что, в свою очередь, делало счастливым Лиама. Его семья была счастлива; все просто изображали единорогов и радуги счастья, в то время как я сидела в углу, пытаясь не сойти с ума.
— Улыбайся… нет, не улыбайся, — быстро проговорила она, когда машина остановилась у больницы и, конечно же, там были представители прессы. — Будь серьезна и не отклоняйся от темы. Просто скажи, что мы сожалеем о гибели невинных жертв. Полиция занимается этим… бла-бла-бла… Прямо сейчас ты хочешь выразить уважение семьям. Поняла?
Я снова впилась в нее взглядом.
— Поняла, босс? — снова спросила она, ее голос понизился на октаву.
Кивнув, она постучала в окно, и Мерфи открыл дверь. Выйдя, я услышала те же вопросы, что и накануне.
— Губернатор Каллахан, у вас есть какие-либо комментарии?
— Губернатор, у вас есть минутка?
— Разве вы не ходите по более безопасным улицам?
— Что вы хотите сказать родителям?
— Есть ли какие-нибудь зацепки по Песочному Снайперу?
Вы, должно быть, издеваетесь надо мной. Они уже дали этому ублюдку имя?
Остановившись, я наклонилась, их отвратительные микрофоны были так близко к моему лицу, что можно было подумать, будто они пытаются засунуть их мне в чертово горло.
— Песочный снайпер? — Спросила я.
Одна женщина вышла вперед, ее рыжие волосы были коротко подстрижены до плеч. Ее глаза были зелеными, испуганными и взволнованными, как у неоперившейся птички, только начинающей летать.
— Да. — Она выпрямилась. — Из-за природы этих преступлений люди вынуждены…
12:17 дня
Бах.
Выстрел был таким громким, что эхом отдался у меня в ушах. Как муравьи, они все бросились бежать, спотыкаясь друг о друга, когда я упала навзничь. Мерфи и другие охранники схватили меня, все они потащили меня в безопасное место больницы. Я знала, что они кричали, я могла видеть, как шевелятся их рты, но я ничего не могла услышать. Взглянув на свою белую рубашку от Valentino, я увидела кровь, пропитавшую ткань, и только одна мысль пришла мне в голову.
Лиам… я уйду первой.
ГЛАВА 14
«Причина для жизни — это также отличная причина для смерти».
— Альбер Камю
НИЛ
12:24 дня
— У тебя закончился майонез. — Я нахмурился, уставившись на свой сэндвич с индейкой и сыром. — И как я, по-твоему, буду есть его без майонеза?
Он не ответил. Ну, он не мог ответить.
Наш комиссар полиции… бывший комиссар полиции…был слишком занят, рыдая, голый и окровавленный, на полу своей гостиной, со связанными ногами и руками. Он действительно выглядел как свинья, готовая к забою — бледная свинья, но тем не менее свинья.
Открыв холодильник, я обыскал его вдоль и поперек, но, по-видимому, он был одним из тех помешанных на здоровье. Дерьмо без глютена, фрукты, капуста… Как люди, блядь, так живут?
— Фрики, — проворчал я, хватая свой скромный сэндвич и расхаживал по кухне, разглядывая столешницы из черного гранита. Я вошел в гостиную, сел посередине дивана и закинул ноги на стеклянный кофейный столик.
— Хороший дом. Я думаю, что высокие потолки — всегда лучший выбор. Это придает дому ощущение открытости и воздушности. Плюс ко всему дополнительный естественный солнечный свет, — сказал я ему, прежде чем откусил кусочек. Я не уверен, действительно ли он вкусный или я просто очень голоден.
— Гм-м-м. — Он хрюкнул сквозь клейкую ленту.
— Извини, тебе придется говорить по-английски… или по-ирландски, если ты его знаешь, что меня бы очень впечатлило, потому что здесь уже мало кто говорит на нем. — ответил я, откусывая еще кусочек.
Я не был уверен в том, что сказал, но он разозлился, кричал и извивался всем телом, как будто это действительно помогло бы ему освободиться. Он хмыкнул и нахмурился, его бледное лицо становилось розовее, а затем краснее с каждой секундой. Потянувшись к кофейному столику передо мной, я взял хрустальную подставку и ударил его по голове.
— Успокойся, черт возьми, Господи. Ты же знаешь, что у тебя может случиться сердечный приступ. И что в этом веселого?
Он упал на бок. Кровь… сначала одна капля, потом две, потом гораздо больше, чем я мог сосчитать… медленно начала вытекать из его головы.
— Ты все еще со мной, комиссар? — Я замолчал. Он не ответил, не пошевелился и, кажется, даже не дышал. — Что ж, это разочаровывает. Я просто буду чувствовать себя как дома, пока ты не придешь в себя…Интересно, есть ли у тебя молоко. — Потянувшись вперед, я взял пульт, включил телевизор и встал, направляясь обратно на кухню. Конечно, у него есть только соевое молоко. Гребаное дерьмо.
— Мы возвращаемся к Андре Карри с нашими последними новостями…
— Спасибо, Джон! Дамы и господа, мы находимся прямо через дорогу от больницы «Мерри Уэст», где всего несколько минут назад была стрельба, в которой пострадала нынешний губернатор Иллинойса Мелоди Каллахан…
Все, что было у меня в руках, упало на пол. Все замедлилось, все: мое сердцебиение, дыхание, я оборачиваюсь, репортер на экране. Все было медленно, за исключением Мел. Видео, на котором она говорит в один момент, затем отступает, все это длилось две, может быть, три секунды. Мелоди говорит. Мелоди падает. Мина кричит. Мелоди несут внутрь. Снова, и снова, и снова. Мелодия говорит. Мелодия падает. Мина кричит. Мелоди несут внутрь.
— У нас нет никаких новостей из больницы, однако, Джон, перед дверями этой больницы много крови.
Лиам… он… убьет всех.
ДЕКЛАН
12:30 дня
Он смеялся.
Он разрывался от счастья.
Каждый раз, когда он был со своими детьми, он не мог удержаться от улыбки, даже сейчас, когда он учил Итана и Уайатта, как перевязывать раны. Дона сидела рядом с ними, наблюдая, и время от времени он протягивал руку и зачесывал ее волосы назад. Им было больно, всем троим, Итану, Уайатту и Доне, но они все равно внимательно слушали, наблюдая, как он показывает им, как перевязывать руку одной рукой.
— Уайатт, ты так хорош в этом. — Лиам рассмеялся.