Читать интересную книгу Озорство - Эд Макбейн

Он затаился в темноте.

Толстяк подергал дверь за ручку.

Обычное дело.

Дергай-дергай, проверяй, заперта ли она.

Картер не зря запер дверь изнутри.

Он выжидал.

Шаги удалялись.

Картер услышал, как открылась дверь машины и снова закрылась. Толстяк звонил в контору: «Эй, кто-то разбил стекло моей машины!»

Картер подождал еще десять минут. Потом приоткрыл дверь, посмотрел в сторону машины, открыл дверь шире, вышел из фургона на лужайку и бесшумно растворился в ночи.

* * *

Следующее письмо Глухого принесли в комнату детективов в четверг, второго апреля, рано утром. Как обычно, короткая записка, скрепленная с листом бумаги. Вот что было написано в записке:

Дорогой Стив!

Доходит?

Привет.

Сэнсон

P.S. Чуть позже.

А вот что повествовала фотокопия из книги Риверы:

"Белокурые волосы Сишоны сверкали в лучах четырех лун. Повсюду вокруг них извивались обнаженные тела. Вопящие в ночи голоса.

— Толпа уничтожит самое себя, — сказала она Тайконе и продолжала:

— Она внезапно изменит свое поведение и увидит в себе старого врага. Ярость ослепит ей глаза. Она будет чувствовать только вражду, внушенную ей Старейшинами.

— Река течет быстрее после Весенних Обрядов, — произнес Тайкона.

— Но ярость поднимется раньше, — откликнулась Сишона."

* * *

— Не пойму, о чем он, черт его побери, толкует? — сказал Карелла.

— Ривера или Глухой? — спросил Браун.

— Глухой, — ответил Карелла. — Что этот проклятый осел пытается нам сообщить?

— Он не осел, — возразил Мейер. — Он скорее всего гений.

— Вот это он и хочет нам внушить.

— Давайте вспомним все с самого начала. Идет? — предложил Мейер. — Вначале он сообщил нам о толпе, которая вот-вот взорвется.

— Я хочу еще раз посмотреть эту дрянь, — сказал Карелла. Он начал раздражаться. Глухой всегда раздражал его.

Главным образом тем, что был глухим. Или представлялся глухим. Карелла никого в своей жизни так не любил, как женщину, которая действительно была глухой. Сукин он сын...

— Вот, возьми, — произнес Хейз.

Вчера зубной врач удалил краску с его зубов, и он снова выглядел нормально. Или почти нормально. Вначале зубной врач счистил краску и другие вещества тонким абразивным диском, потом отполировал зубы бумагой, покрытой наждачной пудрой. А в конце сообщил Хейзу, что эмаль не восстановится. Именно это ему и не сказали перед тем, как он позволил им испоганить свои зубы. Кальций реминерализирует их, успокоил его зубной врач. Черт знает, что это значит. Хейз был зол. И на Глухого, и на зубного врача.

Сыщики еще раз перечитали первое послание:

"Я страшусь взрыва, — произнес Тайкона. — Я страшусь, что топот ног преждевременно разбудит землю. Страшусь, что голоса множества людей разгневают спящего бога дождя, и он в ярости разверзнет хляби небесные до того, как будет побежден страх. Я страшусь, что невозможно будет обуздать ярость толпы.

— Я разделяю твой жуткий страх, сын мой, — сказал Окино. — Но ведь Равнина огромна, ее нельзя окружить стеной. Она вместит любую толпу, какой бы колоссальной она ни была. Потому-то и выбрали наши предки эту Равнину для ежегодных весенних священных празднеств."

* * *

— Толпа на огромной равнине, — проговорил Клинг.

— Толпа увеличивается, — прибавил Браун.

— Все больше и больше народа.

— Они толкаются.

— Готовы взорваться.

— Давайте посмотрим следующий отрывок, — предложил Карелла.

Они перечитали следующее послание:

"На гранитной башне, воздвигнутой в честь богов в дальнем конце огромной равнины, стоял Анкара. Оттуда он видел беспорядочную толпу, двигавшуюся к соломенному чучелу, олицетворявшему неурожай. Это обвязанное веревкой страшилище толпа намеревалась уничтожить, чтобы подавить свой собственный страх. Толпа неустанно двигалась вперед, люди пели, топали ногами, вопили. Огромный зверь, который, казалось, весь состоял из размахивающих во все стороны рук и бьющих о землю ног. Он жаждал уничтожить намеченную ему жертву, общего врага. Словно из одной глотки, вырывался рев: «Убей, убей, убей!»

* * *

— Беспорядочная толпа, — сказал Хейз.

— Толпа-убийца.

— Толпа, движущаяся к своей жертве.

— Поющая, топающая ногами, вопящая.

— Вся состоящая из размахивающих во все стороны рук и бьющих о землю ног.

— Убей, убей, убей!

— Ненавижу этого сукина сына, — заявил Карелла.

— Перечитаем сегодняшнее послание, — сказал Клинг.

Положили его на стол рядом с двумя другими посланиями:

"Белокурые волосы Сишоны сверкали в лучах четырех лун. Повсюду вокруг них извивались обнаженные тела. Вопящие в ночи голоса.

— Толпа уничтожит самое себя, — сказала она Тайконе и продолжала:

— Она внезапно изменит свое поведение и увидит в себе старого врага. Ярость ослепит ей глаза. Она будет чувствовать только вражду, внушенную ей Старейшинами.

— Река течет быстрее после Весенних Обрядов, — произнес Тайкона.

— Но ярость поднимется раньше, — откликнулась Сишона.

* * *

— Откуда он взял такие жуткие имена? — поинтересовался Клинг. — Сишона.

— Забудь ты про эту Сишону, — огрызнулся Браун. — Что он пытается внушить нам этим?

— Похоже на какую-то разнузданную оргию, — раздраженно предположил Хейз.

— Толпа, которая уничтожит самое себя, — проговорил Мейер.

— Изменит свое поведение.

— Увидит в себе старого врага, — закончил Клинг.

Сыщики переглянулись.

— Нам нужно найти эту проклятую толпу, — сказал Карелла. — Вот что нам нужно сделать.

* * *

Сегодня был день розовых пропусков.

У Флорри были слоенки четырех различных восхитительных цветов. А люди, ходившие по оцепленной охранниками лужайке, носили розовые слоенки. Флорри вынул свой розовый пропуск с надписью «Доступ повсюду», просунул сквозь отверстие в нем шнур, который ему дал Сэнсон, и завязал на шее. По своему многолетнему опыту Флорри знал, что если ведешь себя так, словно действительно работаешь в этом месте, никому и в голову не придет задавать тебе вопросы.

Слоенка помогла. У всех были розовые пропуска и деловой вид. Он прошел со своей карточкой через пропускной пункт, и оба стоявших там охранника даже не удостоили его взглядом.

На концертной площадке жизнь кипела с девяти часов утра. Специалисты и рабочие бригады начали подходить в шесть, еще затемно. Они получали свои слоенки в фургоне постановочной бригады, покупали завтраки в палатке-буфете и принимались за еду при свете первых лучей всходившего солнца. Концерт устраивался только на два дня, а это значит, что от всего возведенного здесь сегодня и завтра в понедельник и следа не останется. Флорри почел за лучшее явиться попозже, когда все уже были заняты работой. Люди, состоявшие в Союзе, хорошо знали друг друга и работали группами. То же самое можно было сказать о звукооператорах и звукотехниках. Флорри хотел только одного — затеряться в толпе. Переходить с места на место, словно свой, не задавая при этом никаких вопросов. Высматривать, запоминать план местности.

Союз — это, разумеется, МСТС. Под этой аббревиатурой был известен мощный Международный союз театральных служащих Соединенных Штатов и Канады. А еще были члены Союза водителей грузовиков, они разгружали свои грузовики. Члены Международного союза электриков прокладывали везде кабели, а члены местной организации плотников пилили доски и стучали молотками на месте возводимой гигантской эстрады.

Земля еще не просохла после ливших всю неделю дождей, а грузовики и сновавшие взад-вперед люди превратили ее в болото. Солнце сияло, и люди из фирмы-организатора концерта молили бога, чтобы к тому времени, когда сюда придут толпы зрителей, земля полностью просохла. График работ не нарушался, и не было никакого сомнения, что все будет готово к началу концерта.

Вся кипевшая здесь деятельность была по душе Флорри.

Здесь работали не менее сотни людей, все мастера своего дела. У всех была одна цель: в эту субботу, к часу дня, эстрада и крыша над ней, подвесное освещение, громкоговорители и усилители звуковых колонок, устанавливаемых по обе стороны эстрады, колонки задержки времени с дополнительными громкоговорителями и усилителями, а также колонка управления должны быть готовы и безупречно работать. Во что бы то ни стало.

В Вудстоке не было колонок задержки времени, тогда они еще работали ненадежно. Теперь же можно точно устанавливать задержку времени, и льющийся с эстрады звук точно синхронизируется со звуком, который публика слышит из внешних громкоговорителей. Тогда на эстраде стояли два огромных громкоговорителя — и все. Теперь же полдюжины работающих одновременно блоков громкоговорителей не были редкостью. Тогда смеситель вносил искажение в сигнал высокого уровня и для компенсации этого искажения нужно было ослаблять сигнал, прикрывая микрофон. Теперь же искажение корректируется на пульте управления путем регулировки усиления.