Ну?! Все живы? Да говорите уже!
— Немой! Тебя убить хотят! — дрожащим голосом сказала Глашка.
По лицу Глашки текли слёзы. Она вытирала их рукавом и хлюпала покрасневшим носом.
Я обнял её за плечи.
— Глаш, ну ерунда всё это! Вон и Михалыч тебе то же самое говорит. Ерунда же, Михалыч?
Я сделал страшные глаза и посмотрел на Сытина.
— Конечно, ерунда! — преувеличенно бодрым тоном сказал он.
— Ну, вот! — подхватил я.
— Ерунда? — всхлипнула Глашка. — А как она в дом попала?
— Кто «она»?
— Старуха! Страшная — сухая и вся в чёрном! Я пришла — а она на кухне сидит! Свечку на столе зажгла и что-то жжёт на ней. Я, говорит, волосы Немого жгу! Как сожгу — так ему и конец! Убьют болезного.
— Откуда старуха в вашем доме взялась? — удивлённо спросил я Михея. — У тебя же полон сад ловушек! И пауки, и ветки. И птичка-заманушка!
— Да не знаю я! — с досадой ответил Михей. — Я вообще никакой старухи не видел. Приехал домой, а Глашка на кухне рыдает.
— Как это не видел? — Глашка подняла на Михея заплаканные глаза. — Она же с тобой поздоровалась!
— Не видел, — мотнул головой Михей. — На кухне ты одна была. Сидела, рыдала. В руке волосы.
— Это Немого волосы! — закричала Глашка. — Я у старухи их отобрала, чтобы она не сожгла!
Ипать! Ну и дела! Не был бы нечистью — помолился бы.
— Старуха как тебя увидела, только и сказала: — «Здравствуй, Михеюшка!» И пропала, словно сквозь стену ушла! Я еле успела у неё волосы выхватить!
— А где сейчас эти волосы? — поинтересовался я.
— Вот они, — Глашка протянула руку и раскрыла ладонь.
На ладони лежала прядь русых волос. Принадлежать они могли кому угодно. В том числе, и мне.
— Глаш, — мягко сказал я. — Ну с чего ты взяла, что это мои волосы? Просто тебя кто-то напугал. Давай их выбросим, а?
— Нет!
Глашка резко вскочила из-за стола и спрятала руки за спину.
— Я не дам тебе умереть, слышишь, Немой?!
— Хорошо-хорошо! — я поднял руки ладонями вверх. — Пока эти волосы у тебя — со мной ничего не случится. Так ведь?
— Так, — Глашка смотрела на меня расширенными глазами.
— Тогда спрячь их подальше, и бояться нечего.
Я медленно, чтобы не испугать её, поднялся из-за стола.
— Глаш, пойдём — я тебя спать уложу. Тебе отдохнуть надо!
Глашкин подбородок задрожал. По щекам снова покатились слёзы.
— Пойдём!
Я помог ей подняться из-за стола, и мы медленно пошли вверх по лестнице.
Возле двери в комнату Глашка вдруг остановилась.
— Я не помню её лица! — сказала она. — Как это?
— Не помнишь — и не надо. Ещё не хватало — всякую пакость запоминать!
— Но я же вот только с ней разговаривала! — упрямо сказала Глашка. — И уже не помню.
Она испуганно посмотрела на меня.
— Немой, я сумасшедшая, да? И никакой старухи не было?
— Если ты её видела — значит, она была, — стараясь говорить твёрдо, ответил я. — И я эту старую курицу отыщу, и оставшиеся перья выдерну!
По оконному стеклу прерывисто барабанил косой дождь. Как будто кто-то кидал в окно горсти маленьких камушков.
— Спасибо, Немой! — прошептала Глашка и поцеловала меня в щёку мокрыми губами. — Посидишь со мной?
— Конечно!
Старенький доктор Гиппократ Поликарпыч явился через полчаса. Глашка к тому времени почти совсем успокоилась.
Доктор скинул мокрый кожаный плащ, нацепил на нос очки и строго посмотрел на меня поверх стёкол.
— Ну-ка, юноша! Покиньте помещение! И не вздумайте пролезть обратно котом!
Он выразительно щёлкнул у меня перед носом большими ножницами.
Подумаешь, бля! Напугал!
— Девушка потом сама расскажет вам всё, что сочтёт нужным, — смягчился Гиппократ Поликарпыч.
Я пожал плечами, чмокнул Глашку в кудрявую макушку и спустился в столовую. Компания по-прежнему была в сборе.
Охереть! Столько мужиков в доме, и все трезвые!
Сытин задумчиво барабанил пальцами по столу.
— Как она? — спросил меня Михей.
— Нормально, — успокоил я его.
Меня бы кто успокоил! Может, у доктора получится?
— Значит, так! — сказал Сытин. — Клубок запутался знатный. И разматывать его придётся сразу со всех концов. Немой!
Я вопросительно взглянул на Сытина.
— Вызывай княжича! Скажи ему, что сильно заболел. Утром в тереме никак быть не сможешь.
Я удивлённо поднял брови.
— Не думаю я, что это Мишкиных рук дело, — сказал Сытин. — У него бы ума не хватило. Но лучше ему лишнего не знать.
Сытин с досадой щёлкнул пальцами.
— Эх, человек нужен!
Он сказал это так нетерпеливо, словно собирался немедленно взять фонарь и идти искать человека.
— Зачем? — поинтересовался я.
— Чтобы было, кого вместо тебя утром к боярам отправить. Дела-то делать надо! Княжич им распоряжения отдаст. А кто проследит? Кто тебе доложит?
— Можно Соловья попросить, — пожал я плечами. — Он, вроде, в Старгороде сейчас.
— Кого? — переспросил Сытин.
— Соловья? Известный композитор, между прочим! Он боярам и музыкальное сопровождение обеспечит, чтобы думалось веселее.
— Погоди! Это разбойник, что ли?
— Ну, на разбой его нужда толкнула! Он на музыкальное училище деньги собирал. Я как раз обещал ему помочь! Оформим его придворным музыкантом, пока князя Всеволода нет.
— Ну, Соловья — так Соловья, — нетерпеливо махнул рукой Сытин. — Неважно! Всё равно это ненадолго — не успеет дел натворить.
— Соловей успеет, — оптимистично заверил я Сытина.
Сытин покачал головой.
— Гляди! Тебе потом разгребать.
— Первый раз что ли?
— Так! — Сытин оглядел дружинников. — С собой возьмём Мишку... нет, Сашку и Джанибека!
Джанибек весело кивнул, а Мишка недовольно нахмурился.
— От тебя, Мишаня, здесь больше пользы будет, — сказал ему Сытин. — Останетесь с Прохором дом охранять. Что мышь не проскочила!
Лица дружинников удивлённо вытянулись.
— Не, ну Мышу-то можно! — поправился Сытин. — Но больше чтоб никто! Ты, Михей, тоже останься! За Глашкой присмотри. Если что — сразу Поликарпыча зови.
Михей угрюмо кивнул. Состояние Глашки беспокоило его — он беспомощно хмурил белобрысые брови и переводил взгляд с меня на Сытина.
— Всё! —