнул я. — А то встревожится ещё.
— Это да, — кивнул Сытин. И внимательно посмотрел на меня:
— А может, и впрямь сделать тебя единственным князем? А, Немой? Устроим революцию?
У меня отвисла челюсть.
Сытин полюбовался выражением моего лица и заржал.
— Это тебе за твои подъёпки! Я литовского посла давно на примете держу. Только сделать пока ничего нельзя было — иностранный подданный, бля! А теперь мы им яйца прищемим! Попытка государственного переворота!
Сытин поднял свой стакан. Мы чокнулись и выпили.
— Сегодня же с князем свяжусь, обрисую ему ситуацию. Только вот что, Немой! Давай без самодеятельности, ладно? Мне только твоих неуклюжих хитростей и не хватало.
Я пожал плечами.
— Как скажешь, Михалыч!
— И вот что! Надо бы Мыша к литовскому послу заслать лазутчиком. Вдруг разузнает чего!
У Сытина даже глаза заблестели.
В ворота постучали. Я положил ложку и отправился открывать. Шейлуньский золотарь уже нетерпеливо тёрся возле ворот. Я отпихнул его ногой в сторону и отодвинул тяжёлый засов. За воротами стоял Божен.
Глава 27: Дела земные и небесные
Вид у Божена был встревоженный.
— Здорово, святоша! — ухмыльнулся я. — Соскучился, или случилось что?
— Привет, княже!
Божен даже не улыбнулся в ответ, только досадливо поморщился.
— Да ладно тебе! — хлопнул я его по плечу. — Мы уж с каким только дерьмом не разбирались. Заходи!
Божен шагнул в ворота. За его спиной я увидел худого мужичка в разорванной рясе. Взгляд его был испуган, под правым глазом лиловел здоровенный синяк.
— Ты никак приятеля привёл? — окликнул я Божена. — У кабака подобрал, что ли?
— Знакомься, княже! — официальным тоном сказал Божен. — Это отец Пафнутий. Его капище стоит в деревушке Чистые Мхи. Стояло.
Я окинул взглядом отца Пафнутия. Его лицо напряглось, но глаз священник не отвёл.
Я улыбнулся.
— Ну, шлёпайте за мной, святые отцы!
Погрозил кулаком шейлуньскому золотарю, который высунулся посмотреть на гостей, и провёл священников по тропинке в дом.
— Голодные? — спросил я гостей, усаживая их за стол.
Сытин с любопытством поглядел на отца Пафнутия. Священник и ему ответил прямым взглядом, хотя видно было, что он еле держится на ногах.
— Я не хочу, — ответил Божен. — А отца Пафнутия покормите. Он только сейчас до меня добрался, и мы сразу к вам. Плохие новости, княже!
— Херовые, — автоматически поправил я Божена. Но он опять не улыбнулся, только еле заметно показал глазами на отца Пафнутия.
Ясно, бля! Сельский священник шутки понимает плохо. Ладно. Бывает, чо!
Я сходил на кухню, налил в чистую миску тёплых щей, плюхнул кусок мяса побольше, захватил ложку.
Поставил миску перед гостем и сказал:
— Стесняться не надо. Ты пока ешь, а Божен будет рассказывать. Как поешь — добавишь, что он не сказал.
Сытин одобрительно кивнул.
Отец Пафнутий встал и чуть наклонил голову.
— Спасибо, князь!
Поднял глаза к потолку, одними губами прошептал молитву, снова уселся за стол и взял ложку.
Ел он нежадно, но торопливо. Видно было, что проголодался не на шутку.
Чтобы не смущать голодного, я повернулся к Божену.
— Ну? Что случилось-то?
Божен посмотрел на меня, потом на Сытина.
— Нечисть с церковью враждует. Отцу Пафнутию капище сожгли. Сам еле спасся.
Я вспомнил обугленный обрубок идола, который прибило течением к берегу Волхова.
Дела, бля!
— Ну, чего ты начинаешь-то? — примирительно сказал я Божену. — Нечисть враждует с церковью! Одно капище — ещё не вся церковь. А пара поджигателей — не вся нечисть. Разберёмся спокойно. Невиновных — накажем, непричастных — наградим, как положено.
Отец Пафнутий не выдержал и фыркнул в миску со щами. Лицо его расслабилось, и я увидел, что мужичок он умный, и с чувством юмора у него всё в порядке.
Может, за это и в глаз получил?
— Твоё начальство в курсе? — спросил я Божена.
Не хватало мне ещё разборок с церковной верхушкой.
— Пока нет, — ответил Божен. — Отец Пафнутий, как до Старгорода добрался — первым делом ко мне заглянул. И слава богам! Если дело до верховного волхва дойдёт — быть беде!
— Может, и так, — пожал я плечами, — а может — и нет. А почему отец Пафнутий к тебе пошёл, а не начальству жаловаться?
— Так он мой ставленник, — сказал Божен. — я его в священники рекомендовал. И в Чистые Мхи его тоже по моей просьбе отправили Мы родом из одной деревни.
— Ясно, — улыбнулся я. — Значит, протекция и коррупция, как везде. Удобно.
— Немой! — возмутился Божен. Умолк, оглянувшись на Пафнутия, и поправился:
— Княже!
— Немой, Немой, — кивнул я. — Ты, Божен, с этим «княжем» задолбал меня уже!
Пафнутий доел щи и облизал ложку.
— Ну, рассказывай, отче — что там за раздоры у тебя с нечистью? Давно начались? — сказал я ему.
Пафнутий, собираясь с мыслями, машинально потрогал рукой синяк и поморщился.
— Вообще-то я с нечистью всегда стараюсь ладить, — неторопливым тенорком заговорил он. — Бывало, домовой наозорничает, или банник. Хозяева ко мне бегут жаловаться. А я что? Приду, поговорю с нечистым. Бывает, он не прав. А бывает — и хозяева. Так я и хозяев вразумлял. Чистый там, или нечистый — я считаю, надо в мире жить. По-соседски.
Голос Пафнутия журчал по-домашнему уютно. Я поневоле закивал в такт его словам.
— А на Ярилин день пропала у нас в деревне девка, Настасья. Невеста Севки Рыжего. Севка прибежал — на нём лица нет. Они с Настасьей договорились вместе через костёр прыгать. Севка припоздал чуть-чуть — лапти у него расплелись, как на грех. Пришёл и видит, как Настасья с другим парнем за руку держится. Это как?