Альбино Лучани представлял крайне серьезную угрозу как для Микеле Синдоны, так и для Роберто Кальви. Последующие события со всей наглядностью продемонстрировали, что ожидает тех, кто представляет серьезную угрозу для этих двоих.
Очевидно, что и для епископа Пола Марцинкуса, президента Ватиканского банка, новоизбранный папа также был немалой угрозой. Если Лучани как следует займется банком, то весьма вероятно, там скоро образуется немало вакансий. Также обречены расстаться со своими местами Меннини и де Стробель, чьи подписи стоят под письмом о «Супрафине». Оба много лет участвовали в преступной деятельности Синдоны и Кальви. И если Марцинкус усомнился бы в способности Лучани предпринимать решительные и действенные меры, то разуверил бы его не кто иной, как де Стробель — когда произошла история с двумя священниками-растратчиками, он был адвокатом неподалеку от Венеции и знал все подробности случившегося.
Возможно, Бернардино Ногара и был капиталистом до мозга костей, но он выглядит просто святым по сравнению с теми, кто заправлял после него делами в корпорации «Ватикан», прошедшей большой путь с той поры, как Муссолини, подписав в 1929 году Латеранские соглашения, открыл перед церковью реалии современного мира.
К сентябрю 1978 года папа римский стоял во главе огромной транснациональной корпорации. Альбино Лучани, глядевшему из окна четвертого этажа Апостольского дворца, где находятся папские 19-комнатные апартаменты, человеку, проповедовавшему о «бедной церкви для бедных», предстояло взяться за решение задачи, по своей сложности и ей грандиозности сравнимой разве что с высотой того положения, куда его вознесла судьба.
Если его мечте стать последним «богатым папой» суждено было бы сбыться, тогда корпорация «Ватикан» была бы ликвидирована. Может, Папское государство и исчезло навсегда с карты мира, но его место заняла могущественная финансовая машина, делающая деньги.
Существовало Управление имуществом Святого престола, со своими отделами-канцеляриями, возглавляемое президентом, кардиналом Вийо, и секретарем, монсеньором Антонетти. Постоянная канцелярия распоряжается всем имуществом различных конгрегаций, трибуналов и учреждений. Она на практике управляет значительной долей недвижимости папского государства. В одном только Риме Ватикану принадлежит более 5 тысяч квартир в доходных домах. В 1979 году общая сумма активов, которыми канцелярия распоряжалась, превышала 1 миллиард долларов.
Чрезвычайная канцелярия, по сути еще один банк Ватикана, как и возглавляемый Марцинкусом ИОР, активно занималась спекуляциями на бирже, отдавая предпочтение операциям с валютой и тесно взаимодействуя с «Креди Сюисс» и «Сосьете де банк Сюисс». В сентябре 1978 года его совокупные активы превышали 1,2 миллиарда долларов.
Ватиканский же банк под управлением Марцинкуса имел капитал более 1 миллиарда долларов, а его годовой доход в 1978 году был больше 120 миллионов долларов; 85 процентов из них находились в личном распоряжении папы римского. В ИОР было открыто свыше 11 тысяч счетов. Согласно положению, утвержденному при образовании банка папой Пием XII в годы Второй мировой войны, счета в банке должны были иметь, по большей части, религиозные ордены и религиозные институты. Когда папой стал Альбино Лучани, только 1047 счетов принадлежало религиозным орденам и институтам, 312 — приходам, а 290 — епархиям. Оставшиеся 9351 принадлежали различным дипломатам, прелатам и «привилегированным гражданам», значительная часть последних даже не имела итальянского гражданства. Четверо из них были Синдона, Кальви, Джелли и Ортолани. Другие счета были открыты видными политиками различных политических оттенков и направлений и ведущими промышленниками. Многие владельцы счетов использовали возможности Ватиканского банка для вывоза капиталов из Италии в обход действующего законодательства. Кроме того, все вклады на этих счетах не подлежали никакому налогообложению.
Обе канцелярии Управления имуществом и Ватиканский банк представляли для Альбино Лучани важнейшие проблемы, которые ему необходимо было решить, прежде чем попытаться вернуть церковь к идеалам раннего христианства. Существовало и множество иных проблем, не в последнюю очередь касавшихся богатств, что были накоплены Ватиканом на протяжении столетий. К этим разнообразным сокровищам относились и множество бесценных произведений искусства.
Корпорация «Ватикан», подобно всем крупным транснациональным учреждениям, стремилась выглядеть респектабельно, а потому произведения искусства были тут как нельзя более уместны. В доступные для посещения часы можно полюбоваться плодами покровительства Ватикана: полотна Караваджо, фрески Рафаэля, золотой алтарный крест Фарнезе и подсвечники работы Джентиле да Фабриано, Аполлон Бельведерский, Бельведерский торс, картины Леонардо да Винчи, скульптуры Бернини. Неужели слово Иисуса Христа было бы хуже слышно в месте более скромном, чем Сикстинская капелла, украшенная «Страшным судом» Микеланджело? С точки зрения ватиканских бухгалтеров, все эти художественные творения проходят по категории «непроизводительного капитала». К какой категории отнес бы их самих основатель христианского учения, можно понять по его критическим словам в отношении богатства и собственности.
Что бы испытал Иисус Христос, окажись он на земле в сентябре 1978 года и будь он допущен в город-государство Ватикан?
Что бы почувствовал тот, кто провозгласил: «Царство Мое не от мира сего», — если бы попал в канцелярию Управления имуществом Святого престола, переполненную знатоками фондовых рынков и финансовыми аналитиками светского и духовного звания, отслеживающими по дням и по минутам биржевые колебания курсов акций и ценных бумаг и управляющими капиталовложениями Ватикана во всем мире? Как воспринял бы сын плотника электронное оборудование от «Ай-би-эм», действующее как в Управлении имуществом, так и в Ватиканском банке? Что сказал бы он, проповедовавший, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное, по поводу непрестанно поступающих в Ватикан новостей с мировых рынков и сведений о колебаниях цен на биржах в Лондоне, Нью-Йорке, Цюрихе, Милане, Монреале и Токио?
Что сказал бы он, заявивший: «Блаженны нищие», — узнав о том, какой ежегодный доход приносит Ватикану продажа почтовых марок? А прибыль внушительная — свыше миллиона долларов. А каково было бы его мнение о ежегодно собираемом «гроше святого Петра», который прямиком идет в карман папы? Эти пожертвования, которые эксперты рассматривают как показатель популярности папы, при харизматическом Иоанне XXIII составляли сумму в 15–20 миллионов долларов ежегодно! При Павле VI, после энциклики «Жизнь человеческая», эта цифра упала до 4 миллионов долларов в год.
Что испытал бы основатель христианства, по этим нескольким примерам поняв, насколько сильно извратили его учение? Вопрос, конечно, риторический. Впрочем, если бы Иисус Христос, появившись на земле, попытался бы попасть в Ватикан в сентябре 1978 года или сегодня, то результат был бы одинаков. Его не пустили бы дальше входных дверей Ватиканского банка, а скорей всего, арестовали бы еще у ворот Святой Анны и передали в руки итальянских властей. У него никогда не было бы возможности из первых рук узнать о корпорации «Ватикан» — об этом транснациональном конгломерате, богатства которого поступают из многих источников. Он бы никогда не услышал, например, о том, каким образом Ватикан получает огромные суммы из США и Западной Германии; о том, как в 1978 году, благодаря государственному налогу «кирхенштойер» Римско-католическая церковь Западной Германии получила 1,9 миллиарда долларов, львиная доля которого впоследствии попала в Ватикан.
Воплощение в жизнь мечты Альбино Лучани о «бедной церкви для бедных» можно сравнить только с подвигами Геракла — таких усилий она требовала. Современное чудовище, рожденное Бернардино Ногарой, к 1978 году превратилось в самостоятельный и самовоспроизводящийся организм. Когда жарким августовским днем 1978 года кардиналы избрали на папский престол Альбино Лучани, то они сделали неизбежным столкновение честного, благочестивого и совершенно неподкупного папы с корпорацией «Ватикан». Непреоборимым рыночным силам Ватиканского банка, Управления имуществом Святого престола и прочих сделавших своей целью делание денег групп предстояло столкнуться с непреклонной и честной натурой Альбино Лучани.
5. Тридцать три дня
Не прошло и двадцати часов после его избрания папой, как Альбино Лучани распахнул окна в папских апартаментах, и этот жест стал символизировать весь его понтификат. Порывы свежего воздуха и солнечный свет ворвались в святая святых Римско-католической церкви, рассеивая мрак, которым она прониклась в последние годы властвования Павла VI.