но сначала крепкая рука закрыла её рот, а потом чужие губы сменили руку. Ладонь обхватила её затылок, заставляя голову прижиматься к прерывистому дыханию, вторая рука скользнула под бедро, приподнимая ногу. Вот губы жадно соскользнули по холодной шее – и Мариэль наконец смогла выкрикнуть: «Помогите!»
Глаз успел заметить метнувшийся по стене огонёк. За дверью, в кухне, брякнуло, затем глухой звук удара над головой Мариэль заставил Оно обмякнуть и снова стать тяжёлым, уткнуться своими полураскрытыми губами в оголённую часть груди.
– У меня на кухне не позволю распутничать! Ишь чего удумали! – рявкнул сверху голос тётушки Гато.
Глава 19. Вспомнить всё
Я думал, сердце позабыло
Способность лёгкую страдать,
Я говорил: тому, что было,
Уж не бывать! уж не бывать!
А. С. Пушкин
Анри прислонил затылок к холодному стеклу и закрыл глаза, переждал, пока ноющая боль затихнет. Через пару минут стекло по ощущениям перестало холодить, и он сдвинулся – от инея на стёклах была хоть какая-то польза. Поскорей бы учитель явился, в этом побитом состоянии Ленуару хотелось быстрее сбежать домой, туда, где хладнокровие не изменяет и растерянность не берёт вверх над самообладанием.
Вечером профессор Тирр прислал записку с просьбой быть в семь утра в приёмном зале де Венеттов. Учитель всегда рано вставал, и сегодня его привычка особенно пришлась на руку. Анри желал уйти, не прощаясь ни с кем из обитателей дома.
Страшно хотелось пить, а из жидкости в зале – неполная бутылка сладковатого пуаре, которую забыл здесь вчера поздно вечером Антуан, да иней на стеклах. Не лизать же окна в самом деле, и Ленуар хлебнул из бутылки, присел в кресло у окна, положил одну ладонь на стекло, а когда она занемела, – к шишке на затылке. Пока холод притуплял боль, можно было думать.
При исполнениии долга помощника инквизитора он не раз попадал в двусмысленные ситуации и научился быстро их забывать или игнорировать. Учитель говорил: «Эмоции мешают искать и, главное, находить», – с этим нельзя не согласиться. Поэтому удар сзади и даже причина этого Ленуара не смущали, разве что самую малость. А вот избирательное исчезновение воспоминаний – это беспокоило больше всего. Тирр приучил его цепляться за самые незначительные и дурацкие вопросы, начинающиеся с «почему». Ответы на них всегда приводили к нужным выводам.
В его самое первое раскрытое дело, на которое попал благодаря Тирру, увядающие цветы стали отправной точкой к нахождению убийцы, хотя мастера в один голос твердили, что знатный аристократ покончил самоубийством.
«Почему эти цветы выглядят скверно, а букет рядом свеж?» – тогда он заглянул в вазу, стоявшую рядом со столом, за которым умер граф, и обнаружил, что воды на донышке. Дальнейшее расследование привело к брату покойного, магу воды. Прижатый к стенке, он быстро признался, что использовал воду из вазы как оружие. В те дни Ленуар вынес для себя ещё один урок: в мелочах прячется след тайны. Так почему из последних двух суток он помнит не всё?
До приезда к де Венеттам картинка памяти сохранилась в отличном состоянии, по крайней мере, так казалось. Пока Тирр выяснял подробности странного происшествия у сира Рафэля, гончий пёс учителя обнюхивал весь замок. Успел подружиться со всеми встречными слугами, из брошенных вскользь фраз выцепил интересное, пошёл по следу, который и привёл его к… С кем же состоялся важный разговор?
Затем обед, каждое слово на котором он помнит прекрасно. После – очередной провал, причём основательный, до самого вечера. Следующий день оказался менее рваным. Завтрак, на котором друг Антуана подсыпал снотворное занудной сирре. Подготовка к комбат-де-бу и бо́льшая часть игры. Здесь стёрся небольшой отрывок, Анри знал точно, ибо свой вопрос, адресованный Арману Делоне, не забыл.
«Почему ты подставился во время игры?» – спросил Анри, когда они вчетвером поехали полюбоваться на магические гнёзда и заодно проводить Армана. Тот ответил неопределённо: «Сам не понял, как будто меня кто обнял». Ага! А ведь сам момент игры, в котором Арман подставился, Ленуар не помнил, хоть ты тресни. Почему пропала эта минута из библиотеки на первый взгляд ерундовых воспоминаний?
И, наконец, до вечера всё было отлично, если не считать неудачных попыток подобраться к Жанетте, чтобы вручить ей для хозяйки браслеты, но служанка и госпожа заперлись, как две нашкодившие ученицы, лишь бы не наказали.
Вечером небольшая попойка на троих с Антуаном и Диланом, отход ко сну… Ночью его что-то разбудило, он выглянул в коридор и заметил удаляющуюся фигуру в плаще. Наспех натянул штаны, обулся, камзол застёгивал на ходу и плащ прихватил: если та, которую он преследовал, шла на улицу, значит, намечалось нечто интересное на морозе, а мёрзнуть Ленуар не собирался.
Конечная стоянка случилась в кухонном коридоре, ведущем на хоздвор. И вдруг Анри, имевший опыт многодневного бдения, не просто заснул, а будто провалился в бездну. Если Дилан не подсыпал и ему снотворного в бутылку, то возникал очередной вопрос: почему инквизитор внезапно отключился?
Пришёл он в себя, и в первую секунду решил, будто спит на Адноде в гостях у необручницы. Та копошилась под ним, обдавая волнами страха и запахом необычной магии. О да, для Ленуара магия разных людей пахла по-разному. Даже маги воды пахли кто морской солью, кто тиной. На Армане, кстати, был чёткий отпечаток запаха водопада Волчьего Логова, неподалёку от которого он жил. Магия Антуана источала аромат свежесмазанного оружия, тогда как у его отца, г-на Рафэля, отдавала ржавчиной: дар с возрастом и без практики терял силу.
Чем пахла Мариэль, Ленуар не мог бы сейчас с уверенностью сказать, так как в памяти отсутствовали фрагменты, в которых он прикасался к ней или подходил близко. Зато служанка пахла преинтересно – весенним разнотравьем, хотя, возможно, недавно просто мылась дорогим цветочным мылом.
Но больше всего беспокоил другой аромат, от которого Анри потерял голову на грязном полу кухонного коридора, пропитанного вонью кухонных испарений, грязных подошв и долетавших сюда запахов хоздвора. Аромат перебил всё собой, обволок в защитный кокон.
Во время поиска его определения почему-то в голове возникла картина королевского весеннего цветущего сада, той его части, где росли вишни. Ленуар любил бывать там в одиночестве и ночью, особенно после дождя. Белая пена источала аромат трогательно и невинно.
Да! И этот запах ему, наверное, спросонок почудился, память сыграла злую шутку именно на затоптанном кухонном полу. Захлестнуло так, что он бы целовал извивающуюся под ним до изнеможения, её и своего…
Удар колокола в голове, и следующая картинка – он лежит перед дверью в собственную гостевую комнату. Возле него суетятся сонные и полураздетые Антуан с Диланом, Мариэль и плачущая Жанетта. Ему объяснили, что служанка выносила тарелки с едой из комнаты Мариэль